Если сердце верит - Барбара Делински

— Да что это, черт возьми, означает?

— Порезана и склеена, Брайан. Ты прекрасно знаешь, как это делается. Слова переставляют или вообще убирают. Телевидение постоянно прибегает к таким фокусам. Это называется редактированием интервью. Только порой в итоге получается совсем иной смысл, чем в оригинале. Не думаешь, что Терри именно это и проделал? Ему мог помочь любой человек с зачаточными познаниями в области монтажной техники. Черт возьми, Терри — способный малый. Он и сам с этим справился бы.

— Почему ты так думаешь?

— Женщина, о которой идет речь, отрицает, что она говорила именно так, как написано в газете. Я допускаю, что если ты слышал эту запись, то на ней действительно были те слова, которые написал Терри. Ведь иначе ты не стал бы печатать все это.

— Ты с ней говорил?

— Это не важно. Сейчас речь идет о том, действительно ли Терри похимичил над пленкой.

— Да когда же, по-твоему, он успел все это проделать? У него просто не хватило бы времени, Кип. Ты быстро все забыл. Ведь было уже поздно. Время поджимало, и Терри не успел бы написать эту статью, если бы возился с записью.

— Ставлю десять к одному, что текст был написан заранее. Все, кроме цитат.

— Ага. Но, бросив Лили, он сразу помчался звонить мне и предложил прослушать пленку. Было около одиннадцати. Тогда откуда у него взялось время, чтобы отредактировать запись?

— Ты слышал по телефону все? От начала до конца?

— Нет, только ключевые места.

— Но откуда тебе известно, что он не пропускал что-то важное? С чего ты взял, что Терри не выдрал эти части из общего текста и тем самым не обвел тебя вокруг пальца?

— На следующий день я прослушал всю запись сам.

— Когда? Утром? Днем? Значит, ночью он дал тебе послушать отрывки, потом быстро скомпоновал все, как ему было надо, а уж после этого вручил тебе: на, мол, слушай на здоровье. Ну, как?

— Откуда, черт побери, мне было это знать?

— Следовало проверить пленку.

— С какой стати?

— Чтобы зад свой прикрыть. Все, написанное Терри, не согласуется с тем, что, по словам Лили, она говорила.

— Она врет.

— Или он врет. Его ложь уже отчасти доказана и признана даже вами. Или, может, ты терпимо относишься к грязной журналистике?

Брайан вздохнул:

— Ну а я-то тут вообще при чем? Это ваши с Терри дела. Ты к нему плохо относишься, это все знают. Вполне вероятно, что ты хотел бы его свалить. Я, во всяком случае, это допускаю. Но мне небезразлична моя газета. И я не дам свалить ее. Тут уж поверь мне, Джон. Так что как хочешь, но пленка настоящая.

Обыкновенно по утрам в среду Джон навещал Гэса, но сегодня не поехал к отцу. Разговор с Терри вывел его из себя, и он провел весь день на телефоне. Продолжая собирать сведения по найму всех этих многочисленных квартир, Джон с пугающей легкостью обнаружил двух его жен. Последняя по-прежнему жила в Бостоне. Ее звали Мэдди Джонсон, и она была уже предупреждена.

— Терри говорил, что вы позвоните. Но мне нечего сказать.

— Почему?

— Мне нечего вам сказать, — повторила она.

— Он запугал вас?

— Он предупредил, что вы будете допытываться.

— Допытываться? У вас? Но о чем? — Джон старался говорить спокойно и рассудительно. — Я не собираюсь узнавать ничего о вас. Меня интересует только Терри.

— Да, мы были женаты, — пробормотала она.

— Но теперь ведь уже нет. С чего бы вам его защищать?

— Потому что он опасен! Я расскажу что-то о нем, он расскажет что-то обо мне. У меня, как и у всякого человека, есть свои тайны. А вы, как и Терри, тоже пресса. Вы понимаете, о чем я говорю. Газетчики все опасны.

Джон ожидал, что она повесит трубку, но, поскольку Мэдди не сделала этого, заговорил ласковее:

— Я не знаю, что сделал вам Терри, когда был вашим мужем, и на самом деле даже не хочу об этом знать, но он опорочил невинную женщину по имени Лили Блейк. Я просто пытаюсь понять почему.

— Эгоизм. Он хотел громких заголовков. Терри всегда к этому стремился.

— И все? И никаких более глубоких мотивов? Например, неприязнь к католической церкви?..

— Да почему вы меня-то расспрашиваете? — возмутилась Мэдди. — Думаете, он только на работе лжет? Я была за ним замужем целых четыре года и не знала, что Терри прежде был женат, пока его бывшая супруга не позвонила нам. Он потом сказал мне, что брак оказался страшно неудачным, и ему пришлось притвориться, будто всего этого вообще никогда не было, чтобы не сойти с ума. Но однажды я позвонила в газету, и оказалось, что в его редакции никогда ничего обо мне не слышали. Как вы думаете, что я тогда почувствовала? Я все время спрашивала у Терри, почему мы никогда ни с кем не общаемся. А он просто хотел, чтобы я сидела дома. Не работала, никуда не ходила. Терри страшно злился, если я встречалась со своими друзьями, а ведь я уже жила в этом городе, когда он здесь появился. Терри говорил, что хочет детей. Ха! Я купилась на этот обман и все ждала, когда у нас появятся деньги. Но мы так и не накопили нужную, по его представлениям, сумму. Мы все посылали его маме… Женщине, которую я никогда не видела. Терри сказал, что она сумасшедшая и не имеет никакого отношения к его жизни. Но потом выяснилось, что она давно умерла. Я узнала об этом только во время бракоразводного процесса. Понимаете, не мудрено было запутаться, где реальность и где вымысел. — Повисла пауза. Мэдди Джонсон вдруг осознала, что проболталась, — Фу, черт! Теперь он меня точно убьет.

— Не убьет, — заверил ее Джон. — Он никогда не узнает, что вы со мной говорили.

— Вы же все это напечатаете.

— Не напечатаю. Я ведь сказал вам, что интересуюсь только Терри. И уже догадываюсь, что остальные его жены подтвердят все, сказанное вами.

— Но до меня у него была только одна жена.

— Две.

— Да он помешанный! — воскликнула Мэдди.

— Мне тоже так кажется, но я не психиатр. Я просто журналист, интересующийся тем, почему он преследует Фрэнсиса Россетти. У вас есть соображения насчет этого?

Она саркастически усмехнулась:

— Я последняя, кто об этом узнает. Мы заключили брак через неделю после того, как познакомились. Это произошло ночью, в офисе нотариуса, прямо напротив дома Терри. И все четыре года, прожитые со мной, Терри утверждал, что не имеет никакого отношения к религии. Но поскольку меня окружала только ложь, я могу предположить, что и это было неправдой. Если вообще существует ответ на ваш вопрос, я бы с интересом услышала его.

Джон попрощался, почувствовав, что продвигается к разгадке. С первой женой Терри, Ребеккой Хупер, он говорил еще мягче. Она показалась ему более тихим и простодушным созданием, чем Мэдди Джонсон. Ей тоже было известно его имя.