Желтые небеса - Орлов Антон

– Ну вот, всех разогнали, – констатировал Мартин.

– Да чтоб вас…

Мадина швырнула в него банку из-под пива, метя в голову.

– Вы рехнулись? – осведомился он, поймав банку.

Не ответив, она тоже выскочила и заперлась у себя в каюте. Мартин встряхнул банку: пусто. И в сто первый раз мысленно обматерил тех, кто включил Мадину Милаус в состав экспедиции.

Назавтра обстановка была напряженная, но в целом спокойная. Хмель прошел, Мадина держалась в рамках, однако извиняться за дебош не спешила. Мартин попросил Сотимару те две банки перепрятать и не давать ей больше спиртного ни капли. Слишком нестабильное у нее состояние.

Время тянулось изматывающе медленно. В сумерках Мартин поднялся на гребень и затаился, прислушиваясь. Наконец уловил клацанье и скрежет металла о камень, и от сердца отлегло. Эджен карабкалась медленно, ее лицо блестело от пота, дыхание было ровным, но тяжелым. Когда она ухватилась когтистой лапой за кромку гребня, он подхватил ее и легко втащил наверх.

– Привет! Рад вас видеть.

Кивнув, она стянула перчатки, отцепила от ботинок кошки.

– Там борешанисты, – голос звучал хрипло. – Идиоты…

Мартин протянул ей флягу с водой. Напившись, Эджен возбужденно продолжила:

– Я не знаю, как это назвать, с таким я никогда не сталкивалась! Мерзость… По сравнению с ними даже Мадина – образец здравомыслия! В этой психушке внизу я за сутки на такое насмотрелась, такого наслушалась… Руки чесались кому-нибудь из них врезать, еле удержалась…

От ее показной бесстрастности следа не осталось. Сейчас Эджен выглядела как двадцатилетняя девчонка, до глубины души чем-то потрясенная. Похоже, борешанисты сотворили то, чего никак не удавалось добиться Мадине: вывели денорку из равновесия.

– Пойдем. Расскажете в машине.

Возле узкого вспененного ручья в глубине ущелья они ненадолго задержались. Сбросив лохмотья, Эджен смыла пот и грязь. Стремительно сгущались кофейные сумерки, бронекара не было видно, его местонахождение Мартин определил только благодаря хорошей пространственной памяти. Опять все набились в салон. Мартин вскрыл и подал девушке банку мясных консервов.

– Спасибо. В лагере кормят похлебкой с микроскопическими кусочками овощей, больше ничего. Извращенцы!

– Кто – извращенцы? – спросила Мадина. – Люди Габри?

– Борешанисты, – прожевав кусок, сказала денорка. – Они считают, что так и надо! Они благодарны Габри за то, что он с ними вытворяет. Гадость, хуже наркомании…

– Давайте по порядку, – перебил Мартин. – Сначала – факты.

– Габри держит в лагере борешанистов, которые раньше жили в Эгтемеосе. Шестьдесят два человека. Причем они твердо убеждены, что находятся не на Кадме в районе экватора, а в ином измерении, где происходят чудеса. Когда я предлагала им обратить внимание на характерный для Кадма рисунок созвездий, одни опускали глаза и пытались уйти от темы, другие мямлили, что звездное небо в разных измерениях одинаковое, третьи начинали доказывать, что созвездия, мол, совсем не те, а я не замечаю разницы. Все они либо подавлены, либо эмоционально взвинчены. Они постоянно подвергаются психологической обработке. Габри для них – чуть ли не бог. В его правоте там не сомневаются.

Эджен сделала паузу, чтоб отпить из чашки родниковой воды, и продолжила:

– Он внушил им, что хочет вылечить их от различных душевных пороков. Излечившись, они якобы получат свободу и смогут жить в сказочном мире. По словам Габри, они не безнадежны. А есть безнадежные, которые не поддаются доброму воздействию Габри, – таких он превращает в зомби.

– Те… люди в Раюсаны, – кивнул Мартин. – Понятно. Сломать их Габри не смог – и тогда внедрил им в мозг икс-объекты… Думаю, все они умерли еще во время операции.

Взгляд Эджен стал тяжелым. Он уже сказал ей, что видел среди зомби в Раюсаны денорского олигарха. Бывшего денорского олигарха.

Тьессин что-то тихо пробормотал, Сотимара перевел:

– Предки тьессинов совершили большую ошибку, создав магические создания. Очень-очень большую ошибку. Этого нельзя было делать. Создания погубили его расу, а теперь причиняют вред нашей расе. Он сожалеет.

– Создания – это всего лишь безмозглая техника, – буркнул Мартин.

– Не надо создавать такую технику, – мрачно глядя на занавешенный иллюминатор, сказала Эджен. – Когда человека превращают в марионетку, неспособную сопротивляться, жизнь теряет смысл. У нас на Деноре всегда это понимали, чего не скажешь про ваши так называемые гуманные миры.

– Ну да, для вас интересней, когда жертвы сопротивляются, – ядовито вставила Мадина.

– Да хватит вам! – поморщился Мартин. – Чье мировоззрение лучше, потом будете выяснять, после победы. Эджен, валяйте дальше.

– Мое присутствие их как будто не удивляло. Возможно, решили, что меня подослал Габри. Я со многими разговаривала, результат плачевный. Мы не можем рассчитывать на них как на союзников. Один еле живой мальчик, который зачем-то долбил сломанной киркой скалу, заявил мне, что находится здесь потому, что у него не все в порядке с сердцем. Я посоветовала ему не надрываться, раз сердце больное. Он тогда объяснил, что сердце у него нездоровое в другом смысле: слишком черствое, лишенное настоящей человеческой доброты – так сказал Габри и для лечения прописал ему тяжелую физическую работу.

– В огороде бузина, а на Марсе дядька. Вроде так?.. – проворчал Мартин, припоминая древнюю земную пословицу.

– Именно. Еще там была девочка, которая ползала по всему лагерю на четвереньках, собирая какие-то красные стеклышки. Я битый час ползала вместе с ней и задавала вопросы. Вот! – Эджен показала на свои шершавые ободранные коленки. – Девчонка неглупая, в прошлом художник, но Габри вправил ей мозги: она не умеет любить людей и потому должна насобирать тысячу стеклышек. И у каждого – что-нибудь в этом роде, что-то свое.

– Короче, Габри развлекается вовсю, – угрюмо подытожил Мартин.

– Сами они тоже хороши. Они не протестуют, они ему за это благодарны! Извращенцы… Иногда по ночам они слышат голос Габри. Видимо, запись. Он очень озабоченно говорит о каждом из них, сокрушается, что лечение продвигается медленно. Парень, который рассказывал мне об этом, чуть не заплакал от избытка чувств. Габри так их всех любит, так обо всех заботится! Когда я говорила, что они подвергаются жестокой психической обработке, они начинали отчаянно возражать.

– Денорку шокирует чья-то жестокость! – нарочито удивленно хмыкнула Мадина. – Что-то новенькое! А то, что вы нам тут вчера рассказывали про свой тренинг, по-вашему, хорошо?

Смерив ее взглядом, Эджен все-таки снизошла до ответа:

– У нас это испытание для сильных. Цель – отобрать в олигархи тех, кто сможет противостоять чему угодно. Если не выдержишь, можешь в любой момент выйти из игры. А делать слабых еще более слабыми – это извращение, мерзость… У нас никто не будет обращаться так со слабыми людьми, если те не преступники.

– Все цивилизованные миры подписали конвенцию о гуманном обращении с правонарушителями, – напомнила Мадина. – Все, кроме Денора!

– Плевали мы на ваши конвенции.

– Вот-вот, вы на все межзвездные нормы плюете…

– Хватит! – опять повысил голос Мартин. – У меня уже в печенках ваша политика! Эджен, что-нибудь еще?

– Несмотря на то, что все эти ребята платят Габри за заботу слезливой благодарностью, он принял меры, чтоб они не разбежались. Так, на всякий случай. Три прохода перекрыты колючей проволокой, в четвертом – с гребня его не видно – поставлены ворота. Деревянные, с металлическими зубцами наверху. Охранников, правда, всего дюжина. Я могла перебить их поодиночке… но удержалась от соблазна. Где искать Габри, борешанисты не знают. Предлагаю похитить кого-нибудь из охраны, лучше командира, и допросить.

– Посмотрим. Завтра проведем разведку в окрестностях.

– Аблес говорит, без него идти нельзя, – пошептавшись с тьессином, предупредил Сотимара. – Вы не маги.

Мартин нахмурился. Резонно… Однако тогда придется и фаянийца с собой взять – без переводчика не обойтись. А как быть с Мадиной? Мартину очень не хотелось оставлять ее без присмотра. Видал он таких… Человек вроде бы и не думает о самоубийстве, но вот внутри что-то щелкнуло – и он начинает неосознанно искать неприятностей. Желательно фатальных. Он получает травмы, выбирает для вечерних прогулок криминогенные районы, портит отношения с начальством и близкими. Короче, регулярно подставляется, но не отдает себе в этом отчета. Именно в таком состоянии находится сейчас Мадина, в Чернаре это проявилось особенно наглядно. Никаких гарантий, что она не надумает прошвырнуться по окрестностям и не угодит в лапы к Габри. Запереть в каюте? А вдруг вылазка затянется надолго, мало ли… Оставлять их вдвоем с Эджен тоже нельзя, ни в коем случае. Совсем как в древней логической задачке, где надо перевезти на тот берег капусту, козла и волка, при условии, что в лодке только два пассажирских места.