День гнева - Мэри Стюарт

Сердце Мордреда против воли екнуло. Он ждал, не встречаясь взглядом с Артуром на случай, если последний прочел его мысли.

Но даже если он это и сделал — поскольку это Артур, вполне возможно, — король продолжал:

— Бедуир, разумеется, тоже остается. Но на сей раз я хочу от тебя большего, чем просто наблюдения за тем, как свершаются дела; ты станешь представителем и помощником Бедуира, точно так же как сам он представляет меня.

Повисла пауза. Артур с интересом, но не понимая, в чем дело, отметил, что Мордред, с лица которого спала краска, мялся, словно не знал, что сказать. Наконец Мордред спросил:

— А мои… а остальные оркнейские принцы? Они едут с тобой или остаются здесь?

Артур, неверно понявший его, был удивлен. Он не думал, что Мордред способен завидовать своим сводным братьям. Будь его поход военным, он взял бы с собой Агравейна и Гахериса и тем самым рассеял бы отчасти их запал и недовольство, но поскольку отправлялся он с миром, то поспешил решительно сказать:

— Нет. Гавейн в Уэльсе, как ты и сам знаешь, и, вероятно, задержится там еще на время. Гарет не станет благодарить меня за то, что я увезу его из Камелота, особенно перед самой свадьбой. А двое других едва ли могут ждать от меня милостей. Они остаются.

Мордред молчал. Король заговорил о предстоявшем ему путешествии и переговорах, которые он намеревался вести с королем Хоелем, потом о месте, какое предстоит занять Мордреду как заместителю регента. Среди его речи проснулся пес, чтобы вычесать из бока блоху. Огонь в очаге пошел на убыль, и, послушный кивку отца, Мордред подбросил в него полено из корзины. Наконец король закончил. Мордред молчал, и Артур поглядел на молодого человека с любопытством.

— Ты что-то слишком молчалив. Не хмурься, Мордред, будет и другой раз. Или настанет время Бедуиру отправиться вместе со мной в поход, и ты на время останешься заместо короля. Или такая перспектива слишком тебя тревожит?

— Нет. Нет… Я польщен.

— Так в чем же дело?

— Если я попрошу, чтобы на сей раз ты взял с собой Бедуира, а меня оставил здесь, ты решишь, что в своем честолюбии я преступаю границы, дозволенные даже принцу. Но я прошу об этом, господин мой король.

— Это еще что? — Артур уставился на него в упор.

— Я явился с докладом о том, что говорят среди “младокельтов”. Сегодня вечером они сошлись в моем доме. По большей части разговоры велись о Бедуире. У него немало врагов, заклятых врагов, которые плетут заговор, чтобы свалить его. — Мордред снова помялся. Он знал, что сказать это будет нелегко, но не знал, насколько трудно это будет сделать. — Государь, молю тебя, не оставляй Бедуира здесь, отправляясь за море. Это не потому, что я сам жажду занять его место. Это из-за молвы о нем… — Тут он остановился и облизнул губы. — У него немало врагов, — запинаясь закончил он. — Слухи ходят.

Глаза Артура превратились в два провала черного льда. Он поднялся с кресла. Мордред тоже вскочил на ноги. К ярости своей, он обнаружил, что весь дрожит. Откуда ему было знать, что всякий, кто до сих пор замечал на себе этот холодный каменный взор, был мертв.

— Слухи всегда ходят, — бесцветным голосом, который словно шел из далекого далека, проговорил король. — Всегда найдутся те, кто станет трепать языками, и всегда найдутся те, кто станет их слушать. Ни те, ни другие не друзья мне. Нет, Мордред, я прекрасно понимаю тебя. Я не глухой и я не слепец. Поводов для слухов нет. Не о чем говорить.

Мордред сглотнул.

— Я не сказал ничего, государь.

— А я ничего не слышал. Теперь иди.

Более резко, чем он обращался со слугой, Артур кивнул, давая понять, что аудиенция окончена. Мордред поклонился и двинулся прочь из комнаты.

Он уже положил руку на дверь, когда голос короля остановил его:

— Мордред. Он обернулся.

— Государь.

— Это ничего не меняет. Ты останешься при регенте как его представитель.

— Да, государь.

— Мне следовало помнить об этом, когда я просил тебя слушать их клевету и мятежные речи, и у меня нет прав упрекать тебя за то, что ты это делал, или за то, что доложил об услышанном, — уже иным голосом сказал король. — Что до Бедуира, ему известно о честолюбивых замыслах его врагов. — Он опустил взгляд, оперся кончиками пальцев о край стола. Возникла пауза. Мордред ждал. Не поднимая глаз, король добавил: — Мордред. Есть вещи, о которых лучше не говорить, лучше даже не знать. Ты меня понимаешь?

— Думаю, да.

И действительно, недооценив Артура, как неверно понял его ранее король, он счел, что понимает. Было вполне очевидно, что Артур знал, что говорится о Бедуире и королеве. Он знал и предпочел оставить это без внимания. Что попросту означало только одно: есть в этих слухах правда или нет, Артур не желал сам предпринимать какие-либо шаги и запрещал делать это другим. Он желал избежать в государстве переворота, к которому неизбежно приведут обвинения против королевы и местоблюстителя трона. Тут Мордред угадал верно. Но обманулся он в следующем, конечном своем выводе, выводе мужчины, а не принца: что королю это дело было безразлично и что он оставляет его без внимания из гордости, а не только из политических соображений.

— Думаю, да, государь, — повторил он. Артур поднял глаза и улыбнулся. Суровое выраженье исчезло с его лица, но выглядел он очень утомленным.

— Тогда оставайся настороже, мой сын, и служи королеве. И помни, что Бедуир тебе друг, а мне — верный слуга. А теперь доброй ночи.

Вскоре после этого король покинул Камелот. Мордред обнаружил, что его обязанности как заместителя регента заключаются в многочасовых заседаниях в Круглом зале, где заслушивались петиции, что иногда затягивалось на целый день. В качестве отдыха он надзирал за учениями войск, а каждый его вечер завершался публичным ужином в большом зале (где зачастую к верхнему столу приносили все новые и новые петиции), а после в рабочей комнате его ждали стопки табличек и кипы пергаментов.

Во время придворных церемоний и приемов Бедуир, как и прежде, занимал место короля подле королевы, но, насколько мог определить тайком наблюдавший за ним бдительный Мордред, не искал возможностей для личной беседы с ней, и ни он, ни королева не пытались освободиться от общества Мордреда. Когда Бедуир беседовал с королевой, что он делал каждое утро, Мордред стоял подле него; Мордред сидел слева от королевы за ужином; Мордред прогуливался по левую руку от нее, когда она отправлялась подышать воздухом в сад в обществе Бедуира и придворных дам.

Он нашел, что с Бедуиром на удивление легко ладить. Старший муж делал все, что было в его силах, чтобы предоставить своему заместителю свободу действий. Вскоре суждения по трем из пяти дел он уже передавал Мордреду, с одним лишь условием, что его вердикты будут обсуждены и согласованы в частной беседе и лишь потом преданы оглашению. Разногласий меж ними не возникало, и с течением дней Мордред обнаруживал, что выносить решения все больше и больше предоставляется ему одному. Заметно было и то, что по мере того, как близился день Артурова возвращения, кипы поджидавших его документов были ощутимо меньше, чем в прошлые отлучки короля.