Интеллект в подарок (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович

Словно почувствовав состояние девушки, Василий чуть подался к ней и слегка прижался животом, но оставаясь на грани приличия, отчего она отчаянно возбудилась.

Так они и ехали все 20 минут до нужной им остановки, не произнеся за всё это время ни единого словечка. Тем временем в вагоне стало чуть свободнее, и до них добралась кондуктор. Вася сунул ей в руку бумажный рубль и попросил два билета. Зажав в руке билеты и сдачу, он сунул это всё в нагрудный карман рубашки, опять качнувшись при этом к ней, и на миг она снова ощутила его всем телом.

Настя вспомнила вчерашний разговор с матерью и сестрой за ужином.

— Почему встречать этого вашего Берестова должна именно я, а не Таня. Это же не я его одноклассница.

— А ты посмотри на свою сестру, — ответила ей мать. — Ты видишь, какая она стала красавицей, теперь она меньше, чем за “прынца” замуж не пойдёт.

Татьяна, которая сидела тут же рядом, только фыркнула.

— Никто мне не нужен, — заявила она, — ни принц, ни король, и даже ни директор магазина. Я учиться хочу, в МГУ на мехмат поступать буду, а там знаете какие конкурсы.

Настя была в курсе феномена, случившегося в её бывшей школе. Танин класс сдал все выпускные экзамены на одни пятёрки. Более того, и два других класса отстали совсем немного, разбавив свои пятёрки всего лишь двумя-тремя четвёрками.

— Если тебе повезёт, и ты его заинтересуешь, то не упусти свой шанс, — сказала мать, обращаясь к Насте.

— Я же его старше на пять лет, — заявила Настя. — О чём мне с ним разговаривать-то?

— Формально ты старше его на 4 года, но фактически он по развитию нисколько от тебя не отстаёт и, возможно, знает гораздо больше тебя.

— А ты это откуда знаешь?

— Я не раз разговаривала о нём с их классной руководительницей. Кстати, Василий в совершенстве знает немецкий и английский языки. Кроме того, я же рассказывала тебе о нём, как он экстерном школу окончил. Он же в школе только три месяца проучился в 10-м классе. В высшей степени интересный парень. Эх, мне бы десяток лет скинуть, я бы сама за ним поволочилась.

— Что ты такое говоришь, мама, — сказала Таня, а Настя с интересом посмотрела на мать.

— Вы считаете меня старухой, а ведь мне всего 44 года. И недаром люди говорят: "В 45 — баба ягодка опять". Вот выйду замуж, ужо вы удивитесь.

Настя с Василием с трудом пробили себе дорогу на выход и, выйдя из трамвая, пошли по направлению к школе. Настя понимала, что поведение её нового знакомого никак не укладывается в поведение свежеиспечённого выпускника средней школы. Он выглядел молодо, да, и, судя по пушку на верхней губе, ещё не брился, но вёл себя и разговаривал, как её сверстник. И общаясь с ним, никакого дискомфорта она не ощущала, тут её мать была права. И она спонтанно, особо не раздумывая, неожиданно даже для себя самой, решила, что сделает всё, от неё зависящее, чтобы завязать с ним более тесные отношения. Тут же она покраснела от таких своих мыслей и украдкой оглядела Василия в районе ниже пояса, но ничего крамольного не обнаружила. Ну, не приснилось же ей то, что произошло в переполненном пассажирами трамвае. Она всё вспомнила и её щёки опять запылали.

— Да что это со мной, — думала она, идя рядом с Василием и время от времени касаясь его руки своим голым плечиком. — Нужно взять себя в руки.

В школу они вошли вместе. Какая-то старушка с очками на носу, что называется божий одуванчик, сидевшая за столом на месте вахтёра и читавшая газету, бросила на них равнодушный взгляд и отвернулась, не сказав им ни слова. Переглянувшись, ребята прошли дальше, с трудом сдерживая смех. На втором этаже перед дверью в кабинет директора, Настя вдруг оробела и сказала:

— Ты иди один, я тебя в коридоре подожду.

Они после совместной поездки на трамвае как-то незаметно для себя перешли в общении друг с другом на "ты".

— Хорошо, — кивнул Василий и, постучавшись в дверь, потянул её на себя.

* * *

Выдав мне аттестат на руки, после того, как я расписался за него в какой-то ведомости, директор неожиданно подмигнул мне и спросил:

— Ну, как? Встретила тебя наша красавица?

— Вы кого имеете в виду?

— Тебя на вокзале кто-нибудь встретил?

— Да, сестра Тани Мельниковой.

— Значит, саму Татьяну ты не видел?

— Пока нет, но в гости они меня позвали, предлагают остановиться у них. А почему вы меня о ней спрашиваете?

— Вот увидишь её сам, тогда поймёшь, — отмахнулся от меня директор. — Ну, ты беги, мне тут бумаги кое-какие срочно нужно заполнить и к часу в управление отнести.

Уже взявшись за ручку двери, я услышал:

— Не забывай нас, Василий, заглядывай при случае.

— Как получится, Константин Андреевич, возможно и свидимся ещё. До свидания.

Я открыл дверь кабинета и вышел в коридор, держа в руках аттестат. Настя обнаружилась чуть поодаль, на площадке лестничного пролёта. Она стояла, прижавшись носом к оконному стеклу, и плакала.

— Ты чего, Настя? Что случилось? Или вспомнилось что?

— Вспомнилось, — ответила девушка, утирая слёзы небольшим вышитым платочком. — Вот прямо здесь, когда я училась в 9 классе, мне один мальчик признался в вечной любви.

— Господи, — воскликнул я, — да кто из нас через это не проходил? Даже я, хотя и учился-то всего три месяца и то сподобился. Мне, правда, не здесь объяснялись в любви, а в подвале, около столярной мастерской. Но тоже клялась девочка в нерушимой любви до конца дней своих.

— И …? — Настя подалась ко мне всем телом, высматривая у меня в глазах что-то одной ей понятное.

— У вас что-нибудь было?

— А как же, — важно сказал я, — конечно, было. Совместные посещения школьной столовой и несколько раз я проводил её до дому.

— И чем всё закончилось?

— А почему ты думаешь, что у нас всё закончилось?

— Иначе тебя встречала бы не я, а эта девочка.

— Ты права Настя. Школьная любовь коротка, хотя возможно, что вспоминать её мы будем всю жизнь. Всё у нас закончилось, не успев начаться. Её мама вышла замуж, и они переехали в другой город. Мне даже не сказали, куда именно.

— Как романтично. Она будет вспоминать тебя всю жизнь. Вы хотя бы раз поцеловались?

— Не успели.

— Как жаль.

— А чем закончилась твоя история?

— На следующий год, в седьмом классе, он сел за одну парту с другой девочкой. А я потом долго плакала.

Я внимательно посмотрел на неё и решил промолчать. Настя ещё раз вздохнула и сказала:

— Ну, что? Идём к нам?

— А ты не хочешь сходить на пляж? Искупаться, освежиться?

— Вообще-то очень хочу.

— Тогда, давай заглянем в гостиницу “Обь”, она тут совсем рядом, мне нужно переодеться, рюкзак свой с аттестатом можно будет в номере оставить. Потом на пляж пойдём, искупаемся, позагораем, аппетит нагуляем, пообедаем и к вечеру я провожу тебя домой.

На ресепшене сидела сурового вида женщина лет 45–50. Грозно посмотрев на нас, она сходу заявила:

— Свободных мест нет, а те, что есть забронированы.

— Ну, грымза и грымза, — подумал я про себя, неужели это работа их такими делает. Но мне есть с кем её сравнить. Нет, работа здесь, пожалуй, ни причём.

Я, ни слова не говоря, выложил перед ней свой паспорт и сказал:

— У меня бронь.

Грымза недоверчиво посмотрела на меня, но паспорт взяла. Сверилась в своих записях и, сменив тон, вежливо сообщила:

— С вас 10 рублей за четверо суток плюс 2 рубля 50 копеек за бронь.

Я расплатился и взял ключ от номера, который она положила передо мной на стойку.

— Девушка со мной, — сказал я, — она моя гостья.

Грымза опять скорчила свирепую неприступную физиономию и сказала, как отрезала:

— Не положено.

Я вздохнул. Спорить и доказывать было лень. Вытащил из бумажника червонец и аккуратно положил его перед дежурной, кидая на неё одновременно магему доверия и послушания. В отличие от магемы подчинения, она вызывает у человека доверие к магу, желание угодить ему, выполнить все его просьбы. И всё это он делает охотно, без малейшего внутреннего сопротивления, получая удовольствие от своих действий.