Расколотый венец (ЛП) - Мартино Максим

Язмин крепко сжала его рога и наклонилась вперёд.

— Я устала от твоих игр.

И снова голос каким-то образом исходил от них двоих. Её слова были странным слиянием её и твари. Насколько она на самом деле контролировала себя? Мышцы Окнолога дрогнули, явная дрожь, когда он заставил себя посмотреть туда, куда смотрела она.

Поднявшись на колени, я поползла по земле, чтобы оказаться между Окнологом и Ониксом.

— Язмин, прекрати это. Если ты будешь продолжать в том же духе, от тебя не останется ничего, кроме пепла.

Я широко развела руками, морщась от боли, пронзившей мой бок. Открытые равнины за пределами Вильгейма были выжжены дотла. Сама земля дымилась от жара, и в воздухе безошибочно чувствовался тяжёлый аромат крови. За спиной Окнолога она превратила цветущие луга в пустошь смерти и разложения.

Это было ужасно. И всё же… бремя короны, желание защитить свой народ любой ценой, было чем-то, что я понимала в глубине души. Но она обратилась к тёмной магии, чтобы сделать это, и это стоило ей больше, чем она, вероятно, понимала. Винн изменился в тот момент, когда начал пробовать себя в этих заклинаниях. Какими бы благими ни были его намерения когда-то, невозможно было ошибиться в том, что за этим последовала жажда.

И сейчас, когда я смотрела на Язмин, я знала, что то же самое можно сказать и о ней. Но, может быть, её не постигла та же участь. Может быть, ещё было время.

— Пожалуйста, подумай о своих людях, — попыталась я, заставляя себя встать.

— Мои люди? — её резкий голос пронзил мою кожу. — Мои люди отвернулись от меня. Они не верили в меня. Даже несмотря на то, что я всё это время была права.

— Я знаю.

Она продолжила, как будто я и слово не обронила.

— И когда я попросила их пойти на войну, они упрекнули меня. Но ты?

Даже с вершины головы Окнолога я могла видеть ярость в её взгляде.

— Они послушали тебя.

— Мне жаль, Язмин. Мне жаль, что они не послушали, что я не послушала. Но сейчас я слушаю, — я сделала несколько осторожных шагов вперёд. — Селеста не хотела бы этого. Ты должна это знать.

— Не произноси это имя! — её голос дрожал от ярости, на этот раз наполненный таким необузданным жаром и гневом, что я вообще не могла обнаружить влияния Язмин. Окнолог высоко вытянул шею. — Ей никогда не следовало делиться с тобой своей силой. Это была священная связь между ней и нашими тварями. Ты недостойна владеть её магией.

Лицо Язмин дрогнуло, и она крепче сжала Окнолога. Он, казалось, ничего не заметил.

— Почему? Мы любим наших тварей всем, что у нас есть.

Если раньше я пыталась обратиться к Язмин, то на этот раз я обратилась только к Окнологу. Неважно, что он был как-то связан с ней, неважно, что он уже уничтожил стольких людей своей яростью и огнём.

— Так же, как Селеста любила тебя.

— Молчать! — взревел он.

Он повернул голову в сторону битвы.

— Идите ко мне. Оставьте своих Заклинателей позади. Они не заслуживают вашей преданности.

Драконья речь была такой густой, что я практически чувствовала её вкус. Я мотнула головой в сторону битвы между нами и армией Варика, и мой желудок упал к ногам. Твари прекратили свои атаки и теперь смотрели в нашу сторону. Одна за другой они приближались к нам, совершенно не подозревая о битве, которую они оставляли позади. Заклинатели кричали на своих любимых созданий, полные слёз крики пронзали воздух. Ни один из зверей не ответил. Они просто продолжали неторопливо продвигаться вперёд, пока не образовали стену за моей спиной. Опасное, угрожающее рычание наполнило воздух, когда они устремили свои настороженные взгляды на меня. Только Оникс сохранял контроль, и он заставил себя встать между ними и мной. Прижав уши к черепу, он с вызовом зарычал.

Язмин полностью потеряла контроль над собой и лихорадочно искала что-то в складках своего плаща.

— Видишь, — сказал Окнолог, — они не так лояльны к своим Заклинателям, как ты могла бы подумать. Любовь, о которой ты говоришь, должно быть, не настоящая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это неправда! — мой взгляд переходил от твари к твари, пока я не обнаружила своих тварей, сгруппированных вместе в начале толпы.

Они дрожали под тяжестью принуждения Окнолога, качая головами и рыча ни на что конкретно. Эоном. Рейн. Доминус. Айки. Кинана. Капро. Так много. Я не позволю Окнологу убедить их, что их не любили.

Повернувшись обратно к Окнологу, я призвала каждую унцию силы, которая у меня оставалась. Свет розового дерева дробился вокруг меня, пока я не окуталась потусторонним сиянием, и я выставила обе руки вперёд. Листья, цветы и виноградные лозы вдоль моей руки расцвели к жизни, светясь на моей коже. Магия Селесты жила во мне, тёплая, успокаивающая и настоящая. Высоко подняв подбородок, я осмелилась попросить Окнолога ещё раз сказать мне, что я недостойна. Затем я рывком открыла дверь в царство тварей. Фирменный стон стал прекрасной мелодией, доказывающей, что Селеста предоставила мне доступ в царство. К моим тварям. Ко всему, что сделало меня, мной.

— Ты можешь думать, что я недостойна, но ты ошибаешься, — я решительно шагнула вперёд, и Окнолог зашипел. — Мои твари выбирают быть со мной. Мне не нужна драконья речь, чтобы заставить их остаться на моей стороне.

За моей спиной раздался оглушительный рёв, и я поняла, что прорвалась сквозь магию Окнолога. Не колеблясь, мои твари бросились вперёд и встали во весь рост против чудовищного дракона из легенды. Они проигнорировали открытую дверь, зовущую их в безопасное место, и вместо этого остались со мной. Их любовь и преданность, те же эмоции, которые я испытывала к каждому из них, омыли меня, успокоили боль в боку и жжение на коже. Слёзы свободно текли по моему лицу.

— Ты, — сказал Окнолог, его голос был опасным шёпотом.

Он опустил голову так, что его морда оказалась всего в нескольких сантиметрах от меня.

— Хватит этого! — закричала Язмин, наконец-то заполучив то, что искала, лезвие, которым она пронзила своё сердце.

Оно всё ещё было покрыто кровью, и она указала кончиком кинжала на красное пятно на своей блузке. Прямо через тот же разрез в ткани.

Окнолог под ней замер.

Дикий смех сорвался с её губ.

— Помни, кто здесь главный. Ты связан со мной, а я с тобой.

Окнолог вздрогнул и бросил один взгляд мимо меня на поле боя. Заклинатели всё ещё кричали, умоляя своих тварей вернуться. Они не заботились о власти. Они не стремились контролировать своих созданий. Всё, чего они хотели, это знать, всё ли с ними в порядке. И с каждым рёвом или душераздирающим криком другие твари начинали дрожать на месте. Сбитые с толку стоны вырывались из их глоток, и они вытирали морды, пытаясь выкинуть драконью речь из ушей. Один за другим им это удавалось.

А затем они покинули свои посты и бросились навстречу своим Заклинателям. Только когда они воссоединились, они осмелились оглянуться назад, вызывающе встать перед человеком, который любил их больше всего, и зарычать на Окнолога.

Окнолог медленно повернул голову в мою сторону и заглянул в мой разум.

— Эта женщина была достаточной причиной для того, чтобы я поверил, что всё это время была права. Селеста была единственной, кому можно было доверить такую власть. И всё же… — в голосе Окнолога не было женственных интонаций Язмин, и его тело заметно содрогнулось, как будто он боролся за то, чтобы удержать тот небольшой контроль, который он вырвал у неё.

Язмин прижала кинжал вплотную к груди, и на острие потекла струйка крови. Взгляд Окнолога стал холодным, всё подобие сознания исчезло в одно мгновение. Откинув голову назад, он издал оглушительный рёв. Слюна дождём полилась на нас из его открытой пасти, и Язмин рассмеялась.

— Окнолог… — прошептала я.

Агония, которую он испытывал, была осязаемой. Не только потому, что Язмин контролировала его, но и потому, что он любил Селесту всем, что у него было. Когда богиня поделилась своим даром с Заклинателями, он почувствовал себя преданным и обрушил ярость на мир.