Однажды летом - Робардс Карен

34

Следующие несколько дней были самыми счастливыми и в то же время самыми тяжелыми в жизни Рейчел. Счастье приносили вечера с Джонни. После закрытия магазина она незаметно проскальзывала в его квартиру, и они были вместе до одиннадцати – половины двенадцатого. Выгуливали собаку, танцевали в гостиной под старые пластинки, которые Джонни собирал еще подростком и недавно вывез из отцовского дома, убирали квартиру, готовили, занимались любовью. И все время говорили. Обо всем на свете. Рейчел вновь открыла для себя тонкий, чувствительный, пытливый ум, привлекший ее в Джонни, когда тот был еще мальчиком. Теперь это мужчина, которого она к тому же глубоко и страстно любила, расценивая это чувство как дар Божий. Иметь возможность одинаково живо обсуждать такие несопоставимые сюжеты, как жизнь после смерти и секреты приготовления соуса для спагетти, с мужчиной, который цитировал наизусть Генри Лонгфелло и в то же время сводил ее с ума в постели, – разве могла она ждать от жизни большего?

Но радость омрачало убийство Гленды Уоткинс, взбудоражившее весь Тейлорвилл. Самым ужасным было то, что большинство горожан твердо верили в виновность Джонни Харриса. Всеобщая страсть к слухам и сплетням приобрела уродливые очертания. По городу ходили небылицы о существовании секты сатанистов (разумеется, Джонни был назван ее предводителем), наряду с этим Харриса изображали и как маньяка-убийцу. Самые нелепые выдумки были, конечно, достойны осмеяния, если бы только они не касались человека, которого Рейчел любила.

Даже ее собственная мать, несмотря на страстные заверения Рейчел в невиновности Джонни, открыто называла его психопатом.

Лишь Бекки выказывала хотя бы малейшую симпатию к влюбленной сестре и то потому, что сама пребывала в растрепанных чувствах. Майкл уехал обратно в Луисвилл, так и не получив подписи Бекки на бумагах, которые позволили бы ему продать дом, но грозил вернуться на будущей неделе. Удрученная, Бекки на время забыла свою печаль и углубилась в проблемы сестры. Рейчел, в свою очередь, внимательно выслушивала откровения Бекки, когда той необходимо было излить душу. Преданные друг другу в детстве, но потом слегка отдалившиеся в силу жизненных обстоятельств, они вновь обрели утраченную близость. Рейчел прониклась сознанием того, как хорошо иметь в сестре подругу и союзницу, да И Бекки, казалось, испытывала те же чувства.

Похороны Гленды были назначены на утро субботы. Ровно неделя прошла после ее смерти.

Потребовалось время для проведения дополнительной экспертизы. В четверг из криминальной лаборатории штата поступило окончательное подтверждение того, что убийцей Гленды и Мэрибет Эдвардс был один и тот же человек. В глазах закона Джонни, похоже, представал невиновным. Но людская молва упорно приписывала ему славу убийцы, и город гудел, протестуя против того, что преступник разгуливает на свободе.

Сержант Уитли не рекомендовал Джонни появляться на похоронах, и сам Джонни обещал Рейчел последовать совету полицейского, но все-таки явился на панихиду. Рейчел чуть не упала со стула, увидев его в дверях ритуального зала, того самого, где отпевали Вилли Харриса. На похороны Гленды пришло много народу, хотя в большинстве своем это были любопытствующие зеваки, для которых смерть женщины стала поводом для новых сплетен и интриг. Присутствовали даже репортер и фотокорреспондент из «Тейлорвилл таймс». Однако когда фотограф начал щелкать аппаратом, к нему подскочил Сэм Мансон и попросил прекратить съемку. Последовало долгое препирательство, итогом которого стало выдворение журналистов из зала.

Все сразу поутихли. Внесли свежие цветы. Из динамиков полилась траурная музыка. Взоры присутствовавших устремились к закрытому гробу, кто-то вдруг громко поинтересовался, насколько обезображен труп. Атмосфера в зале, казалось, была пропитана нездоровым интересом к подробностям убийства. Собравшиеся на похороны были едины в выборе подозреваемого. Имя Джонни Харриса носилось в воздухе, хотя произносить его решались лишь шепотом.

Гроб окружали корзины с хризантемами, лилиями, гвоздиками. Роз не было. Если их и прислали, предусмотрительный Сэм Мансон наверняка распорядился припрятать их.

К тому времени как появился священник, обстановка в зале более соответствовала зловещему цирковому представлению, нежели религиозному ритуалу.

Сидевшая между Кей Нельсон и Бекки Рейчел наблюдала, как продвигается по проходу через зал проповедник. Вдруг она обратила внимание, что шум усиливается и шепот перерастает в безобразный гомон. Оглядевшись по сторонам – может, явились родственники, – она увидела Джонни. В неизменных потертых джинсах и майке, он стоял, подпирая плечом стену, у самого выхода. Судя по всему, оживление в зале было вызвано именно его появлением.

Рейчел побледнела, но не успела она подняться, чтобы подойти к нему, как новая волна злобного шепота прокатилась по рядам. Четверо детей Уоткинсов в сопровождении мужчины лет сорока с изможденным лицом, как предположила Рейчел, их отца, а также молодой женщины («сучки», о которой упоминал Джереми?) и пожилой четы прошли через весь зал и заняли места в первом ряду. Тотчас священник поднялся на подиум и открыл церемонию.

– Дорогие друзья, сегодня мы оплакиваем кончину нашей любимой Гленды Деннис Райт Уоткинс…

Теперь уже Рейчел не могла встать со своего места, чтобы пробраться к Джонни. Бекки и Кей, встревоженные ее волнением, обернулись и тоже увидели его. Как и сержант Уитли, который сидел в окружении своих подчиненных. Хотя и неохотно, но он тут же встал со своего места и подошел к Джонни. Его коллеги обменялись многозначительными взглядами.

Панихида была короткой и, как показалось Рейчел, очень трогательной. Слезы струились по ее щекам, когда она, слушая панегирики в адрес погибшей, гимны и молитвы, думала о Джереми, его брате и сестрах. Смерть матери, безусловно, была самой большой потерей для ребенка, и Рейчел скорбела о детях так же, как о Гленде.

Когда все уже начали расходиться, Рейчел, затерявшаяся в людском потоке, заметила, как Джонни направился к подиуму, где стоял гроб. Сержант Уитли вместе с Керри Эйтсом. и Грегом Скагзом потянулись за ним хвостом. Выражения их лиц были деревянными – всем своим видом полицейские демонстрировали тупую покорность в том, что касалось исполнения служебных обязанностей.