По средам мы носим чёрное (СИ) - "Vastise"

— Хватит, если не будешь разглагольствовать, — буркнула девушка. — Ладно, идет. Я первая спрашиваю. Ты ведь аристократ, уступишь даме, не так ли?

Драко лишь развел руками, словно приглашал её начать непростой разговор.

— Для чего ты пришел тогда, в ночь после оперы?

— Блейз не так часто просит у меня помощи. Я подумал, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Мне нужно было проверить и сделать кое-что. Видимо, он тебя отключил, поэтому ты спала с открытым окном. Сейчас совсем нет времени на то, чтобы ты подхватила какую-то болезнь и не смогла работать, и я накрыл тебя. Даже туфли снял. Ложиться спать в обуви… Нонсенс, — он смотрел ей прямо в глаза, выговаривая каждую букву.

— Ты провел магический ритуал? Какую именно магию ты применил?

— На твоей шее виднелась колдовская проволока. Что-то наподобие парфорса. Его использовали в средние века на непослушных женщинах, заставляя их подчиняться отцу, брату, мужу. По-разному. Эта дрянь душила тебя. Я лишь немного помог ослабить хватку.

— Ослабить хватку? Ты как-то использовал свой дар?

— Да, Грейнджер. Мне пришлось использовать свои сверхспособности, чтобы твой дражайший супруг больше не мог управлять тобой. Скажем так, мои возможности не безграничны, но с повреждением звеньев такого заклинания вполне могу справиться. Для окончания ритуала тебе нужно произнести при двух свидетелях магическое слово Дивортиум рядом с колдуном, наложившим проклятие, — Драко поправил перстень на своей руке, намеренно опустив глаза. Пунцовый румянец на щеках ведьмы говорил о многом. Провоцировать её ещё больше уже граничило с унижением.

— Расскажи о своем даре. Что это?

— Ты исчерпала свои вопросы. Теперь моя очередь.

Девушка поджала губы. Ей хотелось знать больше. И она обязательно выяснит всё, как только они опять окажутся наедине.

— Что тебе дала моя мать?

Малфой задавал четкие вопросы. Словно проводить допросы было его главной работой. Прямые черты лица приобрели ещё более строгий вид, чем раньше.

— Фамильную драгоценность Блэков. Она хранилась на протяжении столетий, передаваясь из поколения в поколение. Камень, который содержит в себе неизвестную темную магию хаотического происхождения. Скорее всего, энергию хаоса в чистом виде, но я еще пока работаю над этим. После смерти Сириуса и Беллатрикс, твоя мать стала владеть им.

— Почему она отдала тебе такой артефакт?

— Потому что хотела, чтобы её мужа и сына не отправили в Азкабан? Потому что считала, что просто так я помогать не буду? Потому что была готова на всё ради своей семьи? Думаю, тебе стоит о мотивах собственной матери поинтересоваться у неё самой, — Гермиона не хотела говорить такими отрывистыми фразами, но злость на Рональда, который как оказалось, применял на ней запрещенную магию, росла с невероятной скоростью. Внутри ещё тонко пищал голосок, что это не обязательно был Уизли, ведь у Грейнджер достаточно много неприятелей, но жёсткая логика указывала прямо на него.

— Что ты выяснила об этом камне? — мужчина будто не слышал злых ноток в её голосе.

— Не так уж и много. Его невозможно просканировать никакими методами. Энергослед имеет двоякую структуру: как созидающую, так и разрушающую. Скорее всего, это своеобразный преобразователь тёмной энергии. Пока, к сожалению, всё.

— Не очень то много деталей после стольких лет исследований, — едко заметил Малфой. – Возможно, тебе бы стоило отдать камень тёмным магам на анализ.

— У меня нет таких друзей, — отчеканила Гермиона. Магия хаоса была слишком опасной. Она может только разрушать, и поэтому надо держать подобную энергию под жестким контролем.

— Кто говорил о друзьях? — Драко стянул зубами оливку со шпажки и допил остатки виски.

По телу Грейнджер прошлась электрическая волна. В простом жесте было что-то невероятно притягательное, запретное. Закатанные рукава, оголяющие татуировку, небрежные волосы, несколько расстегнутых пуговиц, стальной взгляд в иллюминатор. Девушка почувствовала острое желание прикоснуться к мраморной коже. «Чёртов алкоголь и проклятая связующая магия. Скорее пожиратели смерти начнут преподавать магловедение, чем мне понравится Малфой».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Дыру во мне сделаешь, — проговорил мужчина, отправляя в рот очередную оливку.

— С огромным удовольствим. Только скажи, где, — парировала ведьма, перехватывая закуску.

Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и Гермиона была готова поклясться всеми своими тайниками, что видела фиолетовую искру. Между ними буквально шёл сиреневый ток.

— Что это?

— Ты тоже видел?

— И не в первый раз… Какая-то форма защиты от Министерства для работника месяца? — очередная усмешка.

— Вероятно, последствия печати. Нужно попросить Джейн убрать все нити, — волшебница скривилась. Мерзкие, кислые, зеленые…

— Салазар, ты будто костероста глотнула.

— Это зелье повкуснее будет, чем твои оливки.

Малфой только открыл рот, чтобы что-то сказать, как раздался звук, оповещающий пассажиров о необходимости пристегнуться.Буквально через несколько минут прибежала стюардесса, чтобы убрать всё со стола. Ей явно было неудобно на высоких каблуках и в узкой юбке, но правила дресс-кода в первом классе обязывали. Драко смотрел на небольшую татуировку, которую девушка пыталась скрыть строгой прической. Выбитое красно-белое украшение из ниток. Что-то этническое. Малфой мог поклясться, что уже видел нечто подобное. «Странно». Невербально проверить девчонку. Никакой защиты, кроме родовой. Она не магл. Борт-проводница была чистокровной ведьмой.

— Отключись, — еле слышно прошептал мужчина.

Милая стюардесса свалилась прямо ему в руки.

— Ты что вытворяешь? — зашипела гриффиндорка. — Если тебе она так понравилась, можно было просто попросить телефон…

— Грейнджер, мне не нужно заколдовывать женщин, которые мне нравятся, — отчеканил Драко, прикасаясь кончиком волшебной палочки к шее. — Ты мне нужен. Прямо сейчас. Пэнс привет.

Через несколько секунд, призванный силой рун, в самолете появился Тео. Его руки были в чем-то черном, волосы взъерошены, а одежда вся перепачкана.

— Будем прятать труп или лечить от травм? — окинув быстрым взглядом девчонку, проговорил волшебник.

— Проверь татуировку. Я почти уверен, что она — шпионка. Держите под отключкой, пока не убедитесь, — четко отдавал указания Драко. — Я просмотрел её. Чистокровная ведьма.

— Работающая стюардессой?

— Я знаю этот символ, — включилась в обсуждение Гермиона. — Поверни немного голову.

Девушка прищурилась и тяжело вздохнула.

— Это матреница. Болгарский символ начала весны. Его с древних времен используют как знак уважения и поклонения женскому и мужскому началам, — она продолжала разглядывать рисунок. — Смотри, под красными нитками какая-то буква. Похоже на О с хвостиком…

— Так, уже есть за что зацепиться. Полагаю, что Димитрова не просто следит за вами, а знает каждый шаг. Будьте осторожны. Девчонка побудет пока в темницах Ноттвуда. Как только что-то выясню — дам знать. И еще одна вещь, Драко… — Тео перекинул борт-проводницу через плечо. — Не говори Пэнс, откуда я к тебе явился.

— Снова был у Девиль? Не скажу. Не хочу разбивать Паркинсон сердце или что там у неё, — слегка улыбнулся блондин.

Теодор кивнул и растворился в воздухе.

Гермиона почувствовала укол отвращения. Она очень хорошо помнила, как Нотт стоял в гостиной Малфоя и упрекал свою невесту в обмане. Отчитывал и напоминал о доверии. А сейчас спокойно обсуждал свою измену с другом. Мерзко. Все это до безумия походило на её чертову жизнь с Роном, где за красивым гармоничным фасадом скрывалась жестокая реальность, полная ссадин и переломов. Пэнс не заслуживала этого. Никто не заслуживал. Оказывается, что идеальный Нотт не такой уж и идеальный, а слизеринка не догадывается, иначе бы точно его убила.

Волна гнева и ярости завладела сознанием. Волшебница отвернулась в сторону, стараясь не думать о произошедшем, но получалось чертовски плохо. Из рук вон хреново. Проклятый Нотт. Такой же как и её почти бывший муж.