Наследник рода Ривас - Ск Св

Интерлюдия

Герцогиня устало откинулась в кресле, прокручивая в памяти все перипетии переговоров с этим мальчиком... хотя нет, каким мальчиком? Мужчиной, пусть и очень молодым. Он произвёл на неё впечатление ещё зимой, заехав по пути к барону Тодт. Сильный, целеустремлённый и чрезвычайно умный для своих лет, он подкупил сердце старой женщины отнюдь не этим, а своим отношением к девочкам. Пожалуй, он единственный, кто относился к ним, как к равным, не пытаясь унизить близнецов за их неодарённость. Даже её дети и то относились к девочкам хуже.

Да уж, дети. Дети стали неизбывной болью старой герцогини. Теперь, уже на исходе жизни она могла признаться сама себе, что в тех бедах, которые постигли род Люксембург, виновата именно она. Она пошла на преступление для того, чтобы возглавить род Люксембург, она согласилась на жертву милейшего Шарля, который заключил с ней неравноправный брак и умер, меньше чем через два года после этого. Да, он был болен, неизлечимо болен, но с этой болезнью одарённые могут жить десятки лет. Она же обрадовалась возможности увеличить свой резерв и даже не подумала отговаривать Шарля от этого брака. Вот и получила: старший сын превратился в чудовище, а младший, сын Шарля, сразу после своего совершеннолетия на алтаре Аполлона поклялся, что посвятит всего себя науке и не будет главой рода Люксембург. И в зависти старшего сына к младшему виновата только она. Видя в нём продолжение Шарля, она уделяла младшему сыну значительно больше внимания и любви.

Так что неодарённость девочек она приняла как расплату за свои грехи и уже давно присматривалась - кто из дальних родственников после смерти герцога наденет корону. так и жила, вернее доживала, медленно угасая. Нет, она не планировала тихо уйти, оставив то чудовище, в которое превратился её старший сын, преспокойно занимать герцогский трон. Она жила надеждой, что в момент двенадцатилетия близнецов в них всё-таки проснётся магия, и тогда, она планировала погибнуть, забрав с собой и герцога.

И вот теперь этот мал... мужчина, вернул ей жажду жизни. То что её сын не просто превратился в чудовище, а призвал демона, нисколько не расстроило герцогиню - больше, чем сын её уже ранил, ранить было невозможно. Наоборот, она почувствовала прилив сил: всё-таки одно дело - убить собственного сына и совсем другое - сразиться с демоном. Она не задавалась вопросом - откуда у этого Риваса столько знаний о демонах - она приняла это как факт.

Именно за это, за возвращение смысла жизни, она была готова отдать всё, что просил первородный Ривас. Тем более, что просил он не так уж много, вернее, ничего не просил. Герцогиня уже раскаивалась в своей меркантильности, проявленной ею при разговоре - надо же, дружеский договор она ему предложила! Да за то, что он уже сделал и в вассалы пойти не зазорно! Впрочем, если она правильно поняла отношение девочек к этому Сержу, они обе с радостью променяют герцогскую корону на место подле него. Может быть, это и есть истинная расплата за то, что она натворила - видеть, как её внучки делают противоположный, чем она, выбор и становятся счастливыми? Что ж, если они будут счастливы - она с благодарностью примет это наказание. А её дело, если, конечно, она переживёт битву с демоном - помочь Сержу Ривас стать весомым игроком на политическом поле.

Конец интерлюдии.

***

Мы собрались в зале алтарного камня рода Люксембург. Мы - это я, высокородная Элизабет, высокородный Себастьян ну и Потапыч тоже присутствовал, оставаясь невидимым для всех, кроме меня. Оба ручающихся прикоснулись своими правыми руками к камню и произнесли слова поручительства. После этого подошёл я. Прикоснулся к камню рядом с поручителями и мы стали ждать отклика камня. Вдруг мы все услышали шаги. Через пару секунд в зал вошёл герцог. Куда подевался тот очаровательный благообразный господин, запомнившийся мне по помолвке Марии? Перед нами стоял всклокоченный растрёпанный человек с дрожащими руками и чёрными провалами вместо глаз. Налицо были все признаки того, что прислужник вселился в свою марионетку. Оглядев всю обстановку, он заговорил. Голос также претерпел значительные изменения - стал визгливым и скрипучим, как несмазанное колесо:

- И что это здесь у нас происходит? Какой такой ритуал без ведома главы рода? А может быть вам и глава совсем уже не нужен? А может быть, вы хотите нового главу назначить? И куда вы это задевали моих милых деточек? Почему они не с вами?

В этот момент я почувствовал отклик алтарного камня. Убрав свою руку (Люксембурги убрали свои сразу же, как только увидели герцога и встали между мной и им) я сломал покрытую рунами щепку в своём кармане, подав тем самым условный сигнал близняшкам. После этого я повернулся к камню. Герцог всё ещё задавал свои идиотские вопросы а я взрезал свою ладонь, окропил камень кровью и произнёс:

- По праву чести и рода, по праву крови и жизни, по праву разума и магии взываю покарать отступника, нарушившего обязательства перед родом! - И ударил ладонями о камень. Тот "взорвался" снопом искр. Всё, первый этап пройден. Теперь родовая магия не придёт на помощь герцогу в схватке с членами его рода и мною.

Почему данную просьбу к магии должен был озвучить я? - Элементарно, высокородные Элизабет и Себастьян приносили герцогу клятву, как члены рода, а я - нет.

Герцог сразу почувствовал неладное. Прервав свою речь на полуслове, он простёр руки к алтарному камню:

- Взываю к магии рода! Да покарает она отступников!

Что характерно - замерли все, даже я, хотя ко мне это воззвание вообще не имело никакого отношения. В зале повила тишина, прерванная опять же герцогом. Грязно выругавшись, он выхватил палочку и прокричал "gap". Из палочки вылетел луч бледно-сиреневого цвета. Люксембурги бросились врассыпную, я же попросту пригнулся и луч прошёл над моей головой. Дойдя до стены, он без каких-либо внешних эффектов погас.

Теперь, после прямого нападения Люксембурги уже не боялись, в свою очередь, атаковать главу своего рода. В герцога полетели лучи их заклинаний. Однако тот выставил вперёд левую руку и эти лучи бессильно погасли во вспыхнувшей на миг радужноё плёнке защиты. Сам же герцог, к моему ужасу, направил удар против моего "засадного полка" - Потапыча. Вскинув палочку, он, одновременно с выстраиванием защиты против заклинаний родичей, начертил ею сложный узор и почти прокричал:

- Мой дом! Моя власть! Моя сила! Моя воля! - произнёся тем самым ритуальные слова отсечения домового от магии дома. Не сказать, что для домового это смертельно и, более того, такое отсечение действует недолго, но из этого боя Потапыч был выключен. Старая герцогиня и младший брат герцога, воспользовавшись этой паузой, разбежались в разные углы зала, намереваясь ударить с двух сторон, чтобы герцогу было "веселее" уворачиваться или ставить щиты. Я же присел за алтарный камень и прильнул к нему. В данный момент я, к сожалению, ничем не мог помочь в битве с герцогом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});