Дыроколы - Сергей Гжатский

На следующее утро, почти на том же самом месте меня остановил главврачь базы и пристал с аналогичными вопросами, но уже по поводу домашнего пива и медовухи.

— Старушка обзвонила всё начальство, мол, кто выпил её гостинец внученьке, раз та находится в отлучке? Мы, естественно, не сообщили ей, что Береслава содержится в плену у Хранителей, но Оленец приказал разобраться, вот я и провожу расследование…

— А кто получал посылку? — вкрадчиво спросил я.

— Доподлинно установлено, что получала лже-Береслава. В обход моих распоряжений!

— Значит она и выпила! — рубанул я. — Тут и думать нечего!

— Да вы что?! — в ужасе всплеснул ручками главврачь, — Всё выпила девушка?

— Она не девушка! — заявил я категорично, — В смысле человеческой сути… Она — Хранитель! Наверняка поделилась с лже-Пересветом. Закрылись ночью в номере и вылакали бабкин гостинец в две глотки!

В выпученных глазах главврача поплыл туман. Он наверняка нарисовал в уме картинку, как Пе ресвет и Береслава в тишине ночного номера при выключенном свете методично опрокидыва ют в себя стакан за стаканом не закусывая. Облизнувшись, доморощенный следователь подозрительно уставился на меня.

— А вам, Роман Андреевич, они не предлагали выпить?

— Нет! — отрезал я, — Сразу видать, жадюги! Если бы и предложили, я бы отказался — ведь это нарушение режима, не так ли? Уверяю вас, я бы и пить не стал, и сразу просигналил бы куда следует!

— Ну-ну! — потрепал меня по плечу главврачь, — Вы не кажетесь мне неискренним, Роман Анд

реевич. Побольше бы таких в отряде, а то всё какие-то недисциплинированные пошли дыроко лы…

Сокрушаясь в голос и печально покачивая головёнкой на тонкой шее, он оставил меня в покое

и удалился, а я перевёл дух… Неймётся же некоторым!

Как-то вечером, когда мы остались в номере вдвоём, я задал Антону давно терзавший меня вопрос:

— Как мы найдём твоего учителя, если тебе нельзя появляться у себя на Родине?

— А его там и нет! Учитель, выйдя в отставку, выбрал местом жительства одну стабильную суб-параллель. Замечательный мир! Настоящая Мекка для туристов. Рай для отдыхающих и путеше ственников. Тамошние жители существуют только за счёт глобального турбизнеса. Никаких тебе производств, никаких выбросов, выхлопов и прочей химии. Всё девственно чисто: и земля и небо и воздух! Я гостил у учителя пару раз, его бунгало расположено на берегу океана, в кра сивейшей голубой лагуне, где белый песок под ногами и зелёные пальмы над головой. Тебе там понравится.

— Наверное…А тебе нравится на Базе?

— Очень! — искренне ответил атлант.

Ещё бы ему не нравилось! В этот раз в корпусах собралось полно народу. Около сотни

групп дыроколов-наблюдателей. Девушки, а они все были как на подбор, красивы и спортивны

сверхмеры, не обходили своим вниманием атланта. То одна, то другая строила моему приятелю глазки и назначала свидание после отбоя. И он не отказывал никому! То же мне, Дон-Жуан златокожий. Я уже и забыл, когда он в номере ночевал. Приходил под утро утомлённый, но счастливый. Бухался на постель и шёпотом заявлял:

— Ну, мужики, это было…что-то невероятное.

Сергеев бубнил спросонья непойми чего и совал голову под подушку, а я зловеще предупреж дал атланта, что сколь верёвочке не виться, а конец будет.

— Вот нарвёшься до подъёма на дежурного по корпусу или, не приведи Господь,

на завхоза с главврачом, которые обычно патрулируют парой, тогда тебе и будет "очевидное-невероятное"!

Но удачливому атланту всё сходило с рук. Собственно, я был рад за Антона. Трагедия с племянниками за всеми заботами у него как-то отошла на задний план. Он и выглядеть стал совсем иначе, а то всё ходил убитый горем, что твой живой покойник.

Начальник отряда Оленец тоже начал постепенно улыбаться: всё вернулось в прежнее русло — задача поставлена, группа не сегодня-завтра приступит к заданию, какие проблемы?

Особенно его радовало участие в операции атланта.

— Это знак! — повторял он по любому подходящему поводу. — Участие атланта-дырокола в нашей операции — это прецендент! Не за горами более тесное сотрудничество с ними. Лёд тронулся!

Сорокалетний очкарик-недотёпа, который постоянно был не видён и не слышон, но тем не менее занимал немаленькую должность начальника Базы, тут же выливал на Оленца ушат холодной воды.

— Не забывай, Велереч, атлант — изой! Вспомни его историю? Ему деваться некуда, вот он к нам и прибился.

— Ну и что! — распалялся начальник отряда со странным именем Велереч, — Главное — создан прецендент. За Антоном придут и другие, что даст нам повод закрепить наше сотрудничество с атлантами на правовой основе. Я верю, так и будет!

— Блажен, кто верует! — кивал в ответ очкарик, — На обогреватель не надо тратиться…

* * *

Три дня пролетели как один миг и вот мы снова стоим ранним утром на площадке "от

правки". Только на этот раз нет ни Пересвета, ни Береславы и я — за старшего. А под моим началом свежеиспечённый дырокол-наблюдатель Сергеев/ он же — темпорал, о котором никто

кроме него и меня ни гу-гу/ и прошедший огни и воды дырокол атлант. Как тут не возгордить ся? Но я умело подавил тщеславие и подтолкнул Антона вперёд, к последнему рубежу — светя щейся на полу полосе.

Его задача — сварганить проход к бунгалу учителя, что он легко и проделал, не без некоторой доли изящества. Я даже чуток позавидовал ему — воронка у него получилась более

элегантная, более струящаяяся и более цветастая, чем у меня.

Много позже я узнал, что так оно и должно быть. "Проход" одного дырокола обязатель но отличается от "прохода" другого. Ведь это как в живописи. Одного мастера никак не спута ешь с другим: и техника исполнения иная, и цветоощущение, и способ самовыражения…Вы понимаете, о чём я?

На правах командира я первым шагнул в неизвестность, за мной Сергеев и за ним — Антон. Вслед нам пожелали удачи и связь с Базой обовалась. Воронка схлопнулась. Я осмотрел ся и у меня отчего-то возникло ощущение, что мы попали на побережье одной из латиноамери канских стран. За спиной рокотали океанские волны, вокруг бесновалась тропическая раститель ность, испепеляющее солнце плавило каменные плиты под ногами, а перед нами возвышалась добротная постройка из белого обтёсанного камня, древесины, стекла, пластика и бамбука, которую я иначе как бунгалом не назвал бы.

На широкую и длинную во весь фасад здания крытую веранду вели три ступени из известняка. За верандой начинался сам дом, напоминающий огромный опрокинутый на бок спичечный коробок с окнами до пола и зелёной кровлей из натуральных листьев гигантской пальмы или другого похожего дерева. И на лестнице, и на веранде стояли ряды каменных рез ных ваз с пёстрыми цветами, о которых я до того и представления не имеел. По бокам здания зеленели лужайки с автополивом, и шелестели листвой плодовые деревья ухоженного сада. Видать, хозяин всего этого великолепия отдавал ему намело времени и забот.

Мы же стояли на подъездной круглой площадке перед крыльцом, окружённой цветоч ными клумбами. Сбоку плескался фонтан со скульптурной композицией из обнажённых людей и диковинных зверей. Его, похоже, прямиком перенесли с одной из площадей вечного Рима, а

чуть дальше, в тени платанов и пальм, притулились два летательных аппарата с открытыми кабинами. То ли луче-лёты, то ли грави-лёты, кто их разберёт…

Дом учителя не был единственным на побережье. Из колышушейся зелени и вдали, и вблизи от бунгало выглядывали фрагменты сахарных стен и шоколадных черепичных крыш других счастливых обладателей особняков и вилл. Голубая лагуна жила размеренной жизнью людей, не привыкших отказывать себе ни в чём.

На веранде, рядом со стеклянной дверью, стоял низкий столик, заставленный вазами с фруктами и графинами с напитками. Рядом с ним в кресле-качалке отдыхал загорелый старик

с лицом аскета, кустистыми бровями, тонким прямым носом и ястребиным взором. Он дымил толстой сигарой, роняя пепел на голые колени, выпирающие из коротких шорт и прихлёбывал из пузатого бокала тёмно-коричневую пузырящуюся жидкость.

Это, как я понял, и был учитель Антона. Старый атлант обозревал океанские просторы из-под прищуренных век, когда мы появились. Надо отдать старику должное, он не испугался нашего внезапного вторжения в его законные пенаты, не вскрикнул, не вскочил и не заматерил ся. Он просто пошире раскрыл голубые глаза и впёр в нас любопытный взор.

— А вот и гости заявились! — проскрежетал он и улыбнулся, — Кто бы вы ни были, не стойте на солнцепёке, поднимайтесь на веранду.

Антон вырвался вперёд, взбежал по ступеням и встав перед стариком, поклонился ему в пояс.

— Мир дому твоему, учитель! Принимай гостей! — сказал он по-русски и махнул нам, — Идите сюда!