Каждый за себя - Александра Маринина

Очевидно, Виктор Валентинович видел, как я разговаривала с Вадиком, и испугался. Может быть, он в это время проезжал мимо на машине или шел домой пешком по противоположной стороне улицы. Или видел меня с балкона. Кстати, мог ли? Я напрягла память и пространственное воображение и пришла к выводу, что если бы сосед вышел на балкон, то вся наша милая компания была бы перед ним как на ладони. Конечно, он нас увидел, и реакция наступила незамедлительно. Хорошо бы выяснить одну деталь: а не выходила ли Анна вместе с Вадиком на улицу? Например, когда провожала его вечером в больницу. Если выходила, то тогда получается еще более складно. Перепуганный Кулижников, видя, что опасность притаилась в доме напротив (именно оттуда вышел обманутый год назад мальчик и вступил в контакт с соседской домработницей), продолжает пристально наблюдать за логовом врага, видит обманутого мальчика в обществе не только юноши и девушки, но и женщины, а потом видит, как эта женщина поздно вечером встречается со мной. Ну, тут уж вообще полная феерия наступает! Тут впору кричать "караул", бить во все колокола и сматывать удочки. Или что там еще делают бандюки в таких ситуациях? Рвут когти, уходят в бега? Кажется, еще забивают стрелку.

На этом мои познания в жизни преступного мира закончились. Господи, да чем же они меня траванули в целях транспортировки? Голова чугунная, и сильно тошнит. Такое состояние аналитической работе отнюдь не способствует. Ладно, постараюсь не отвлекаться, а то вдруг опять начнут вопросы задавать, а я пока не придумала, как себя вести и что отвечать.

Так, с анамнезом разобрались. И каков же диагноз?

Меня, то есть человека, вступавшего в контакт с обманутым мальчиком и еще одной женщиной "из логова врагов", похитили, чтобы выяснить, что происходит и кто меня нанял. То есть для Виктора Валентиновича и его компании должно быть очевидным, что их хакерские проделки и биржевые фокусы кто-то хочет вытащить на свет божий. Кто? Правоохранительные органы, чтобы состряпать уголовное дело и отдать героев-акционеров под суд? Или отважные Робин Гуды, узнавшие откуда-то о таком оригинальном способе обогащения и возымевшие страстное желание заставить акционеров поделиться не праведно нажитым? Или все дело в одном конкретном мальчике, которому не дали поступить в институт? В любом случае все замыкается на домработнице Сальниковых, которую наняли (или завербовали? не знаю, как правильно) специально для того, чтобы она следила за соседом Виктором Валентиновичем, втиралась к нему в доверие и снабжала заинтересованные стороны информацией о нем и его образе жизни.

Вот так или примерно так они должны были рассуждать. Ну ладно, а мне-то что делать? От всего отпираться?

Дескать, ничего не знаю, Вадика в первый раз в жизни видела сегодня днем (впрочем, кажется, это было уже вчера), знакома с его братом, который в меня влюбился и вбил себе в голову невесть что, а заботливая мама пришла поговорить со мной, попросить, чтобы я не поощряла мальчика, не приваживала его, не обольщала и не соблазняла. И ни про какое несостоявшееся поступление в институт я и слышать не слышала. Да, пожалуй, это единственный способ… Способ чего? Выжить? Дуреха, да кто тебе позволит выжить-то? Кто тебя отсюда отпустит, чтобы ты немедленно бросилась всем рассказывать, как тебя похитили? Правда, есть одно обнадеживающее обстоятельство: с тобой разговаривают через дверь. То есть не дают тебе возможности увидеть их лица. А раз ты не видишь лиц и не знаешь географических координат места своего заточения, то ты не опасна, тебя можно будет отпустить.

Надежда есть. Но она есть только при двух условиях: в разговорах с тобой ни разу не будет упомянуто имя Виктора Валентиновича, и самого соседа ты здесь не увидишь. Если одно из этих условий будет нарушено, можешь прощаться с жизнью, Кадырова, потому что станет очевидным: тебя отсюда отпустят только в одном направлении, и это совсем не то направление, о котором ты мечтаешь.

Так, а что будет, если сказать правду? Вот как было, так и рассказать, мол, сначала был мальчик Костик, потом появился брат Вадик, потом мама, и от мамы я узнала про Кулижникова и про недоразумение, в основе которого лежала (или стояла? А может, бегала?) черная крупная собака породы русский терьер с химической кличкой.

Что тогда? История правдивая, но малоправдоподобная.

И в ней есть одно слабое место: имя соседа. Тогда точно не выпустят.

Черт бы вас взял, авторы детективных сюжетов! Где вы там? Где ваши гениальные идеи о том, как слабая одинокая женщина может вырваться из рук отмороженных на всю голову бандитов? Ау! Нету вас, попрятались, сволочи, вы только за своими письменными столами и компьютерами такие умные, обязательно в чуланчик подбросите весь необходимый для побега инвентарь, а в голову вашей героини напихаете оригинальных мыслей о том, как всех обмануть и выйти сухой из воды.

Ну вот, Кадырова, свободного времени у тебя нынче навалом, можешь предаться своему любимому занятию: рассуждениям о дорожках, которые ты выбирала. Ты шла из аптеки с лекарствами для Николая Григорьевича, увидела юного Вертера и выбрала вариант "подойти и поздороваться". Вот отсюда и начались твои неприятности.

Не подошла бы - сидела бы сейчас дома, варила обед для Сальниковых, делала массаж Старому Хозяину.

Нет, все началось раньше, в тот момент, когда ты сделала другой выбор - выбор своего поведения с Костей.

Если бы ты не отшила его так грубо и прямолинейно, он пришел бы гулять с тобой вчера вечером, и тогда его мама уж точно не подошла бы к тебе с разговорами. И он проводил бы тебя до лифта, и тебя не похитили бы.

Стоп, Кадырова! Ты забыла о самом главном - об Анне. Анна должна тебе звонить сегодня, ты ведь обещала свести ее с Никотином. Она позвонит, и… Что дальше?

Сальниковы уже понимают, что раз ты не явилась домой, то с тобой что-то случилось. Что они сделали? Искали тебя? А фиг их знает, вряд ли они станут колотиться ради домработницы, я для них всего лишь мыслящая бытовая техника. Но я ушла с собакой, о собаке они, надо думать, побеспокоятся. Собаку они будут искать. И поймут, что вместе с собакой исчезла и я. А кстати, где Аргон? Наверное, его оставили, и он, бедолага, терпеливо сидит возле подъезда в ожидании, пока его заберут. Вряд ли здоровенного пса увезли вместе со мной, с ним хлопот много, он лает, вертится и занимает место. Нет, конечно, его оставили.

Ну хорошо, Сальниковы нашли собаку, а меня нет.

Что они станут делать? Обратятся в милицию? Скорее всего. Хотя… Кто их знает, ведь придется объяснять, что я у них живу без прописки и без регистрации и за меня как за наемную рабочую силу они не платят налоги. Это может их остановить. Тогда как? Как они будут действовать?

Да никак! Пожмут плечами, подождут пару дней и станут искать новую прислугу, желающих-то вон сколько, Москва заполонена такими беженцами из бывших союзных республик, которым жить негде и есть нечего. И далеко не все они бомжуют, среди них огромное количество таких же, как я.

И вот звонит Анна. Просит меня к телефону. Если трубку снимет Алена, которая меня принимает за неодушевленный предмет, она скажет, что меня нет дома и, когда я приду, неизвестно. Если подойдет Наталья, результат будет точно таким же, она скажет, что меня нет, и положит трубку, потому что хоть и понимает, что я одушевленная, но мозгов у нашей Мадам совершенно точно недостаточно, чтобы уцепиться за этот звонок и начать разговаривать с Анной. Если на звонок ответит Гомер, он может даже не понять, кого зовут к телефону, и скажет, что таких здесь нет. Старый Хозяин? О господи, только бы он не начал нервничать и волноваться из-за моего исчезновения! Но ведь наверняка начнет. Тахикардия, сердечная недостаточность, кислородные подушки, растерянная и плохо соображающая Наталья, не сделанные вовремя уколы, слишком поздний вызов "Скорой"… Этот последовательный ряд событий логичен и неумолим, но думать о нем не хочется. Николай Григорьевич, милый, пожалуйста, не волнуйтесь, не переживайте, поберегите себя, со мной все будет в порядке, вы только не болейте!

Не надо приступов, не надо "Скорой", не надо больницы, пусть у вас найдутся силы и самообладание, чтобы понять, что вам сейчас болеть ну никак нельзя, потому что меня нет рядом. Потерпите, соберитесь, милый, хороший мой Николай Григорьевич, возьмите себя в руки, подождите, пока я вернусь! Старый Хозяин - моя последняя надежда. Этот цепкий старик своего не упустит, если где-то можно урвать кусочек информации - урвет всенепременно. Но он снимает трубку, только когда никого нет дома, кроме него самого. Сегодня воскресенье, так что рассчитывать на удачное стечение обстоятельств не приходится, Сальниковы должны быть дома. А если он все-таки подслушивает? Если снимает тайком трубку? Господи, сделай так, чтобы это оказалось правдой! Пусть он снимает трубку, пусть все слышит. Еще вчера такое поведение казалось мне нежелательным и неприличным, но сегодня это самое неприличное может меня спасти.