Лезвием по уязвимости - Дина Серпентинская

обыденная вещь.

Раз так, не стоит унижаться, бесполезно. Ей остается лишь уйти, уйти с достоинством.

– Я поняла тебя. Мне жаль. Но это не мое – твое решение. Окей, я ухожу, – ответила она, стараясь не смотреть ему в глаза. И засеменила в прихожую, едва сдерживаясь, чтобы не разреветься здесь, при нем.

– Постой, – окликнул Киселев.

Она остановилась, обернулась. В глазах блестели слезы.

– Возьми вот это, – он полез в карман, достал оттуда что-то…

– Что это?

Визитка! Он подошел и протянул визитку.

«Навагин Александр Валерьевич», – прочитала она.

– Зачем мне это?

– Помнишь Саню? Сидели в ресторане, а он еще болтал о крабах, – напомнил Киселев.

Алла напряглась, как струна, казалось, даже перестала дышать. Несложно было догадаться, к чему же он клонил.

– Так вот, Алл, ты ему понравилась. Еще тогда, в том ресторане, как он признался мне на днях. Он хочет встретиться. На вот его визитку, звони и не затягивай. Сегодня, завтра он во Владике, а в среду улетает. Он будет ждать звонка.

Алла все поняла; она смотрела исподлобья, волком. Рука со скомканной визиткой дрожала.

– Зачем ты так со мной?!

– Не понял. Как? – ответил Киселев невозмутимо.

– Зачем мне с ним встречаться? Для чего?! – спросила она, прекрасно зная ответ.

Киселев посмотрел на нее как на дурочку, которая не понимала очевидного или прикидывалась, что не понимает. Он произнес одну-единственную фразу, и это разъяснило все:

– Пятнашка на дороге не валяется.

– Что?! – Алла сорвалась на крик, зашлась слезами. – Ты со мной как с проституткой?! Попользовался, надоела, выкинул! Передал другому, как тряпку, вещь! Какой же ты мудак! – бросила она ему в лицо.

– Ой дура! – закатив глаза, крикнул он куда-то в сторону. – Нашел ей человека, а она ломается. Раз ты такая гордая, куда же ты пойдешь? Во вшивую контору, где не платили ни хрена, откуда ты ушла? Или вернешься к Ирке? Что, думаешь, тебя там встретят с распростертыми объятиями? На улице, родная, кризис: поубавился поток. И что останется – идти в тираж, под нищебродов за копейки? А тут мужик готов платить пятнашку, а она корчит недотрогу! Глядишь бы, взял на содержание! И переехала б к нему!

– Заткнись! Я разберусь сама! – выкрикнула Алла, швырнув визитку.

– Дура, не глупи, – сказал Виктор спокойно, – подними.

Алла бросилась за шубой. Вся красная, схватилась за ботфорты. На бархатистую поверхность замши капнула слеза, одна, другая…

Виктор наклонился за визиткой, сунул ей в карман, похлопал по спине.

– Остынь. Придешь в себя, решишь сама, как лучше.

Алла отдернула руку и выбежала в подъезд. Застегивалась уже в лифте. В машине она разрыдалась. Ей потребовалось время, чтобы успокоиться и завестись: перед глазами все расплывалось, руки не слушались.

«Халява кончилась, и снова в нищету! Недолго шиковала…» – в отчаянии подумала она.

Теперь, как и подруге, придется крутиться самой. Начинать все с нуля. Устраиваться на работу или же искать другие пути, а они не будут такими легкими, как прежний… Больно возвращаться к исходному, на старые позиции, и тем больнее, что толком ничего не выиграла.

Куда теперь податься? Она не знала. В потоке мыслей не могла остановиться на одном.

Ей нужен был совет со стороны. Она хотела вызвонить Маринку, но у подъезда ее перехватила Ольга. Все та же озабоченность в лице, все тот же жалкий вид.

– Алл, ты сейчас не занята?

– Нет… А что хотела?

– Поговорить с тобой. Не здесь.

– Пойдем, – буркнула Алла.

Они зашли в подъезд и поднялись в квартиру. Алла выглядела неважно: вся красная, взлохмаченная, раздраженная, она и не пыталась прикинуться, что у нее все хорошо.

– Ты, что ли, плакала? Алл, что случилось? – присмотрелась Ольга.

– Да так. Уволилась с работы.

– Ой, – растерялась Ольга, – и как же? Сама ушла или уволили?

Она пришла просить в долг пару тысяч до зарплаты. И кажется, не вовремя.

– Уволили.

– Скоты! Как можно так? – возмутилась Ольга. – Оставить человека без работы в кризис! А в чем причина? Что они сказали?

– Мне не сказали, – процедила Алла.

Она разулась и прошла на кухню, не снимая шубы; остановилась у стола.

– И как же ты? Куда теперь?

Алла резко двинула рукой, и все, что было на столе, слетело. Капля за каплей наполнялась чаша, пока не переполнилась совсем. Она рухнула на табуретку; Ольга кинулась, без слов подставила плечо, и оно стало горячим, влажным. Соседка дала ей разрядиться, и лишь когда рыдания стихли, сказала:

– Не убивайся так. Это лишь работа. Найдешь другую, с твоим-то опытом, образованием и знанием…

Но Алле было настолько гадко, что она и не пыталась подыграть. В любой другой ситуации – да, но не сейчас. Она бы уберегла уши Ольги от правды, находись здесь Марина; выплакалась ей, и та бы ее поняла, успокоила, дала бы дельный совет. Но поскольку в таком состоянии Алле было не до притворств, и ждать приезда подруги она не могла, ударила правдой по соседке, которая приняла ее первоначальное вранье за чистую монету.

– А не найду: не было никакой работы! – бросила она дерзко, с вызовом, скинув шубу на пол. – Ты многого не знаешь обо мне. Все это время меня содержал мужик. Сегодня дал пинка под зад. Все, халява кончилась! Крутись теперь как хочешь, дорогая!

– Содержал? – переспросила Ольга. Она разомкнула объятия и, чуть отстранившись, посмотрела Алле в лицо; в глазах стоял вопрос. – Это…

– Это когда спишь с мужиком за деньги, – продолжила мысль Алла и с особой циничностью усмехнулась, – как проститутка, только у проститутки их сотня, а у содержанки один. Так чище.

Ольга выглядела так, будто ее ударили по лицу.

– Зачем? – спросила она тихо.

– Ну как зачем, – поразилась Алла наивности вопроса, – чтоб жить как человек. Я не хочу считать копейки: хватило лета, пару месяцев… Ты думала, так просто получить хорошую работу? Чтобы с одной зарплаты снимать квартиру, питаться, одеваться, чтоб оставалось на карман? Да черта с два! Никто тебя нигде не ждет, всем на тебя плевать! Была бы у меня работа, пускай и средняя зарплата, но с перспективой зарабатывать самой те деньги, что давал мне «кошелек», я бы не стала связываться со всем этим, да ни в жизнь! Ты веришь, нет? Я приложила бы усилия, стремилась, добивалась и во всем себе отказывала, ведь знала, стоит потерпеть и мне за все воздастся. И получу свою награду, меня заметят, продвинут по карьерной лестнице, но этого не будет никогда! Сейчас карьера строится по принципу «свой – чужой». И главное, насколько ты приближена к верхушке, в родстве ли с ней или еще в каких-то отношениях. Любовнице большого человека сесть в кресло проще, чем хорошему спецу, и даже пусть она тупа, как пробка! Я не хочу пахать, как папа Карло, не вижу в этом смысла, цели. И что бы вы ни говорили, мне плевать!

Алла ждала нравоучений и поглядывала на Ольгу с враждебной решимостью, готовая