Призрак миссис Рочестер - Линдси Маркотт

и в первый мой вечер в Торн Блаффсе. Но сейчас это были загадочные низкие звуки труб без определенной мелодии.

Как и в первый вечер, я замерла на пороге. Помню, как я тогда представляла его сидящим у камина с угрюмым видом и как я ошиблась.

Так и сейчас. Он стоял у бара на колесиках и снимал проволоку с шампанского. Минни с Микки замерли рядом, внимательно наблюдая за каждым его движением. Эван выглядел как бродяга – точно как в тот первый вечер. Небритый, со спутанными темными кудрями, в потрепанной белой футболке и черных джинсах. Так, как мне нравилось больше всего.

– «Вина и музыки просил я – крепче и громче, чем вчера».

Он обернулся. На губах появилась улыбка.

– Можешь взять вино покрепче, если хочешь, но, думаю, ты заметишь, что и шампанское подействует. А что касается музыки – это духовная музыка инков, во всяком случае, современная версия, и это практически единственное, что прямо сейчас не дает мне сойти с ума. – Пробка выскочила из бутылки, такой праздничный звук. Эван наполнил только один из золотых бокалов и передал мне.

– Ты не будешь?

– Я же в тюрьме, помнишь? Никакого алкоголя. Один глоток – и эта штука, к которой я прикован, начнет вопить. Во всяком случае, так они сказали.

– Могу я посмотреть?

– Если хочешь.

Сев на софу, он закатал отворот на джинсах.

Поставив бокал, я присела, разглядывая прибор: объемистое устройство на толстом черном ремешке.

– Выглядит тяжелым.

– Около пяти килограмм. Отдает садомазохизмом, тебе не кажется? Вполне подходит, я и так в рабстве.

Я провела пальцами по черному металлическому предмету. Кожа вокруг ремешка выглядела воспаленной.

– Чертовски болит?

Он снова улыбнулся.

– Нет, не настолько. Немного саднит, и все.

Я поднялась на ноги.

– Как далеко ты можешь выходить?

– Тридцать метров от дома. Если дальше – оно взвоет и уведомит власти. – Он опустил штанину, прикрывая датчик. – И на два часа в день надо подключаться к розетке и заряжать его. Я будто стал чертовым айфоном.

– Мне жаль.

Он только пренебрежительно хмыкнул.

– Пожалуйста, попробуй – это «Крюг» 1998 года, должно быть довольно неплохим.

Я сделала глоток, совершенно не ощущая вкуса.

Поднявшись, он открыл коробку с сигарами на кофейном столике и выбрал одну.

– Ты не против?

– Раньше ты не спрашивал.

– А теперь спрашиваю.

– Нет, не против, – вздохнула я.

Откусив кончик, он зажег ее и затянулся. Потом выпустил клуб ароматного дыма, и… все его оживление испарилось.

– Джейн, я уничтожен, – сказал он. – Я потерял все. Я полный банкрот. Как оказалось, когда тебя обвиняют в убийстве, защита – дело дорогое.

– Обвинение уже звучит по-другому, – заметила я.

– Пока нет. ФБР проводит исследования ДНК в лаборатории, оснащенной по последнему слову техники. Если подтвердится, что кровь моя и Беатрис, обвинение в убийстве будет предъявлено снова. Второй степени, вероятно, но все равно плохо.

– А высока вероятность… – сделав вдох, я продолжила: – Что это подтвердится?

– Да. Высока.

Я сделала еще глоток шампанского, по-прежнему не ощущая вкуса.

– Ты закрыл огромную сделку. Не хватит, чтобы заплатить адвокатам и чтобы еще осталось?

– Это не только судебные издержки. Срок выплат по кредитам подходит очень скоро, и речь идет о миллионах. Потом гражданские иски, – саркастично улыбнулся он. – Ричард Мак-Адамс уже подал иск на шестьдесят миллионов долларов. У нас с Диллоном Сарояном неофициальная договоренность – я продаю ему практически все свои акции в «Дженовэйшн», всего за долю от их финальной стоимости. Но даже это не покроет расходов. – Мрачно взглянув на меня, он продолжил: – Если даже каким-то чудом я не окажусь в тюрьме до конца своих дней, я буду полностью уничтожен.

Я молчала.

– Джейн. Ты обещала остаться со мной, даже если я все потеряю. Ты говорила серьезно?

Я подняла голову.

– Если ты потеряешь деньги, а не…

– Я скажу еще раз. Я не убивал Беатрис и никогда не причинял ей физического вреда. Я клянусь тебе своей жизнью, своей душой!

– Ты был с ней жесток. Это видели.

– Жесток? – Он затянулся сигаретой и выдохнул. – В какие-то моменты она настолько теряла над собой контроль, что мне приходилось применять силу. Ее нужно было остановить до того, как она причинит вред себе или окружающим. Может, это могло быть расценено как жестокость. Может, так и было. Но я не хотел отправлять ее в психушку и не знал, что еще можно сделать.

– Ты подделал ее подпись и взял кредит под фальшивую картину.

– Да. Так и было. Настоящую Беатрис уничтожила.

– Ту, что лежала в башне.

– Да. Послушай, поддельная подпись была только временной мерой, на время закрытия сделки. Я просто получил чуть больше времени, вот и все.

– Это было мошенничество.

– Да. Но кредитор – частная сторона и не будет выдвигать обвинения, если я заплачу ему с процентами, что я и собирался сделать.

– Это все равно преступление. И ложь. Другим людям ты тоже лгал. – Я старалась говорить твердо. – Своей жене. Людям, с которыми ты вел дела. И – рвано вздохнув, я все же продолжила: – И мне.

– Да.

– То, что я сказала тебе на благотворительном вечере, было правдой, так ведь? У тебя была связь с Лилианой Греко. И продолжалась она уже какое-то время. Даже пока еще была жива Беатрис.

– Всего раз, пока была жива Беатрис, – ответил он. – Мы с Лили снова сошлись, только когда она утонула. В январе я перебрался в город на зиму, и мы стали теснее общаться по работе. – Он вызывающе взглянул на меня. – Разве ты можешь осуждать меня? Моя жена была безумна. Иногда безумие переходило в агрессию. А рядом была прекрасная умная женщина, психически здоровая, которая при этом жаждала меня заполучить. И которая могла невероятно помочь мне со сделкой. – Он покачал головой. – Глупый риск, мы оба это знали. Но он лишь придавал адреналина.

– Но в первый раз ты спал с ней именно здесь, так? После того, как вы познакомились на конференции по биткойнам и она приехала взглянуть на Модильяни.

– Да.

– Беатрис об этом узнала?

Он отвернулся. Нервно выдохнул сигаретный дым.

– Я не уверен. Возможно, она видела меня с Лилианой в коттедже. Я думал, мы там в безопасности – туда никто никогда не ходил.

Меня накрыло абсурдным чувством предательства. Это же мой коттедж… Тот, где мы с ним…

– Я не знал, что у Беатрис заначка в том люке с лестницей, – продолжил он. – Она, должно быть, пошла туда и увидела нас. Гектор нашел ее на служебной дороге, она кричала. Он