Прикладная археология (СИ) - Даниленков Алексей

Ремис огляделась и шагнула к кустам. На острове была только одна кошка, и эта кошка сейчас сидела прямо перед ней.

— Ты что здесь делаешь? — Ремис присела перед кустом. — Где твоя хозяйка?

— Мя-а, — кошка медленно вышла на дорожку и обнюхала протянутую руку, потом села и вытянула вперед шею. — Мя-а-у.

— Хм, — Ремис заметила сложенный пополам лист пиры, торчащий из-под ошейника кошки.

«У причала с лодкой. Одна», — прочитала она нацарапанную на листе записку.

— Какого?.. — Ремис опустила взгляд, но кошка уже исчезла.

Через полчаса неспешной прогулки она выбралась из поселка и, убедившись, что никто за ней не следит, спустилась к вытащенной на берег лодке. Милитисса сидела на песке, прислонившись спиной к борту, и с задумчивым видом жевала лепешку, периодически скармливая кусочки урчащей как двигатель локомотора кошке.

— Привет, — милитисса заметила ее и поднялась на ноги.

— Как вы сюда добрались?

— Прилетели, — раздался из-за спины голос альвийки.

Ремис обернулась. Альвийка вышла из-за дерева и кивнула:

— Она одна.

— Итак, — Ремис скрестила руки на груди и поморщилась от боли.

Милитисса переглянулась с альвийкой:

— Эм. Ну, в общем, нам нужны накопители.

— Сколько?

— Двенадцать. Или хотя бы одиннадцать.

— Держи, — Ремис бросила ей мешочек. — Тридцать семь штук без видимых дефектов. Где-то треть окажутся с трещинами и лопнут после второй-третьей перезарядки, — она развернулась и пошла к тропинке.

— Ремис…

Она остановилась, но оборачиваться не стала:

— Я не дура. Раз вы смогли сюда добраться и позвали на тайную встречу, значит, нашли способ убраться с острова. И проще отдать вам накопители, чем ждать, когда вы их заберете сами.

— Подожди, — альвийка заступила ей дорогу. — Дай руку.

— Что? — Ремис прищурилась.

Вместо ответа, альвийка взяла ее за запястье, положила ладонь поверх ожога и что-то беззвучно зашептала. По коже пробежали болезненные мурашки, и боль в предплечье отступила.

— Это пока единственное, чем я могу помочь.

— Пока?

— Если я доберусь до Бордо-де-Оста-Сабло, то Тормента вас больше не побеспокоит — наш комендант не упустит возможность прижать всю их семейку. И я уверена, что пара-тройка торговцев не откажется обменять нуциферу и накопители на нормальную еду и полезные вещи.

Ремис криво усмехнулась. Она была одной из немногих, кто был способен пережить путешествие через «темные воды» и даже вернуться на родину и прожить там какое-то время беря силу из накопителей. Но еще она была главой поселка, и бросать своих подопечных не собиралась, а гостьи не были дурами и не стали предлагать ей отправиться с ними или врать, что вернутся и всех спасут. Наоборот, альвийка обещала только то, что могла сделать, и наверняка сделает. Но все равно Ремис хотелось услышать совсем не это.

Желудок неожиданно скрутило голодным спазмом, она охнула, и едва не с рычанием выхватила протянутую лепешку, в которую оказалась завернута полоска сушеного мяса и сыр. Во вторую руку ей вложили фляжку, из которой она тут же отпила едва не треть. А когда, наконец, доела и пришла в себя, вокруг уже никого не было. Вздохнув и помассировав глаза, которые неожиданно защипало, Ремис побрела домой.

***

Ночь и день прошли беспокойно и бестолково. О чем-то мечтающая Таба чуть не испортила раствор для новой партии накопителей, а противный зуд в заживающей руке и постоянный голод прошли только к вечеру.

Среди ночи ее разбудил удар в дверь. Поднявшись с циновки и прихватив дубинку и пару орехов из миски, Ремис осторожно выглянула на улицу. За дверью никого не было, зато на пороге нашелся тот самый мешочек, который она отдала вчера. Вместо накопителей, в нем лежали две медные пластинки. На одной была выгравирована печать, а на второй выцарапана записка: «Заклинание которым тебя лечила Айна. Лака хватит минимум на десять заклинаний. Лишние накопители и кое-какие инструменты мы оставили в лодке».

Вздохнув, Ремис принялась одеваться — вещи нужно было забрать до того, как на них кто-нибудь наткнется. Но едва она вышла на улицу, как небо на севере осветилось, а через несколько мгновений до ушей донеслись птичьи крики. Плюнув на вещи, Ремис бросилась к бухте. Добежав до обрыва, с которого начинался спуск к берегу, она остановилась и выругалась, глядя на стайки салир, мечущихся над чадно полыхающими скалами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что за зараза тут творится?! — рядом остановилась тяжело дышащая Таба.

— Они сожгли гнезда, — Ремис обернулась. — Завтра здесь будет вонять тухлятиной до рези в глазах.

— Вот же!.. — Таба сжала кулаки.

— И пока салиры снова не заселят скалы, ты сможешь ловить рыбу днем. Даже с берега.

Ремис хлопнула по плечу помощницу, застывшую с радостно-недоверчивым выражением на лице, и пошла обратно. Месяца через три-четыре рыбалка опять станет опасным занятием, а инструменты служат годами.

***

Бланка-Рандо. Бордо-де-Оста-Сабло. Двадцать второе мая. Полдень.

— … небольшой подарок, — Тин протянул девчонке шкатулку с отнятым у милитиссы самострелом.

— Благодарю вас, сол, — та подняла крышку и ахнула.

Тин усмехнулся и еще раз мысленно поздравил себя с правильным выбором. Все-таки слухи о любви молодой Ля Маро к артефактам оказались даже преуменьшенными. Посидев еще пару минут, он решил, что можно отвлечь девчонку от разглядывания подарка:

— Простите, что отвлекаю, сола Ля Маро, но могу я вернуться в порт.

— Ни в коем случае.

Девчонка посмотрела ему в глаза, и взгляд этот Тину совсем не понравился.

— Видите ли, капитан Тормента, ваша история все же вызывает у меня несколько вопросов.

— Но я ведь уже рассказал все как было. Я даже могу сказать, как называлась бригантина этих пиратов.

— Не сомневаюсь, — девчонка ловко вставила в самострел коробочку с пулями, — и вы наверняка можете дать слово, что матросы из вашей команды попали в плен к темным.

Сине-зеленые глаза Ля Маро сверкнули гневным серебром, а шипящий ствол самострела оказался направлен прямо ему в лоб:

— Не двигайтесь. Я видела, как пули из этого пистолета пробивают щит преподавателя боевой магии.

— Что? — Тин опешил настолько, что вспомнил о защите только после слов девчонки.

— Этот пистолет принадлежал госпоже Мист, милитиссе Ордена серебряных звезд, моей наставнице. Триа!

Дверь за спиной распахнулась, а через мгновение раздался щелчок взводимого арбалета. Тин выругался и поднял руки.

Через полчаса Тин вышел из каземата, оставив за спиной бессознательное тело раба, год назад отправленного наняться в стражу именно на такой случай. Вряд ли кто-то поверит, что «стражник» не виноват в побеге пленника, зато есть шанс, что возня с ним отвлечет часть стражи, а может, и задержит погоню на какое-то время.

***

Мачта, разбрасывая искры, с грохотом рухнула на палубу. Девчонка отвернулась от полыхающей шхуны:

— Триа, ты не находишь, что это весьма убедительное доказательство?

— Узнаю руку госпожи Мист, — согласно кивнула гномка.

— А ведь нам повезло. Случись это в море, и корабль бы просто исчез. А так у нас есть повод для допроса под эликсирами и серьезного расследования.

— Моя семья состоит в Совете. Ты не посмеешь! — Тин дернулся, но стража держала крепко.

— Поднимите его, — приказала Ля Маро.

Стражники вздернули Тина на ноги, давая ему возможность оглядеться. Связанная по рукам и ногам Рубуса шипела разъяренной пунтой рядом с бессознательным Камнем. Остальные лежали кто молча, кто дергаясь и ругая стражу, лишь Шило, которого кто-то окатил водой, сидел и тихо мычал, баюкая левую руку.

Тин скрипнул зубами. Ведь у него почти получилось. Пусть сдав ценного агента и со стражей за спиной, но он добрался до порта и успел раздать команды для срочного бегства. Вот только потом удача от него отвернулась. Из семи матросов, которые должны были сдержать стражу, у пятерых внезапно вспыхнула одежда и обувь, разом лишив его команду трети бойцов. Два файербола, брошенные стражниками, хоть и разбились о выставленный щит, но все равно как-то подожгли кубрик. И почти сразу взорвался накопитель, питающий механический двигатель. Осколки кристалла и горящие обломки переборок разбросало по всему трюму, а Рубуса и Шило выжили только чудом. После этого оставалось лишь сдаться и пытаться тянуть время в надежде, что семья успеет обеспечить молчание команды. Тин выпрямился и оглядел собравшуюся толпу: