Вторая модель - Филип Дик

Одно было очевидно: мардуканцам волей-неволей приходилось обходиться общественным строем посложнее обычного клинковского феодализма. "Быть может, - подумал Траск, - эта их гольдбергократия - всего лишь ответ на колоссальную сложность проблем огромного населения?"

Алвин Каффард оглянулся, чтобы убедиться, что рядом нет мардуканцев.

- Неважно, сколько у них народу, - пробормотал он. - Мардук можно тряхнуть. Волку все равно, сколько овец в стаде. С двадцатью кораблями эту планету можно расколоть, как Эглонсби. Потерь, конечно, не избежать, но стоит нам высадиться, и им каюк.

- А где ты возьмешь двадцать кораблей, Алвин? - осведомился Лукас.

Танит при большой нужде могла выставить пять или шесть, включая свободных викингов, пользующихся ремонтными доками базы; пару придется оставить для охраны планеты. Беовульф заканчивал второй корабль, Аматерасу запустила первый. Но собрать армаду из двадцати звездолетов... Лукас покачал головой. Настоящей причиной того, что викинги никогда не грабили цивилизованные миры, всегда была их неспособность объединить под одним командованием достаточные силы.

Кроме того, он не хотел грабить Мардук. Успешный налет принес бы несметные сокровища, но разрушений было бы в сотни, тысячи раз больше, а Лукас не хотел уничтожать никаких ростков цивилизации.

Когда корабль приземлился, посадочную площадку окружал народ; вдалеке, за полицейским кордоном, тучей кружили аэромобили. Лукаса отвели в предназначенные ему апартаменты, неимоверно роскошные, но по комфорту едва ли превосходившие хороший клинковский отель. Неожиданное множество живых слуг путалось под ногами, унижаясь, подличая и выполняя работу, которую робот сделал бы лучше. Те роботы, что попадались Лукасу на глаза, были скверного качества; силы, которые ушли на придание им человекоподобного обличья, лучше было бы пустить на усовершенствование конструкции.

Избавившись от большей части надоедливых слуг, Лукас включил телеэкран и принялся просматривать новости. Показывали "Немезиду", снятую телескопической камерой с орбиты, показывали высадку офицеров и космонавтов с "Победительницы". Потом кадр сменился; показали их уже на какой-то базе Флота, репортеров отгоняла военная полиция. Потом пошли комментарии.

Правительство уже заявило, что: а) принц Бентрик не захватил "Немезиду" и не привел ее на родину как трофей и б) космические викинги не захватили принца Бентрика и не требуют за него выкупа. Все остальное явно пытались замять. Оппозиция намекала на грязные сделки и зловещие заговоры. Принц Бентрик вошел как раз посреди страстной тирады, направленной против малодушных предателей в окружении его величества, предающих Мардук в грязные лапы космических викингов.

- Да почему ваше правительство не откроет правду и не положит конец этой белиберде? - спросил Лукас.

- Пусть бесятся, - ответил Бентрик. - Чем дольше станет выжидать правительство, тем смешнее они станут выглядеть, когда правда откроется.

"Или тем больше людей поверят, будто правительство что-то скрывает от них, - подумал Траск, - и потратило эти часы, чтобы соорудить правдоподобное вранье". Мысль эту он оставил при себе. В чужой монастырь со своим уставом не лезут. Обнаружилось, что робота-бармена нет, и напитки пришлось требовать у слуги-человека. Лукас напомнил себе, что следует привезти с "Немезиды" несколько роботов.

Представить монарху Лукаса должны были вечером, после банкета. Поскольку Траска еще не представили официально, обедать с королем он не мог, но как вице-король (хотя бы по его словам) Танитский и лицо государственное он мог сидеть за одним столом с кронпринцем, которому был предварительно представлен неофициально.

Когда Лукас вошел в небольшую комнату рядом с банкетным залом, кронпринц с супругой и принцессой Бентрик уже ждали его. Кронпринц оказался средних лет мужчиной с седоватыми висками и стеклянным взором, выдающим контактные линзы. Сходство с отцом было явным: выражение лиц обоих было одинаково задумчивым и непрактичным. Оба могли сойти за профессоров с одной кафедры. Кронпринц пожал гостю руку и заверил его в благодарности королевской семьи и двора.

- Знаете, - сказал он, - Саймон идет в ряду претендентов на трон следующим за мной и моей дочерью. Это слишком близко, чтобы рисковать его жизнью. - Он повернулся к Бентрику: - Боюсь, на этом твои космические похождения закончены, Саймон. Придется тебе стать наземным космонавтом.

- Ничуть не жалею, - заметила принцесса Бентрик. - И если кто-то здесь благодарен князю Траску, то это я. - Она тепло пожала Лукасу руку. - Князь, вы непременно должны познакомиться с моим сыном. Ему десять лет, и он думает, что космические викинги все сплошь романтические герои.

- Ему бы стоило посмотреть на них в. деле, - отозвался Траск. "И увидеть, что остается от планеты, когда по ней прошлись викинги".

На главном конце стола сидели в основном дипломаты - послы с Одина, Бальдра, Изиды, Иштар, Атона и других цивилизованных миров. Без сомнения, эти не ожидали ни рогов, ни копыт, но, в конце концов, космические викинги - это же просто неоварвары какие-то, верно? Однако все видели съемки "Немезиды" и слышали похвалы ей, знали о битве при Аудумле, а кроме того, этот князь Траск - "князь викингов" звучит почти цивилизованно - спас человека, которого отделяют от трона всего три человеческие жизни, а это не так много. И все знали о разговоре с королем Михаилом. Так что послы были дружелюбно-вежливы и старались пристроиться поближе к Лукасу, когда после банкета процессия проследовала в тронный зал.

Король Михаил был облачен в обшитую мехами мантию, которая была тяжелее скафандра, и носил золотую корону с гербом планеты, которая весила вдвое больше защитного шлема. До регалий Энгуса Первого Грамского им, впрочем, было далеко. Чтобы пожать принцу Бентрику руку, монарх встал с трона и публично назвал принца "дорогим родичем", поздравляя с доблестью в бою и счастливым избавлением. О трибунале можно было забыть. Траска король тоже приветствовал стоя и назвал "бесценным другом мне и моему роду". Первое лицо единственного числа; это вызвало немалое удивление.

Потом король сел, а остальные представляемые выстроились в очередь. Когда она закончилась, монарх встал и вышел, сопровождаемый свитой, пока приглашенная публика кланялась. Через некоторое время кронпринц Эдвард провел Лукаса и Саймона Бентрика тем же путем в бальный зал, где играла негромкая музыка и подавались закуски. От дворцового приема на Экскалибуре сцена отличалась только тем, что напитки и канапе разносили живые слуги.

"Интересно, - подумал Лукас, - какие приемы устраивает сейчас Энгус Первый Грамский?"

Примерно через полчаса к Лукасу подошел целый отряд придворных, дабы объявить, что его величество соблаговолил принять князя Траска в своих личных покоях. Зал вздохнул: очевидно, это была редкая честь. Кронпринц Эдвард и принц Бентрик пытались сдержать ухмылки. Сопровождаемый взглядами Лукас вышел из зала.

Старый король Михаил принял его в маленькой, уютно захламленной комнатушке, путь в которую лежал через полдюжины неимоверно помпезных залов. Монарх был облачен в отороченный мехом халат и теплые тапочки. О его титуле напоминала только черная шапочка с символической золотой короной. Траска он встретил стоя; когда придворные удалились, он усадил викинга в кресло у низенького столика, на котором стояли графины, стаканы и коробки сигар.

- Я воспользовался своей королевской властью, чтоб оторвать вас от бала, - сказал Михаил, когда стаканы были наполнены. - Вы, знаете ли, стали центром внимания.

- Должен поблагодарить ваше величество. Здесь тихо, удобно и можно присесть. В тронном зале в центре внимания были ваше величество, но покинули ее, кажется, со вздохом облегчения.

- Я пытаюсь притворяться, но не очень получается. - Король снял свою шапочку с нашитой короной и повесил на спинку кресла. - Знаете, монаршье достоинство так утомляет.

И поэтому король нашел место, где можно снять это достоинство вместе с короной. Лукас почувствовал, что от него тоже требуется подобный символический жест. Он отцепил с пояса кортик вместе с ножнами и положил на стол. Король кивнул.

- А теперь, - сказал он, - мы можем побыть просто двумя честными торговцами, чьи лавки закрыты на ночь, и расслабиться над вином и сигарами. Верно, йомен Лукас?

Это походило на обряд принятия в некое секретное общество, о ритуалах которого приходилось только догадываться.

- Верно, йомен Михаил.

Они чокнулись и выпили. Йомен Михаил предложил сигары, а йомен Лукас поднес ему зажигалку.

- Я слыхал немало дурного о вашем ремесле, йомен Лукас.

- Все, что вы слышали, - правда, и весьма смягченная. Мы, как выразился один мой коллега, профессиональные грабители и убийцы. И худшее здесь в том, что грабеж и убийство стали тем, чем назвали их вы, - ремеслом, как починка роботов или торговля булочками.