Живущий в ночи - Дин Кунц

– Ты опасный тип. Теперь я с тебя глаз не спущу.

Бобби закончил с зарядниками и сунул их в кожаный футляр, приобретенный Сашей специально для этой цели.

– Экая у тебя рубашка! – сказал я.

На Бобби была надета необычная гавайская рубаха с длинными рукавами и тропическим буйством оранжевых, красных и зеленых оттенков.

– «Швейная компания Камехамеха». Примерно пятидесятый год.

В кухню вошла Саша и включила духовку одной из двух стоявших здесь плит, чтобы разогреть пиццу.

– А потом я поджег патрульную машину, чтобы замести следы, – продолжал я свой рассказ.

– С чем пицца? – обратился Бобби к Саше.

– Одна – с пепперони, а другая – с ветчиной и луком.

– Бобби носит рубашки с чужого плеча, – сообщил я Саше. – Сэконд-хенд.

– Антик, – поправил он меня.

– В общем, после того, как я взорвал полицейскую машину, я отправился к Святой Бернадетте и влез в дом священника.

– Проникновение со взломом?

– Нет, через незапертое окно.

– Ага, значит, просто незаконное проникновение, – констатировал он.

Закончив снаряжать запасные обоймы для «глока», я задумчиво проговорил:

– Поношенная рубашка и антикварная рубашка – не все ли равно? По-моему, одно и то же.

– Поношенная стоит дешево, а антикварная – дорого, – пояснила Саша.

– Это произведение искусства, – сообщил Бобби, протягивая Саше футляр с зарядниками. – Держи. Это для твоей артиллерии.

Саша взяла футляр с боеприпасами и пристегнула его к поясу.

– Сестра отца Тома работала с моей мамой, – сказал я.

– Сумасшедшие ученые, взорвавшие мир? – спросил Бобби.

– Взрывчатка тут ни при чем. Но теперь она тоже заражена.

– Заражена. – Бобби скорчил гримасу. – Ты уверен, что мы должны все это выслушивать?

– Да. Правда, это довольно сложно. Генетика.

– Заумные штуки. Скукота.

– Только не в данной ситуации.

Далеко в океане яркий пульсирующий зигзаг молнии разорвал черное небо, а вслед за этим до нашего слуха докатился низкий рокот грома.

Саша купила еще и кожаный патронташ для охотников на уток и любителей стрелять по тарелочкам. Бобби принялся засовывать ружейные патроны в предназначенные для них отверстия.

– Отец Том тоже заражен, – сказал я, засовывая запасную обойму в нагрудный карман рубашки.

– А ты заражен? – поинтересовался Бобби.

– Возможно. Мама была заражена. И отец тоже.

– Каким образом передается эта хреновина?

– Через физиологические жидкости, – ответил я, ставя еще две обоймы на стол позади толстых красных свечей, чтобы они были не видны из окон. – А может, и другими путями.

Бобби испытующе посмотрел на Сашу, которая выкладывала обе пиццы на противни. Она пожала плечами.

– Если Крис заражен, значит, и я тоже.

– Мы целый год держались за руки, – поддакнул я.

– Если боишься есть с нами, можешь взять себе персональную пиццу, – заметила Саша.

– Да нет. Чересчур хлопотно. Валяйте заражайте меня.

Я закрыл коробку с боеприпасами и поставил ее на пол. «Глок» по-прежнему находился в кармане куртки, которая висела на спинке стула.

Саша продолжала возиться с ужином, я же посмотрел на пса и сказал:

– А вот Орсон наверняка не заражен. Он может быть просто носителем или что-то в этом роде.

Перекатывая через костяшки пальцев ружейный патрон наподобие фокусника, играющего с монетой, Бобби спросил:

– И когда же у больного начинается понос?

– Это нельзя назвать болезнью в обычном смысле, – покачал я головой. – Скорее неким процессом.

В небе снова блеснула молния. Зрелище было прекрасным и слишком коротким, чтобы причинить ущерб моим глазам.

– Процесс, – недоуменно повторил Бобби.

– Человек не болеет. Он… ну, просто меняется.

Засунув противни с пиццей в духовку, Саша осведомилась у Бобби:

– И кто же носил эту рубашку до тебя?

– В пятидесятые годы? Откуда же мне знать!

– А динозавры тогда жили? – поинтересовался я.

– Были, но не очень много.

– Из чего она сделана? – не унималась Саша.

– Искусственный шелк.

– Она отлично сохранилась.

– Рубашки вроде этой не занашивают, – торжественно заявил Бобби. – Их берегут. Перед ними благоговеют.

Подойдя к холодильнику, я достал по бутылке «Короны» для каждого из нас, за исключением Орсона. Конечно, от одной бутылки пива пес не опьянеет, но нынче ночью ему понадобится абсолютно ясная голова. А вот нам, двуногим, было необходимо выпить, чтобы успокоить нервы и придать себе чуть больше смелости.

В тот момент, когда я стоял возле мойки, открывая бутылки с пивом, небо снова прорезала молния, и в этой короткой вспышке я увидел три согнувшиеся фигуры, перебегавшие от одной дюны к другой.

– Они пришли, – сказал я, подходя с бутылками к столу.

– Им всегда поначалу нужно время, чтобы набраться наглости, – откликнулся Бобби.

– Надеюсь, они дадут нам возможность поужинать.

– А то я просто умираю от голода, – пожаловалась Саша.

– Ну ладно, так каковы же симптомы этой «неболезни»? Или как ты его называешь – процесса? – спросил Бобби. – Во что мы в итоге превратимся – в сучковатые обрубки, поросшие мхом?

– У некоторых происходит психологическая деградация, как случилось со Стивенсоном, – начал объяснять я. – Другие меняются физически – в большей или меньшей степени. Вот, собственно, и все, что мне известно. Но, похоже, в каждом отдельном случае это проявляется по-разному. Возможно, некоторые люди вообще не меняются, по крайней мере внешне, а другие превращаются во что-то совершенно иное.

Саша восхищенно прикоснулась пальцем к рукаву рубашки Бобби.

– Знаешь, что это за рисунок? – похвастался он. – Фрагмент настенного панно Юджина Сэвиджа «Пир на острове».

– И пуговицы стильные, – сказала Саша, полностью проникшись осознанием прекрасного в виде старой рубахи, с которым ей посчастливилось соприкоснуться.

– Самые стильные, – согласился польщенный хозяин антикварного сокровища, потирая подушечкой большого пальца желто-коричневую пуговицу с продольными бороздками и улыбаясь гордой улыбкой одержимого коллекционера. – Полированный кокосовый орех.

Саша вынула из кухонного шкафа стопку бумажных салфеток и положила ее на стол.

Воздух был влажным. Поверхность океана надувалась подобно воздушному шару. Вот-вот должна была разразиться буря.

Сделав глоток ледяного пива, я сказал Бобби:

– Ладно, брат, прежде чем я начну рассказывать дальше, тебе кое-что продемонстрирует Орсон. – Я подозвал пса и заговорил, обращаясь к нему: – На диванах в гостиной лежат подушки. Одну из них Бобби подарил я. Принеси ему ее, пожалуйста.

Орсон выбежал из кухни.

– Что вы затеяли? – удивился Бобби.

Саша усмехнулась и сказала:

– Подожди, сам все увидишь.

«Чифс спешиал» 38-го калибра лежал на столе рядом с ней. Она развернула бумажную салфетку и накрыла ею оружие.

Каждый год на Рождество мы с Бобби обменивались подарками. Поскольку у каждого из нас было все, что ему нужно, покупая друг другу подарки, мы руководствовались не их ценой или полезностью. Смысл заключался в том, чтобы купить самый безвкусный и нелепый предмет, который только можно найти на рождественских распродажах. С тех пор как нам исполнилось по двенадцать, это стало священной традицией. В спальне Бобби есть специальная полка, на которой он хранит мои подарки. Единственной вещью, которую он считает недостаточно безвкусной, чтобы занимать место на этой полке, является эта самая подаренная мной подушка.

Через минуту, держа подушку в зубах, на кухню вернулся Орсон. Бобби принял ее, изо всех сил пытаясь казаться равнодушным.

Прямоугольная подушка размером сорок на двадцать сантиметров была украшена вышивкой. Подобные вещицы изготовлялись и продавались в рамках кампании по сбору средств одного из популярных телевизионных проповедников. Обрамленные кокетливой рамочкой, на ней были вышиты слова: «ИИСУС ПОЕДАЕТ ГРЕШНИКОВ И ВЫПЛЕВЫВАЕТ СПАСЕННЫЕ ДУШИ».

– И ты считаешь, что это не безвкусица? – изумленно спросила Саша.

– Довольно безвкусно, согласен, – ответствовал Бобби, опоясавшись патронташем и даже не привстав для этого со стула. – Но недостаточно безвкусно.

– У нас, видите ли, чересчур высокие запросы, – подковырнул я.

На следующий год после этой подушки я подарил Бобби керамическую статуэтку Элвиса Пресли. Элвис был одет в один из своих великолепных концертных костюмов из белого шелка с блестками и сидел на толчке, на котором его застала смерть. Он молитвенно сложил руки, закатил глаза к небесам, а вокруг его головы был нимб.

В этом святочном соревновании Бобби явно проигрывает. Дело в том, что, руководствуясь каким-то неведомым мне принципом, в поисках подобных идиотских штучек он упорно ходит по магазинам подарков, я же лишен такой возможности, зато в моем распоряжении – десятки каталогов для заказов товаров по почте, а в них такого дерьма – хоть пруд пруди. Купи я все сразу, этим хламом запросто можно было бы заполнить все полки в Библиотеке конгресса.