Выстрелы с той стороны (СИ) - Кинн Екатерина

Он распечатал пакет.

— Потерпи чуть-чуть, маленькая…

— У тебя, между прочим, тоже течёт — рука и бок, — сказал вернувшийся Игорь.

Про бок он не знал.

— Закончу, перевяжешь.

— Ты весь мокрый, потому и не чувствуешь. Там не перевязывать, а шить.

— Значит, зашьёшь. Потом. Сейчас я занят.

Он нашел между рёбрами точку входа. Прицелился толстой полой иглой. Хеллбой учил его на пластикате протыкать тело так, чтобы попасть в плевральную полость, но не задеть лёгкое. Но то было на твёрдой земле… Эней стиснул зубы, левой рукой крепко прижал Мэй к столу и вонзил иголку на точно рассчитанную глубину. Девушка даже не вздрогнула — то ли уже подействовало обезболивающее, то ли она слишком ослабела. Всё, что Эней мог — это ободряюще сжать ей руку, потому что кровь сама не потекла, нужно было отсосать немного. Вот чего боялся Игорь.

Эней взял трубку в губы. Антоха выскочил на палубу.

Как ни старался Андрей, но кровь попала в рот. Солёная, как морская вода. Только вчера он собирал губами налет морской соли с её тела. Только вчера касался тёплой раковины, которая пахла морем сама по себе. Только вчера…

Забыть. Забыть, что тело на столе — она. Она… ушла погулять. И вернется, когда ее дом приведут в порядок.

Кровь пошла, Эней подсоединил пакет, зацепил его "липучкой" за бинт. Потом можно будет вернуть эту кровь, во время переливания. Если для Мэй будет это "потом"…

— Эне… ш…

— Да? — он склонился к самым ее губам.

— Холод…

— Сейчас. Сейчас, маленькая…

Игорь уже все понял: раскрыл дверь в одну из кормовых кают, ножом разрезал скотч.

— Я сам, — сказал он.

Эней посмотрел на длиннющий порез наискосок через грудь Игоря — прощальный подарок Билла. Хорошо. Раз говорит, что сможет — значит, сможет. За себя Эней не готов был поручиться: инъекция глюкозы вывела его из полузабытья, но до нормального рабочего состояния не довела.

Игорь осторожно поднял Мэй на руки, с ловкостью акробата прошел по пляшущему полу кухни и уложил девушку в каюте на койку. Каютой давно не пользовались, простыни были чистые. Эней укрыл жену одеялом и сел на край постели, держа Мэй за руку. Игорь сел рядом, заправил хирургический степлер — хорошо Билл оборудовал яхту, грех жаловаться — и, разрезав на Энее майку, начал шить.

— Что сказал Кен? Что ты сам думаешь? Трепанация понадобится?

— Пока что я причин для нее не вижу: конвульсий нет, обезболивающие действуют, значит, внутричерепное не растет. Но ушиб головы — это не самое страшное, кэп. В нее стреляли. Ты же не думаешь, что дренажа, перевязки и вливания искусственной крови достаточно?

Эней кивнул. Пуля, проходя сквозь ткани, мозжит их ударной волной. Размозженные ткани, отмирая, отравляют организм. Их нужно иссечь, пока не начался некроз, иначе у Мэй нет шансов. Двое суток максимум.

— Катера-такси до Мальмё наверняка отменили, — сказал Эней. — Но паромы должны ходить. Ещё только полдесятого. Ребята как раз успеют забрать наш грузовичок и сесть на последний.

— Ребята? — переспросил Игорь.

— Да. Мы трое поедем на машине Билла.

— Андрей, её сейчас нельзя перевозить.

— А мы и не будем сейчас. Мы найдем врача и останемся в доке Билла, пока… Мэй не станет лучше. Так или иначе.

— Ты устал. — Это был не вопрос, не возражение, просто констатация факта.

— Все устали. Позови Костю. Она не должна оставаться одна, а мне нужно быть у руля. Антоха пусть сварит всем кофе.

Дождавшись Костю, Андрей поднялся на палубу. Антон, получив конкретное и несложное поручение, с облегчением взялся за дело. Игорь напомнил себе, что нужно будет прибраться — отпечатки пальцев и всё остальное. А пока…

Он спустился в трюм. Десперадо и Билл лежали рядом. Голова Десперадо прострелена, Билл целился в белую макушку — а попал в чёрную. Игорь осторожно закрыл немому снайперу глаза и повернулся к Биллу.

Он следил за Робертсоном достаточно долго, чтобы при случае скопировать всё: походку, характерные движения, манеру одеваться. Они были почти одного роста, сходного сложения. Немного грима — и господин Робертсон сутки-другие побудет полтергейстом. Конечно, голос и датский язык… тут уж ничего не сделаешь. Но Робертсон англичанин, и человек, не знающий его лично, не удивится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Яхту качнуло, развернуло — а ветер донёс далекий сигнал парома. Кричи, кричи, славный город Копенгаген. Есть о ком.

Наутро, естественно, побоище на острове Прёвестен обнаружили. Сменщик сторожа нашел четверых мёртвых старших и шестерых людей. Двоих потребили, троих застрелили, один подорвался на мине или гранате.

Одного покойника идентифицировали как ночного смотрителя музея, троих — как объявленных в розыск террористов, в оперативных разработках проходящих под кличками Могол, Шелти и Малыш. Двое других оказались вполне законопослушными гражданами, Кариной Эммерих и Александром Бордаком. Значит, не такими уж законопослушными…

Как только выяснилось, что убитые — террористы, дело перешло в СБ, а полиция стала играть вспомогательную роль. Высоких господ из люксембургского клана опознали уже после ДНК-анализа: к утру от трупов осталось так мало, что другим способом установить личность было нельзя. Увы, люксембургский клан не мог поделиться информацией о том, на кого они работали. Даже если бы хотел: имя нанимателя знал только командир группы.

Зашли с другого конца: в драке участвовало больше людей, чем полегло. Трое высоких господ обезглавлены, а из покойных террористов никто не имел холодного оружия с подходящими характеристиками. В здании маяка нашлась одна выломанная дверь, за которой кого-то держали прикованным к железному стеллажу. В траве у маяка — взломанные наручники и анклеты. Это значило, что в деле участвовал кто-то из сотрудников музея — и, взяв в оборот дневной персонал, полицейские узнали, что, да: сам по себе старый Кристиан Огард ни в чем таком замечен не был, но водил дружбу с человеком, имени которого никто не знал, внешность описать затруднялись, про катер тоже не могли сказать ничего конкретного — но вспомнили, что один раз он появился на острове со связкой бамбуковых мечей.

Уже что-то. Через несколько часов работы группа, проверявшая додзё, и группа, проверявшая суда, находившиеся в море вечером воскресенья, пересеклись на имени Орвилла Робертсона. Дневному смотрителю показали фотографию. Да, сказал смотритель, именно этот человек и дружил с покойным Огардом.

Это было уже утро вторника, и агенты, направленные в дом Робертсона, никого не нашли. Нашли в доке. Господин Робертсон лежал в своём собственном катере на столе, как викинг в погребальной ладье, до подбородка накрытый простыней, на простыне красовались иероглифы: "тэнтю". На кровати в каюте лежала вусмерть пьяная женщина, которая после капельницы представилась доктором Марией Соэга, и сообщила, что господин Робертсон позвал ее для оказания хирургической помощи на дому якобы сломавшему руку ученику. Приехав на вызов, доктор Соэга оказалась пленницей двух террористов, которые потребовали от нее прооперировать молодую женщину из «новых европейцев». Доктор Соэга предупредила их, что женщина в очень плохом состоянии и может не перенести операции, но те сказали, что выбора нет, и пообещали, что вследствие неблагоприятного исхода для пациентки доктор никак не пострадает. Несмотря на эти обещания, доктор была сама не своя от страха и еле справлялась с дрожью в руках. По окончании перевязки террористы напоили врача джином — по всей видимости, со снотворным, от полстакана фру Соэга так не развезло бы — и следующим, что фру Соэга увидела, было лицо полицейского. После полиции, дождавшись, пока продукты распада алкоголя окончательно покинут кровеносную систему фру Соэга, ее допросили в управлении СБ под наркотиком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На стадии появления доктора Соэга полицейские получили информацию, которую СБ сочла необходимой для расследования: покойный Робертсон проходил в разработках СБ как Артур, в подполье носил кличку Билл и был членом штаба ОАФ. У него имелась своя агентура по всей Дании и Европе, и данными этой агентуры Билл благополучно подторговывал с СБ. Таким образом, полиции стал известен мотив преступления — с Биллом явно расправилось подполье — и имена возможных подозреваемых: Андрей Савин, известный как Эней, Малгожата Ясира, aka Мэй Дэй и Лучан Дмитряну aka Десперадо.