Обнаженная тьма - Елена Арсеньева

– Спасибо, душа моя. Помоги тебе бог. Ой, намазюкала я тебя… ты утрись. Правда, забежишь? Ну уж тогда кассеты с выступлениями сестрички не забудь, Христа ради! Сколько можно обещать?! Не забудешь? Ладненько?

– Ладненько, – отводя глаза, сказала Александра и в свою очередь поцеловала Агнию Михайловну в душистую щечку. – До завтра тогда. И не волнуйтесь, очень вас прошу!

Она еще немножко постояла, провожая взглядом полную фигуру Агнии, пока та не скрылась за калиткой голубенького, нарядного дома, в котором, по виду, только дни рождений да свадьбы отмечать, а не поминки по младшему, любимому сыну, и медленно пошла по дорожке дальше, к трамвайной остановке.

Человек пять парнишек топтались у забора, курили, негромко переговаривались.

Молодая женщина в черной кружевной шали окликнула с голубого крыльца:

– Мальчишки! А вы что не идете? Давайте к столу!

– Все, пошли ребята, – скомандовал высокий паренек в ярко-красном шарфе и, отшвырнув недокуренную сигарету, двинулся к дому. За ним потянулись остальные.

«Наверное, учились с тем мальчиком, Вадиком», – рассеянно подумала Александра, останавливаясь и давая пройти ребятам, никому из них, само собой, и в голову не пришло пропустить вперед женщину. Ну, это нынче дело обычное, пора привыкнуть!

Красный шарф парня, шедшего впереди, вызвал в ее памяти какие-то слабые воспоминания. Александра поглядела в его лицо – и удивленно вскинула брови: да ведь именно этот парнишка вчера был среди тех, кто принес в ее кабинет бесчувственного Гелия Мельникова!

«Красный шарф» тоже повел на нее глазами – и вдруг притормозил, моргая удивленно:

– Здрасьте! Это вы? Про Гельку узнать пришли? А с ним все в порядке, его уже выписали из больницы! – Он полуобернулся к шедшим позади – и Александра даже растерялась, увидев совсем рядом того, кого уже отчаялась отыскать.

Гелий Мельников стоял, настороженно зыркая из-под тоненьких, словно нарисованных, бровей и зябко вздернув плечи. Вместо вчерашней теплой стеганой куртки на нем была легонькая кожаная, до того вытертая и изношенная, что вряд ли давала какое-то тепло, кроме чисто символического. К тому же она была с чужого плеча: рукава свешивались до кончиков пальцев.

Гелий при виде Александры дернулся было с явным намерением дать деру, и при этом лицо его залилось такой яркой краской, стало таким несчастным, что Александра произнесла совсем не то, что собиралась:

– Я тут случайно. Провожала свою пациентку. А вы что, ребята, учились вместе с Вадиком, да?

– Ага, учились, – кивнул «красный шарф». – В автодорожном.

– Кстати, ребята! – вдруг спохватилась Александра. – У вас есть преподаватель по имени Ростислав Сергеевич?

«Красный шарф» пожал плечами и оглядел свою команду.

– Вроде нету, – выдал он итог. – Хотя там препов – хренова туча, но у нас никакой Ростислав ничего не ведет.

«Что и требовалось доказать», – мысленно кивнула Александра и слегка заступила дорогу Гелию, который уже норовил проскользнуть мимо:

– Погоди-ка. – И успокаивающе махнула «красному шарфу», который оглянулся с видом атамана, недосчитавшегося одного бойца в отряде. – На минуточку!

Получив милостивый кивок, снова повернулась к Гелию и вздохнула:

– Наврал ребятам, да?

Тот не стал принимать позу, делать большие глаза – наоборот, потупился:

– Ну.

– А зачем сбежал? Тебя для того отвезли в больницу, чтоб сбегал?

– Мы с Вадькой дружили, – сердито сказал Гелий. – Мне надо было прийти сюда. И вообще…

– Что, до брата не дозвонился? – негромко спросила Александра. – Он о тебе волновался.

Гелий вскинул глаза – поразительно, до чего испуганные:

– Откуда вы знаете?

– Да я его вчера встретила случайно. У одного его друга. Влад Рутковский его зовут. Кстати, я его разыскиваю. Его квартиру соседи затопили, так что дома он не ночевал. Не у вас он случайно?

– Нет у нас никого, – буркнул Гелий. – Не знаю я никакого Влада.

– Ну как? – растерялась Александра. – Мне показалось, он с твоим братом в хороших отношениях. Влад на «Скорой» работает, врачом.

Гелий покачал головой.

Александра вздохнула. Опять облом…

– Слушай, а ты все же не подскажешь, как найти твоего брата? – смущенно спросила она. – Мне очень, просто смертельно нужно найти Влада. Может, твой брат хоть что-нибудь знает… как его зовут, кстати?

– Эльдар, – неохотно выдавил Гелий. – Только он вряд ли что-то знает. И вообще он спит!

Лицо его при этих словах сделалось таким несчастным, что Александра невольно отвела глаза. Эльдар Мельников – странно, такое ощущение, что она уже слышала где-то это сочетание.

– Твои родители живы? – спросила, почему-то убежденная, что – нет. – Или вы вдвоем с братом?

Гелий резко кивнул, враждебно косясь на нее.

Эльдар – алкоголик, конечно. Один бог знает, какой воз приходится тащить этому худенькому парнишке! Не с его здоровьем так надрываться, чтоб еще и поминутно беспокоиться о старшем брате, который медленно, но верно убивает себя.

– А он где работает? – спросила просто так, из пустого, в общем-то, любопытства, движимая жалостью и желанием хоть как-то помочь пареньку, и была поражена яростным блеском черных глаз:

– В морге! В морге, понятно?! Ну чего вам надо, что вы все выспрашиваете?! Пропустите! Не хочу я с вами разговаривать!

И, толкнув Александру так, что она шарахнулась в сугроб, Гелий пролетел мимо – лицо яростное, руки стиснуты в кулаки. Хлопнул калиткой, взметнулся на крыльцо. Уже открывая дверь, оглянулся, ожег Александру взглядом – не то страдальческим, не то ненавидящим – и исчез.

А она так и стояла, одной ногой в сугробе, не ощущая, что в сапоге тает снег.

В морге? Эльдар вчера ляпнул: «Я пью только в морге». Вот почему от него так несло формалином!

В морге, это же надо…

Александра передернула плечами – и вдруг вспомнила, почему ей показались знакомыми эти имя и фамилия: Эльдар Мельников. Она узнала их от соседки Синцовых в Сергаче – той самой соседки, бывшей докторши, которая пересказывала ей акт вскрытия трупа сестры.

Патологоанатома, подписавшего акт, звали Эльдар Мельников.

* * *

Две недели в Сергаче Карина не выдержала: только одну и то со скрипом. Если даже Нижний казался глухой, тихой провинцией, то что же говорить о городке?! Ну, повидалась с бывшими одноклассницами, ну, сходила на дискотеку. Иисусе!.. Второй раз ее туда и калачом не заманишь. Все поддатые, все матерятся, накурено в зале – не продохнуть! Танцуют, либо дико ржа и прыгая, либо переминаясь на месте, непристойно обжимая партнершу. И что за это время случилось с друзьями и подружками? Откуда этот снисходительный взгляд сверху вниз? Такое ощущение, что они радовались закату бывшей гимнастической звездочки, а также бывшей модели. А раньше так ликовали, так бурно встречали Карину, так выспрашивали о соревнованиях, смотрели кассеты с ее выступлениями, как любовные сериалы… Или ей это только казалось – будто кто-то радовался? А на самом деле всегда присутствовала затаенная, глубоко скрытая неприязнь? Проще говоря, зависть? Теперь она превратилась в злорадство. Чепуха какая-то… но обидная чепуха.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});