О людях и нелюдях - С. Алесько

На его счастье ночь была лунная. Темная тень мелькнула у тына. Парень крался за ней, стараясь держаться у самого ограждения, едва не касаясь бревен плечом. Винка, а следом и Листвень незаметно для воинов миновали последний костер лагеря, и вскоре паренек увидел залитый бледным светом курган и темный силуэт крупного зверя, пса или волка, на его вершине. Девушка замерла у городьбы, видно, тоже наблюдая за тварью. Хорошо бы узнать, где проклятый кот-оборотень…

Зверь постоял недолго и исчез по ту сторону холма. От стены тут же отделились две человеческие тени. Понятно, кошак перекинулся. Листвень чуть помедлил и двинулся следом. Обогнув братскую могилу, он вновь увидел две фигуры, быстро удаляющиеся по дороге на северо-запад. Волка или пса видно не было, но кошак наверняка его чуял. Что ж, нужно постараться не упускать парочку из виду, в то же время не выдавая своего присутствия. Они заняты тем же: следят за оборотнем, стараясь не обнаружить себя. (Листвень не сомневался, что зверь, которого он видел на кургане, и есть нелюдь из отряда. Называть его Кречетом даже про себя не хотелось.) Значит, есть надежда, что оруженосцу удастся остаться незамеченным.

Они долго шли по дороге. В лес свернули, когда начал заниматься рассвет.

IX

— Ну, черный силен, — пыхтел Вьюн, бредя по заросшему вереском сосняку. — Я-то надеялся, он к утру остановится передохнуть.

— Он ведь так и не перекинулся, — сказала Винка. — А в зверином обличье бежать наверняка легче.

Сама она уже устала путаться ногами в перекрученных стеблях густого кустарничка. Вереск красив в цвету, но сейчас девушка ненавидела его побеги, жесткие и прочные, не уступавшие хорошей веревке. Вот нога попала в очередную петлю, и Винка растянулась в невысоких зарослях, от злости и неожиданности не сдержавшись и помянув Клыкастого.

— Становишься своей в доску, — хмыкнул кошак, помогая ей подняться. — Длиннолапому здесь идти легче, это да. А мне без разницы. Коту и на четырех в лесу хреново. Ты-то как? Споткнулась просто или с ног валишься?

— Еще немного пройду, наверное, — не слишком уверенно ответила девушка.

— Ромашечка, еще не поздно вернуться. Мне эта затея и самому перестает нравиться.

— Мы же долго думали, Вьюша. Нельзя его одного оставлять. Тем более, ему предстоит встреча с отцом. Да и Воины Клыка…

Вьюн только вздохнул, возразить было нечего.

Когда Дрозд рассказал им о предложении Беркута, Винка обрадовалась. Рыжий отнесся к неожиданным известиям настороженно, но отговаривать друга не стал. В Яре кошак не раз сожалел о дурных ладских порядках. Если Дрозду выпала возможность изменить их, глупо не воспользоваться. Только доверять вот так безоглядно государю, хоть и прозванному Великодушным, не стоит. Пусть черный делает от него зависящее, а он, Вьюн, присмотрит за горемыкой. Рыжему не слишком улыбалось тащить с собой Винку: опасно и мороки не оберешься. Но оставлять девушку одну в Венцеграде нельзя. Да и в поддержании боевого духа Дрозда она может помочь. Работка тому предстоит нелегкая. Кто знает, что стукнет в голову бывшему человеку, да еще благородному? Вдруг к словам друга он не прислушается? А уж супротив убеждений хорошенькой девушки, к тому же влюбленной, пес точно не устоит. Сам Вьюн, во всяком случае, не устоял бы.

Так и оказались кошак с Винкой в глухом лесу на землях Соколиного, в очередной раз ослушавшись Дрозда.

Пес, наконец, решил сделать привал. Винка, услышав долгожданное известие, даже не села, а упала на мох под сосной, да так и осталась лежать. Кошак на всякий случай еще немного понаблюдал за Дроздом.

— Похоже, черный потерял след, — сказал он, усаживаясь рядом с девушкой. — Перекинулся, долго оглядывался по сторонам, потом снова обернулся псом и улегся спать. Ты тоже отдыхай, Ромашечка. Я в кошачьем облике покараулю.

Стоило Вьюну перекинуться, и он насторожился, повернулся назад, стал принюхиваться. Винка решила подкрепиться перед сном хлебом и сыром, но от удивления перестала жевать. Кошак зачем-то вновь принимал человеческий облик.

— Похоже, за нами увязался этот мальчишка, Лист, или как его там… — прошептал рыжий, натягивая штаны. — Пока за черным по следу шли, мне не до того было, а стоило зверем обернуться, учуял человечий дух у нас на хвосте. Да и пыхтит пацан на весь лес. Видать, тоже притомился. Придется взять его с собой. Оторваться вряд ли получится, мы ведь не сами по себе — за псом. А без присмотра сосунок может кого не надо на нас навести или перед Дроздом себя обнаружить.

— Ты только не ругайся с ним, Вьюша, — попросила Винка.

— Какая там ругань у черного за спиной! — прошептал кошак, и бесшумно пошел назад.

Вскоре он вернулся с понурым Лиственем. Оруженосец подчеркнуто старался держаться подальше от оборотня.

— Зачем ты за нами пошел? — спросила девушка с укоризной.

— Выполняю приказ Кречета, — ядовито ответил паренек. — Тебя охраняю.

— Плевал он на приказы черного, — хмыкнул Вьюн. — К господину своему рвется, не иначе. Чем душегуб тебя так приворожил?

— Не смей говорить о князе в таком тоне, нелюдь! — щеки Лиственя запылали, глаза засверкали.

— Ой, у щенявки, никак, зубки прорезались, — Вьюн развалился на земле рядом с Винкой. — Молочные. — Паренек сжал кулаки и двинулся к кошаку. — Давай-давай, расправься с гнусным оборотнем. Я отбиваться не стану, только заору. Прибежит мой дружок, пес черный, и задаст нам всем. Боюсь, даже ей достанется, — кивнул на Винку.

— Листвень, — попросила та, — не нужно. Нелюди вовсе не такие ужасные, как о них рассказывают. А князь… Он просто запутался.

— Да что ты понимаешь? Сама-то кто? Нищенка, бродяжка? Небось и грамоте не обучена, — зашипел парень.

Винка вздохнула и ничего не ответила. Да, теперь она даже не селянка, а, пожалуй, и впрямь бродяжка бездомная. И грамоте не обучена. Вроде и спорить с Лиственем не о чем. Лучше поспать, неизвестно, сколько времени положил себе на отдых Дрозд в зверином обличье. Девушка, отыскав местечко поровнее, положила котомку в головах и прилегла.

Рыжий тоже решил не вступать в пререкания с людским сосунком. Разделся, кое-как укрыл уже посапывающую Винку своей одеждой, и повернулся к оруженосцу.

— Я сейчас буду перекидываться. Если ты хоть что-то попробуешь мне сделать во время оборота, черный от тебя мокрого места не оставит. И Ромашечка к нему присоединится.

— Больно надо, — проворчал паренек и отвернулся.

Когда Вьюн встал на четыре лапы, Листвень уже спал, привалившись спиной к стволу сосны.

* * *

След пропал. В заваленной ветками яме Дрозд нашел останки лошади. Наверное, до подножья каменистого холма, вздымавшегося впереди, князь ехал верхом. Во всяком случае, запах человека не ощущался в целой лавине ароматов, оставленной бессчетными оборотнями и одной лошадью. Дальше Воины Клыка, скорее всего, уходили, разделившись на мелкие группы. Для заметания следов воспользовались снадобьем, полученным от потаенных, от того же Хвоща, к примеру. Следопыт-человек, может, и смог бы проследить перемещения нелюдей, оборотень — нет. Дети Клыкастого слишком привыкли полагаться на чутье, поэтому читать обычные следы почти не умели. Да и какие тут следы на камнях, покрытых намертво приросшими черно-зелеными пятнами лишайника. Особенно если несколько сотен воинов уходили врассыпную, в зверином обличье…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});