Прекрасные тела - Лора Каннингем

Клер достала из коробки неведомый медицинский прибор с помпой и целой кучей приспособлений, о назначении которых догадаться было невозможно.

— Что это? — спросила она.

— Молокоотсос, — объявила Марта. — На случай, если у тебя возникнут проблемы с кормлением.

— А разве я буду кормить грудью? — спросила Клер.

— Это еще не факт, даже если молоко появится. Видишь ли, некоторые мои знакомые ходили на курсы по кормлению грудью, но у них все равно ничего не вышло, — мрачно сказала Марта, энергично накачивая помпу. — Эх, надо было купить тебе электрический молокоотсос! Правда, с ним можно вообще без груди остаться… Короче, если у тебя не получится кормить грудью, будешь откачивать свое молоко, давать его ребенку из бутылочки, а излишки хранить в морозилке.

Клер в нерешительности разглядывала прибор, и Марта, конечно же, по-своему истолковала ее реакцию:

— Не беспокойся — если у тебя не получится, позвонишь в специальную службу, «La Leche», и тебе привезут свежайшего молока от другой мамаши. — Марта внезапно нахмурила лоб. — Но не вздумай сливать теплое молоко в ту же емкость, что и замороженное, а то разморозится.

— Господи, да у меня еще и молока-то нет, а я должна волноваться, не разморозится ли оно?

Заметив, что зрачки Клер расширились от волнения, Джесси почувствовала: это не к добру.

— Давайте сменим тему, — предложила Джесси, из последних сил стараясь предотвратить взрыв. — Почему бы нам не перейти к десерту, пока еще не очень поздно?

Направляясь к холодильнику за Нининым тортом, Джесси не удержалась и тайком взглянула на часы. Было ровно десять. И в ту же самую минуту раздался пронзительный звонок.

«Слава богу. Джесс Дарк. О, как я люблю тебя!» — подумала Джесси, бросаясь к старомодному аппарату, висящему на стене.

— Да? — сказала она, еле дыша.

Услышав ответ, Джесси словно онемела, потом взяла себя в руки и проговорила:

— Нет, не интересует. Прошу вычеркнуть меня из ваших списков.

Подруги прислушались к разговору, и им показалось, что голос Джесси звучит как-то необычно, почти грубо.

— Нет, мне не нужна ваша карточка, и, более того, я считаю, что необходимо принять закон, запрещающий брать такие проценты. — После ответа собеседника Джесси смягчилась: — Извините, я понимаю, что это ваша работа — обзванивать всех по списку, и вы просто отрабатываете свой хлеб, но я прошу вас больше сюда не звонить.

Джесси бросила трубку и повернулась к подругам. Они не сводили с нее глаз.

— Ну вот, — промолвила она, — это «Ситибанк». Предлагают новую карточку. Ростовщичество, узаконенное ростовщичество… Но скоро они свое получат: моя следующая книга называется «Смерть у банкомата, или Кредиты-убийцы». И что самое любопытное, власти закрывают на это глаза. Хотела бы я знать, почему.

— Ты совершенно права, — сказала Лисбет, взлетая на качелях.

Джесси покосилась на подругу и заметила, что у той в зубах незажженная сигарета.

— Не кури, — попросила она ее.

— Между прочим, курение вызывает не только рак легких, — забубнила Марта, — но еще и рак языка, губ и…

— Да я просто подержу ее во рту, — тихо успокоила их Лисбет.

Джесси тяжело опустилась на диван рядом с Клер.

— Ладно, мне должен был позвонить один человек, — призналась она и добавила: — Вы его не знаете.

Джесси машинально протянула руку к «Эль-Конквистадору». При всех недостатках этого вина у него обнаружилось одно существенное достоинство: бутылка казалась бездонной. Джесси налила себе очередной бокал и залпом осушила его. Прощай, Джесс Дарк. Любви конец. Я больше не увижу твоей груди с золотыми завитками, не коснусь твоих сосков… Не будет ни первоклассного секса, ни смеха во время любви… ни жестких сильных губ… ни долгих страстных взглядов…

Ладно, так тому и быть. Но боль не утихала: Джесси хотела знать, почему он не сдержал слово. Может, она зря сказала, что любит его? Может, причиной тому ее искалеченная грудь? Как он мог так скоро забыть о ней? Безотчетно, словно повинуясь чужой воле, Джесси потянулась к мобильному телефону, который глубоко презирала. Он лежал на кофейном столике — изящный, черный, похожий на маленький пистолет.

Джесси почувствовала, что не устоит перед искушением позвонить Джессу. Вспомнив о гордости, она заставила себя встать, подойти к окну, приоткрыть его и выбросить телефон. Блеснув на прощание, небольшой предмет исчез во тьме и, очевидно, приземлился где-то на Бутан-стрит. Если глаз твой соблазняет тебя, вырви его.

Подруги растерянно смотрели на нее, но только Марта осмелилась открыть рот:

— Это еще что такое? Ты же только недавно купила его. Телефон вроде хороший. Сходи-ка за ним. Иди-иди. Вернешь в магазин. У них должна быть гарантия.

М-да, гарантия… Эх, если бы существовала гарантия на отношения с мужчиной! Тогда можно было бы — в течение пятнадцати дней — потребовать свое самолюбие, свои чувства назад… Джесси вспыхнула: выбросив мобильник, она почему-то еще больше разволновалась. Сейчас она испытывала то же, что и однажды вечером, много лет назад, когда отвесила пощечину мужчине, назвавшему ее «динамисткой».

Неужели каждая новая связь должна заканчиваться унижением?

«Забудь об этом, помни только хорошее», — стала уговаривать себя Джесси. Три дня, целых три дня неистового секса, веселья, близости… Они были, были на самом деле, и никто их у нее не отнимет. Джесси взглянула на Клер и позавидовала ей, причем не только ее беременности, но и простоте ее отношения к себе и к другим. Клер легко сходилась и легко расставалась с мужчинами — более того, она умела уйти красиво. Она никогда не пыталась удержать партнера, твердо веря, что впереди ее ждут новые, не менее приятные приключения.

Джесси знала свое слабое место: перед лицом истинной страсти она теряла всякую уверенность в себе. С другими мужчинами, разными там Полами и Майклами, хорошими друзьями и неплохими любовниками, все было просто. Но, влюбившись по-настоящему, она становилась беспомощной. Она отказывалась говорить «прощай», а из ее воображаемого платяного шкафа выплывало это идиотское подвенечное платье. Вот и сейчас Джесси призналась себе, что уже представляла свадебную церемонию на живописном холме, жизнь с Джессом в маленьком городке…

Вообще-то, если рассуждать логически, столь многого от Джесса Дарка не требовалось. Она только хотела увидеться с ним еще раз, снова заняться любовью. «Неужели все кончено? Нет, не может быть», — мысленно обратилась она к нему, начиная один из тех внутренних диалогов, что постоянно роились в ее сознании. Джесси знала: ее слабость (неспособность преодолеть желание и оставить надежду) была также и ее силой. Как она вспоминала впоследствии, даже после символического отказа от ожидания (расправы над мобильником) где-то в глубине ее существа теплилась, — а вернее, поблескивала золотым самородком, несокрушимым, как микрочип, несущий в себе всю информацию о возможностях механизма, — надежда.