Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Перед нами лежал огромный город, — писал Катуков, — изрезанный сетью каналов, с узкими коридорами улиц, перерезанных многочисленными завалами у перекрестков, укрепленных вкопанными в землю танками, где в каждом доме засели автоматчики и фаустпатронщики.
Враг, чувствуя приближение конца, сопротивлялся с исключительным упорством и яростью. Каждый метр пространства на пути продвижения к центру города приходилось преодолевать с предельным напряжением, каждый дом на нашем пути вставал как крепость, которую надо было брать штурмом. Узкие улицы мешали маневру, пехота, осыпаемая градом пуль и осколков, медленно продвигалась вперед по подвалам и чердакам. Танки, самоходная артиллерия, полевая артиллерия и минометчики были зажаты в узких коридорах улиц, мешавших введению в бой всех огневых средств одновременно. В кварталах, еще не прочесанных пехотой, фаустпатронщики дерзкими, внезапными налетами зажигали танки и самоходные орудия. Все ожесточение четырехлетней войны достигло предела на этом последнем этапе».[405]
Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись. Геббельс, возглавивший оборону Берлина, считал, что город может продержаться 10–12 недель. Против наступающих советских войск были брошены последние резервы: специальные подразделения, несшие охрану правительственных зданий, батальоны фольксштурма и полиции, боевые группы 9–й авиадесантной дивизии, 20–й моторизованной дивизии и дивизии «Мюнхеберг», 18–й танковой дивизии.[406]
Но и советские войска наращивали удары. Части, переправившиеся через Шпрее, Катуков сразу же вводил в бой. Оборона гитлеровцев в самом Берлине трещала по всем швам. Не спасали здания—крепости. В городе их было 600 тысяч. На многих намалевано: «Берлин останется немецким». Правда, кто—то из наших бойцов уже постарался, добавил: «Только без фашистов».
25 апреля штурмовые группы форсировали канал Тельтов. Бои шли на улицах Бергштрассе и Рихардштрассе. Грохот артиллерийской канонады сливался с ревом танковых и авиационных моторов.
Части корпуса Бабаджаняна, сломив сопротивление противника, вышли к каналу Ландвер. Впереди двигалась разведгруппа старшего лейтенанта Е.К. Мирошникова. Мотострелки корпуса Дремова достигли южной части Нейкельна и завязали бои на перекрестке улиц Донауштрассе и Инштрассе.
Разведгруппа майора B.C. Графова донесла на КП Катукова: захвачены берлинские аэропорты Адлерсхоф и Темпельсхоф. На летном поле Адлерсхофа было уничтожено до 70 самолетов. Кроме бомбардировщиков и истребителей, здесь находились и личные самолеты главарей фашистского рейха.
Сражение за Берлин достигало кульминации. Чтобы протолкнуть вперед танки, всегда приходилось пускать вперед автоматчиков, которые «выкуривали» из щелей и подвалов «фаустников». И все же машины горели. С канала Ландвер Бабаджанян донес:
— Потерял несколько «тридцатьчетверок». Боюсь, не дотяну до рейхстага!
— Спокойно, Армо. — Катуков подождал с минуту, пока в микрофоне не прекратились шумы, затем продолжал: — Меняй тактику ведения боя. Пускай танки по обеим сторонам улицы. Имей в виду следующее: машины с левой стороны должны вести огонь по домам правого порядка, машины с правой стороны пусть стреляют по домам левого порядка. Понял?
— Спасибо, товарищ генерал—полковник! Все понял!
К условиям городского боя пришлось подстраивать не только танки, но и артиллерию. Применить массированный огонь не всегда удавалось: мешали здания. Орудия часто ставили на прямую наводку, огневую позицию выбирали ближе к цели — на площадках, в парках, а то и просто на улице. Минометы затаскивали на балконы, чердаки, крыши, откуда было удобно вести огонь. Использовали, конечно, и реактивные установки «БМ–13».
Двигаясь самостоятельно, а в некоторых случаях за стрелковыми частями 8–й гвардейской армии, танкисты к 27 апреля выбили противника из 80 кварталов и вышли к Ангальтскому и Потсдамскому вокзалам.
Шалин уточнил задачу командирам корпусов: Бабаджанян должен был форсировать канал Ландвер западнее Потсдамского вокзала и нанести удар по рейхстагу, затем — по парку Тиргартен. Дремову предписывалось продолжать наступление вдоль южного берега канала, очищая его берега от противника.
События в Берлине развивались с неимоверной быстротой. До разгрома берлинской группировки оставались считаные дни, но бои становились все яростнее и ожесточеннее. К утру 28 апреля были заняты Ангальтский и Потсдамский железнодорожные вокзалы. Они достались ценой больших потерь. В боях погибли командиры 19–й и 21–й гвардейских механизированных бригад полковники И.В. Гаврилов и П.Е. Лактионов, ранены И.И. Гусаковский и А.М. Темник.
На командном пункте 8–го гвардейского механизированного корпуса Катуков узнал, что Абрам Матвеевич Темник скончался в госпитале. Это известие словно взрывом снаряда оглушило командарма. Сколько потерь было во время войны! А вот новые — на завершающем ее этапе. Каждую потерю Михаил Ефимович переживал тяжело, страдал молча. Себя же не щадил. Адъютант Кондратенко вспоминал: «Бои очень тяжелые. Столько огня и дыма, что нечем дышать. За все эти дни спали только несколько часов. Мы все время под артиллерийским обстрелом. Падают снаряды. Очень волнуюсь за Михаила Ефимовича, — все дни и ночи он в войсках, и как его уберечь, прямо не знаю…»
Бои уже шли за центр Берлина. Атаки шли волной — одна за другой. С юга наступали 28–я, 8–я гвардейская армии, 1–я и 3–я гвардейские танковые армии, с востока — 5–я ударная армия, с севера — 3–я ударная армия, с северо—запада — 2–я гвардейская танковая армия и 1–я армия Войска Польского.
Вечером самолет из Москвы доставил газеты, письма, телеграммы. В газетах были опубликованы призывы ЦК ВКП (б) к празднику 1 Мая. Получил и командарм Катуков поздравление от редакции «Комсомольской правды». В период затишья между боями ответил: «Телеграмму получил. Благодарю за поздравление, заканчиваем бои на улицах Берлина. Фашистам скоро полный конец. Поздравляю весь коллектив «Комсомольской правды» с майским праздником. Генерал—полковник Катуков».[407]
На 29 апреля назначен был общий штурм берлинской группировки противника. Он начинался в 12.00 после тридцатиминутной артподготовки.
В штабе 1–й гвардейской танковой армии собрался весь командный состав — Шалин, Никитин, Фролов, Попель, Соболев. Командарм Катуков ставил корпусам последнюю боевую задачу: во взаимодействии с частями 8–й гвардейской армии овладеть имперской канцелярией, парком Тиргартен, Зоологическим садом и соединиться с 3–й ударной и 2–й гвардейской танковой армиями, наступавшими с севера и северо—запада.[408]
Бои на улицах то затихали на время, то возобновлялись с новой силой. Чувствовалось: противник вот—вот выдохнется. Немецкий гарнизон испытывал недостаток боеприпасов и продовольствия. Попытка наладить снабжение по воздуху ничего практически не дала. К тому же выход 1–й гвардейской танковой армии в район Зоологического сада, а 1–й Польской армии — к Спортплощадке фактически отрезал юго—западную группировку противника от северо—восточной.
Войска облетела радостная весть: вечером 30 апреля над Рейхстагом водружено Знамя Победы. Это сделали бойцы из 3–й ударной армии генерала В.И. Кузнецова, а не танкисты 1–й гвардейской танковой армии, как предполагалось ранее, — не беда. Они были рядом, помогали пехоте, как могли.
Немцы по—прежнему сопротивлялись в Зоологическом саду и парке Тиргартен. Здесь было построено много железобетонных бункеров, каждое каменное здание стало опорным пунктом. Чтобы разбить эти очаги сопротивления, Катуков направил сюда 152–миллиметровые орудия и бросил авиацию. Причина столь упорного сопротивления немцев выяснилась позже. Оказалось, что в подземелье находился командный пункт и узел связи командующего обороной Берлина. Генералу пришлось покинуть этот КП и перейти на запасной по улице Фоссштрассе.
Немецкому командованию неоднократно предлагалось прекратить бессмысленное сопротивление. Было известно: гарнизон обречен. Но лишь в ночь на 1 мая на КП генерала Чуйкова прибыл начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Кребс. Он сообщил, что Гитлер покончил с собой, а новое правительство прислало его для переговоров с советским командованием о перемирии. Ему ответили, что речь может идти только о безоговорочной капитуляции.
Геббельс и Борман отвергли требование советского Верховного Главнокомандования. В ответ на это наши войска обрушили новый шквал огня на последние очаги сопротивления гитлеровцев. Пылал Рейхстаг, горели здания вокруг него, бои шли в воздухе и на земле, в подвалах зданий и на лестничных пролетах.
Танкисты 44–й гвардейской танковой бригады при поддержке двух батальонов мотопехоты 27–й гвардейской бригады разгромили противника в районе Зоологического сада, оттеснив его к Лихтеналлее. С рассветом предполагалось нанести последний удар. Но он не потребовался.
- Облом. Последняя битва маршала Жукова - Виктор Суворов - История
- У стен Смоленска - Илья Мощанский - История
- Маршал Италии Мессе: война на Русском фронте 1941-1942 - Александр Аркадьевич Тихомиров - История / О войне
- Броня крепка: История советского танка 1919-1937 - Михаил Свирин - История
- РАССКАЗЫ ОСВОБОДИТЕЛЯ - Виктор Суворов (Резун) - История
- Маршал Советского Союза - Дмитрий Язов - История
- Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого Генштаба. 1933-1944 - Вольфганг Ферстер - История
- Броневой щит Сталина. История советского танка (1937-1943) - Михаил Свирин - История
- Георгий Жуков: Последний довод короля - Алексей Валерьевич Исаев - Биографии и Мемуары / История
- Граф Обоянский, или Смоленск в 1812 году - Николай Коншин - История