Мое чужое сердце (СИ) - Александер Арина

— А затем, Евстратьева, что за тобой уже третий день прилипалой носится здоровенный шкаф, а ты, строя невинные глазки, просишь адрес отставного офицера.

Кхм… Ничё себе. Да и какая разница, кто он. Судя по физиономии Коновалова, не видать мне желаемого, как собственных ушей, если не скажу хоть что-то.

— Он отец девушки-донора… Всё! Доволен? — начало колотить, сама не знаю, от чего. Будто коснулись действительно личного. Того, о чем не стоит говорить в голос. — Больше ничего не спрашивай. Не скажу. Лучше помоги улизнуть из больницы.

У Димки отвисла челюсть.

— Как слинять? Вот от этих? — кивнул из окна на моих нянек, стоявших возле входа в больницу.

— Ага, — закивала головой. — А что, слабо?

— Ты меня на слабо не бери, — тут же клюнул хирург — Ты ведь знаешь, это не проблема. Просто никак не пойму, к чему эти тайны Мадридского двора. Взяла и поехала. Делов-то.

— Я поняла, Дим, всё в порядке. Разберусь как-нибудь сама. — Развернулась к нему спиной, собираясь уходить. На Димку были такие надежды. Жаль…

— Стой, — схватил меня за руку, не дав толком сделать шаг. — Вечно ты рубишь с плеча. Я ведь не сказал «нет». Подожди, тут надо покумекать. И адресок возьми. А то ломанулась позабыв о самом главном.

Я треснула себя по лбу. Точно! Трясущей рукой взяла адрес и всмотрелась в буквы. Район знакомый. Недалеко от больницы. За обеденный перерыв могу управиться. Никто и не заметит моего отсутствия.

Наблюдая за мной, Коновалов потянулся к телефону, набрал номер и застыл, ожидая соединения:

— Михалыч, привет… Слушай, а ты уже гонял свою старушку на заправку?.. Здорово. Сейчас к тебе подойдет красивая девушка… Что? Да-да, с нашего отделения. Руки не распускать. Замужем…

Я даже дышать перестала, не веря своим ушам: вот так просто, без заморочек смогу покинуть больницу и никто не узнает. Димка не сводил с меня глаз, лукаво улыбаясь. Какой же он всё-таки молодец.

— … ага. Муж не только голову оторвет, а и всё остальное… Нужно подбросить по одному адресу. Тут неподалеку. Подвезешь?.. Ну, всё тогда. Давай. Слышала? — обратился ко мне, отключившись, и проверил время на телефоне. — До перерыва осталось двадцать минут. Беги скорей, Михалыч ждать не будет.

— Димка-а-а, спасибо тебе большое пребольшое. Ты даже не представляешь, как помог мне, — не удержавшись, обняла его и с благодарностью поцеловала в щеку. Он растерялся. Затем, хотел, было, привлечь к себе, но я уже отстранилась.

… Красноармейская 61 или 67? Блин, так неразборчиво написано. Придушила бы Димку, будь он сейчас рядом. Как можно так писать единицу?.. Или всё же семерку? Михалыч, подобравший меня у санпропускника, без лишних вопросов высадил возле шестьдесят первого дома. Ну а дальше, как говорится, всё в моих руках.

Так, квартира сто двадцатая. Это вообще, какой подъезд? Я не разбираюсь.

Кутаясь в теплый шарф, подошла к первому подъезду и сразу же наткнулась на выгуливавшего пекинеса пенсионера. Время летело как сумасшедшее, им нельзя было бездумно бросаться. Отдавшись мимолетному порыву сразу обратилась к нему, спросив, не знаком ли ему Кирилл Бережной из сто двадцатой. Дедуля отрицательно замотал головой, заявив, что в нужной мне квартире живет молодая женщина с маленьким ребёнком. Значит, всё-таки семерка…

Пришлось вернуться назад.

Сердце так колотилось, будто пробежала стометровку. Шла медленно, насторожено оглядываясь по сторонам. Чем ближе подходила к девятиэтажному дому старого образца, тем больше волновалась. Что сказать при встрече? Здрасьте, я Настя Евстратьева?.. А дальше? Сколько раз проигрывала в голове вступительную речь, что уже не должна переживать. Но это не так.

Остановилась, считая до десяти, в попытке успокоится. Нет, десять тут не поможет. Лучше до ста. Никак не могла понять, куда подевалось приподнятое настроение?

Неподалеку, в расчищенной от снега беседке, сидели мужчины и, покуривая, рубились в домино. Если кто и может знать Кирилла, то только они.

— Здравствуйте, — осторожно ступая по заледенелой дорожке, подошла к ним поближе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Здоров, красавица! — на меня с интересом уставились четыре пары глаз.

— Я… Мне бы узнать… — так, стоит собраться и взять себя в руки. — Сто двадцатая квартира, какой подъезд?

— Четвёртый, — ответил один, с полностью седыми волосами, выдохнув на морозе густое облако дыма. — Ты к Бережным, что ли?

— Да.

— Так вот же, — кивнул мне за спину и привстал, чтобы лучше было видно его сутулую фигуру, — Кирилл идет. Эй!.. — и крикнул, привлекая к себе внимание. — Кирилл, иди сюда.

Я медленно обернулась, во все глаза уставившись на приближающегося высокого, подтянутого мужчину с пронзительными карими глазами. На вид ему было где-то за пятьдесят. Лицо строгое, подбородок квадратный, волевой. Угольно-чёрные волосы припорошены сединой. Я с жадностью поглощала этот облик. Впитывала каждую морщинку, каждое движение. Абсолютно чужой человек. Моя реакция не осталась не замеченной.

Кирилл замедлил шаги, а потом и вовсе остановился.

— Тут к тебе пришли, — обратился к нему всё тот же игрок. — Гляди, Машка как прознает, что к тебе такие молодки похаживают, со свету сживет.

На это замечание все присутствующие добродушно загоготали, приправив веселье ещё парочкой безобидных шуток.

Бережной тоже улыбнулся, не прекращая буравить меня взглядом, и вдруг… изменился в лице. Стал серьёзным, сосредоточенным. В уголках глаз залегла тоска. Он догадался, кто я. По глазам это поняла. По промелькнувшей в них боли.

— Это ты?! — то ли спросил, то ли констатировал. И уже по иному посмотрел на меня. С теплотой, что ли. — Настя…

— Жаль, что Машки нет дома. Хотя… какая разница, мы и сами не плохо посидим.

Кирилл суетился вокруг меня, не зная, куда лучше усадить. То тащил в гостиную, потом обратно на кухню. А потом, и вовсе, схватил за руку и повел в дальнюю комнату.

— Вот, — замялся, опустив глаза, — я думаю, здесь именно то, что нужно. Это её комната.

Я прошла в глубь просторного, яркого помещения, осмотрелась по сторонам, подмечая и впитывая в себя любую мелочь, и под конец присела на кресло-качалку, приютившееся в углу.

Из кухни послышался призывной свист чайника, и Кирилл выскочил из комнаты, оставив меня ненадолго сам на сам со своими мыслями. Их было настолько много, что не знала, с чего начать.

Пока шли к дому, потом поднимались на третий этаж, нашли общий язык. Без излишнего стеснения, скованности. Словно не чужие вовсе, а давно знакомые. Я испытала невероятное облегчение.

— Я слишком опоздала со словами благодарности, — первое, что произнесла, когда минутный ступор прошел.

— Не стоит. Совсем не стоит, — глаза Кирилла подозрительно засверкали на солнце. Наверное, от слёз. Как и у меня. — Ты жива — это самое главное. Я сам несколько раз порывался найти тебя, и вечно что-то мешало. Да и не знал, как подойти, с чего начать… Жена постоянно пылила, была против.

— Из моих близких тоже никто не приветствовал подобное рвение. Даже сейчас не в курсе, что я тут, с вами.

Кирилл добродушно улыбнулся, подмигнув:

— А мы никому не скажем. Это будет наш секрет.

Наш секрет… Зря я накручивала себя. Всё оказалось не так уж и страшно. Поначалу было неловко. А потом, войдя в квартиру и вобрав её запах, почувствовала себя, как дома. Даже имя «Алёна» не вызвало подозрения. Не одна же Алёна в нашем городе. Просто совпадение.

Пока рассматривала комнату, в приоткрытую дверь вошел Кирилл с подносом в руках. Я сразу уловила аромат сушеной земляники. М-м-м. Мне уже нравится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ита-а-ак, — протянул он, поставив угощенье на стол, — сейчас мы будем распивать чай. Ты мне расскажешь о себе, а потом уже я постараюсь удовлетворить твое любопытство. Договорились?

— Договорились!

— У тебя как со временем?

Я посмотрела на часы, отметив, что в моем распоряжении ещё сорок минут:

— Подождет.

Кирилл засмеялся.