Путь к Дураку. Книга первая. Философия Смеха. - Григорий Курлов

— Странно, но когда свои ощущения по поводу проблемы или даже саму проблему начинаешь воспринимать по методу «Випассана», то они в корне меняются… Теперь это уже просто ощущения, а та боль и тревога, что всегда сопутствовали проблеме, исчезают. Это как, временно? Ведь сама проблема ещё не исчезла? И если вернуться к прежнему уровню сознания, то вновь «заболит»?

— Ну, во-первых, зачем возвращаться, если всё получается и ощущения от этого комфортные? Хоть, действительно, поначалу вас ещё будет «сбрасывать» в прежние «унылые» состояния, но — всё реже и реже.

А во-вторых, сами теперь и ответьте на свой вопрос. Схема для «Хозяйского анализа» у вас уже есть, она универсальна: вы Творец и строите обстоятельства из «себя», то есть — из качества своего состояния. Если вам комфортно, если вы гармоничны — из чего теперь вы будете творить своё окружение? Неужели в нём ещё найдётся место проблемам?

* * *

— Действительно, приятным становится абсолютно всё, чем занимаешься, — любая рутинная работа начинает доставлять удовольствие. Причём комфортен именно сам процесс — про результат уже не думаешь. Неужели так можно всю свою жизнь выстроить?

— Несомненно, можно и нужно. Но не спешите. Пока ещё вы всё это делаете под ментальным контролем, постоянно как бы напоминая себе о необходимости такой работы. Но это лишь «пока». Просто чаще позволяйте себе играть в эту игру — и в какой-то момент вы просто не захотите расставаться с собой — Хозяином, ощутив, что это состояние и есть единственно возможное и предельно естественное.

* * *

— Я рада за тех, кто делится своими результатами, но вот у меня не получается. Мысли всё лезут и лезут… Минуты три только и выдерживаю, потом бросаю всё: понимаю, что не выходит ничего…

— Рано бросаете. Ментал может напоминать о себе достаточно долго, но в конечном счёте он всё равно «сдаётся», ведь мы уже не подпитываем его энергией своего внимания.

И ещё, ни в коем случае ни в чём не упрекайте себя. Никогда. Вы такая, какая есть, — в этом ваша уникальность и неповторимость, а ваш темп движения и все возникающие сложности — это особенности именно вашего пути, ценность которого именно в его «непохожести» на пути иные.

Никогда не сравнивайте себя с другими, не пытайтесь жить «не своей», «чужой» жизнью. Всё необходимое вам придёт в нужное время.

Превратите свою «работу» в игру, и всё станет на свои места. Кстати, такой совет: попробуйте перед выполнением «Випассаны» «просмеяться» до состояния достаточности, а затем — дышите. Скорее всего, прежних сложностей уже не будет.

* * *

— Я ехала в маршрутке, сидела рядом с водителем. Прямо над головой у меня колонка магнитофона, и всю дорогу играла музыка, причём такая, мягко говоря, весьма «своеобразная». Просить водителя, чтобы он сменил кассету, неудобно, а слушать — просто невозможно.

Наверное от «безысходности», я начинаю делать «Випассану» на то, что слышу, — на звуки. Несколько минут настраиваю себя, а потом случается странное — песня, как таковая, исчезает, она просто рассыпается на отдельные звуки. Всё в отдельности я слышу: голос певца, каждую ноту, отмечаю громкость — но цельной песни уже нет!..

И нет больше раздражения по поводу неё, напротив, мне даже интересно всё это становится. Правда, как только я попыталась обдумать происходящее, как тут же вернулось прежнее состояние. Пришлось вновь настраивать себя на камертон «Випассаны», чтобы восстановить это «безоценочное» слушание, теперь это получилось намного быстрее и проще.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

Уделите технике «Випассана» 15–20 минут ежедневно. Ощутив и глубинно осознав особенности возникающего состояния «здесь и сейчас», постарайтесь перенести их на любые свои действия и поступки, как бы «расширяя» Випассану до масштабов всей своей повседневности.

ДЕСЯТОЕ ЗАНЯТИЕ

Сколько человека ни воспитывай, а он всё одно хорошо жить хочет, — бормотал Петя, в который уже раз окрестности озирая.

Вокруг него было всё то же, что и обычно: степь — с одной стороны, лес — с другой, впереди «линией мутной синь небесная с пылью дорожной сливаются. Дорог перекрёсток с глыбой каменной на распутье, а на ней Петя, взгромоздившись, руку козырьком прикладывает — высмотреть что-то вдали силится.

Не высматривалось, однако, ничего путного.

— Э-эх, хе-хе… — кряхтел Петя, с глыбины на животе сползая. —Вот уж точно сказано — одного яйца два раза не высидишь.

— Где же теперь другое яблочко-то с блюдечком волшебным сыскать? — вопрошал он себя. — Может, и нет их более в природе сказочной-то…

— Глупость — это не отсутствие ума, — вздохнул он, пыль с одежи стряхивая. — Это ум такой и есть.

Присел подле камня придорожного, ветрами обветренная дождями обмытого, временем разъеденного. Надпись указательная на нём смылась давно. Каким-то умником шутейным вкривь и вкось теперь было начертано: «Направо пойдёшь — к себе попадёшь», «Налево пойдёшь — собою ж настигнут будешь», «Прямо пойдёшь — никуда от себя не денешься».

Хмыкнул только Петя, чужое художество читаючи.

— …А ведь точно, — сказал удивлённо, — сколько уж дней туды-сюды шляюсь, а задуматься — так ведь в себе ж самом и блуждаю… А смысла в том — ни на грош. Счастья поиски — они и есть основной источник несчастья…

— …А вот старуху всё никак из неволи не вызволю, — опечалился, вспомнив, — гложет совесть за то, которую ночь спеть спокойно не получается…

Прямо на камне, на уровне лица Петиного, прорисовалась улыбка кошачья. В голове у него уркнуло мягко, голос смешливый раздался:

— Если гложет совесть тебя по ночам, днём спать попробуй, — раздался негромкий кошачий смех, — но учти: как совсем совесть грызть тебя перестанет, так с голоду и помрет. Совсем тогда бессовестным заделаешься…

Петя засмеялся вместе с Мявом, обрадованный его приходам.

— Совесть, Петя, — это оценка и выбор, да и не твой даже выбор, а кем-то тебе дареный, — продолжал между тем Мяв. — А какой выбору Хозяина быть может? Что же это ты о нём всё забываешь, о Хозяине-то? Надлюбил и бросил?..

— Ну, отчего ж… — смутился Петя. — Просто полагал я, что по иному будет… Попонятней, может… Попривычней. Думал, что как Хозяина пробужу в себе, так желания свои все враз и выполню…А оно всё как-то не по-людскому-то идёт: «…Прежде чем подумать — подумай, а стоит ли думать…» — закончил он, передразнивая урчащий говор Мява.

Тот вновь засмеялся, мелко хихикая.

— Желание, Петя, это река, в которой вместо волн — мечтания, вместо воды — жажда, таится в ней крокодил страсти и кружат над ней вороны забот… — сказал напевно.

Помолчал Петя, услышанное переваривая.

—..Какой такой ещё крокодил? — спросил наконец недоуменно.

— Зверь это заморский, — охотно пояснил Мяв, — навроде собаки бешеной, но мордой подлиньше. А ещё — ходит лёжа… Удивился Петя, но о другом спросил.

— Ведь многое уже понял я, — сказал, — понял, что глупо от невзгод прятаться, чем глубже голову в песок засунешь, тем более беззащитным твой зад и становится. Это я уразумел…Что у Хозяина нет игр нелюбимых — и то мне понятно, сбиваюсь порой ещё, но всё реже. Что любой миг жизни — это и есть смысл её же. И до того докопался, достиг…А вот как Змею угодить — всё ещё не ясно мне…

— Значит, говоришь, докопался до истины? — ехидно уточнил Мяв. — Глубоко, видать, копал… Ну, что ж, теперь вот и попытайся из ямы той выбраться…Сумеешь — глядишь, яблочко-то само к тебе и прикатится…

— Как же… — озадаченно пробормотал Петя, — держи карман шире…

— Нельзя дать всем всё, — откровенно уже смеялся Мяв, медленно улыбкой тая, — ибо всех много, а где ж на всех всего набрать? Слопал яблоко — теперь сотвори из себя такое же… Что ли не Хозяин ты?

— …И хватит самоедством, Петя, страдать… Оставь от себя хоть кусочек для старухи-то, прояви разумность свою, — доносился уже едва голос Мява. — Есть две бесконечные вещи: этот мир и глупость человечья. Впрочем, как раз насчёт мира я и не очень уверен-то…

Уж давно исчезла, растворившись, улыбка рыжая, а Петя всё стоял неподвижен, в себя погрузившись…Последнее время каждый разговор с Мявом приводил его в такое вот странное состояние — будто в себе ж самом он растворялся, исчезая…Будто и от него самого всё больше одна лишь улыбка оставалась…