Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского - Александр Летуновский

Илия, оставшись в келье, поправил лежанку и стал молиться перед иконами. Вскоре возвратился Елисей и, перекрестившись, произнёс с облегчением:

— Слава Тебе, Господи, выздоравливает отец наш. Сколько он скорбей вынес, сколько трудился и летом и зимой, и не болел. Все привыкли к тому. И надо же, такое испытание свалилось на него.

Илия, окончив молиться, повернулся к Елисею:

— И праведникам посылаются скорби и болезни. Со многими скорбями подобает входить в Царствие Божие. А что грешные люди живут здравы и веселы и не терпят на этом свете никаких скорбей — за то им готовится вечное мучение в будущей жизни. А для страждущих праведников готовится Господом Богом много венцов и неизречённая слава на небесах.

Братья перекрестились и вышли из кельи.

Сергий сидел на крыльце, укрытый одеялом. Лицо его было бледным, глаза, отвыкшие от солнечного света, слегка прикрыты. Заметно было, как он похудел. Рядом с ним стояли Михей, Феофан, Антоний.

Весть о том, что отец Сергий поправляется и уже вышел на свет Божий, быстро облетела обитель, со всех сторон подходили иноки. Осторожно поворачиваясь и щуря глаза от яркого света, Сергий смотрел на братьев. Увидев новые лица и внимательно приглядевшись к ним, тихо молвил:

— Гляжу, пока я хворал, число иноков в обители приросло.

— Да, отче, — ответил Илия, — у нас появились новые послушники.

Ближе всех к Сергию стоял инок лет тридцати, небольшого роста, крепкого сложения, с русыми волосами. Глядя на него, Сергий спросил:

— Поведай о себе, сын мой, откуда пришёл к нам.

— Епифаний я, отче, — ответил тот с поклоном, — из Ростова, из обители Григория Богослова.

— Как там чувствует себя друг мой сердечный Стефан Пермский? Здоров ли? Помню, он составлял азбуку для зырян.

— Слава Богу, здоров, проводит время в молитвах. Изучает священные книги, и наши, и греческие, сам сочиняет богословские книги. Азбуку для зырян он составил, теперь переводит на их язык богослужебные книги и Священное Писание.

— Долго пребывал ты в обители той?

— В молодости был там монахом, затем много путешествовал по святым местам, тому года два, как вернулся в родную обитель, приобщён был к списанию книг святых. Теперь, отче, по велению души пришёл к тебе.

— Отче, брат сей принёс нам в дар от обители Григория Богослова несколько книг священных, — вступил в разговор Илия.

— Над списанием книг трудился весьма прилежный брат Афанасий. Теперь он настоятель в обители новой в Серпухове, помоги ему, Господи. — Сергий перекрестился.

— После ухода Афанасия некому у нас выполнять послушание сие, — заметил Илия.

— Как я разумею, ты, Епифаний, премудр в чтении и письме, потому надлежит тебе выполнять то вместо Афанасия. Да поможет тебе Господь.

Епифаний поклонился.

Сергий перевёл взгляд на молодого человека, стоявшего рядом.

— А тебя, сын мой, я помню, ты Никон из Юрьева-Польского, приходил ко мне на Киржач.

Тогда, предвидя его особенные достоинства, Сергий решил поставить его в неожиданный подвиг послушания и смирения и послал к ученику своему Афанасию в Высоцкий монастырь, что в Серпухове. Нелегко было Никону принять это испытание. Святость и мудрость Сергия он знал и надеялся найти в нём совершенного руководителя. Афанасия Никон не знал и не мог иметь к нему такой веры, какую имел к Сергию. Но Никон не прекословил. Он согласился быть в отдалении от Сергия, чтобы исполнить подвиг послушания, согласился быть учеником ученика, чтобы достигнуть большего смирения.

— Отче, с великой радостью исполнил я твоё послушание и прошёл учение у отца Афанасия, — ответил с поклоном Никон, — теперь он отпустил меня в твою обитель. Дозволь мне, отче, остаться здесь.

— С радостью я встречаю тебя, сын мой, оставайся, вместе молиться будем Господу, — тихо молвил Сергий.

— Благодарствую, отче, — поклонился Никон.

Впоследствии никто не пользовался такою близостью к Сергию, как Никон, из послушания удалившийся от него.

Затем Сергий обратился к двум инокам, несколько выделявшимся среди братии своим ростом и могучим сложением. Они были похожи друг на друга, как два брата, только один был постарше — лет сорока, другому было лет двадцать пять.

— А вас, дети мои, что привело в обитель нашу? — спросил их Сергий.

— Андрей я Ослябя, — с поклоном ответил тот, что постарше, — был боярином любецким.

— Я, отче, Александр Пересвет, — поклонившись, ответил младший, — бывший боярин брянский.

— Отче, были мы в миру воинами, — добавил Ослябя, — защищали от ворогов детей наших, землю нашу, князей наших, веру нашу Православную. Теперь, отче, решили мы посвятить себя служению Господу Богу.

— Дерзайте, дети мои. Господь призвал вас на место сие, Он Сам победит и врагов наших.

Ослябя и Пересвет поклонились.

Монахи видели, с каким трудом говорил Сергий, голос его становился всё тише, паузы между словами длиннее. Братья понимали, что сказывалась долгая болезнь, догадывались, каких сил стоила игумену встреча с ними, но, лишённые несколько месяцев душевных бесед со своим наставником, не могли сами прервать разговор и отойти от него.

Наконец, повернувшись к Михею, Сергий тихо произнёс:

— Михей, сын мой, устал я немного, помоги мне. Иноки бережно подхватили Сергия под руки и отвели в келью. Собравшиеся братья, не скрывая радости, благодарили Господа за милость, явленную на игумена их обители и тихо расходились по своим делам.

Год 1377

Митрополит Алексий призывает Сергия в Москву. Беседа с Фёдором. Встреча с митрополитом, отказ Сергия от высокого сана. Беседа Сергия с великим князем Дмитрием.

В конце лета в обитель на Маковице приехал боярин от митрополита Алексия.

— С чем пожаловал, сын мой? — спросил его Сергий.

— Преосвященный владыка кланяется тебе и просит быть к нему.

— Как чувствует себя святитель наш? — спросил Сергий.

— Святитель Алексий в добром здравии, слава Тебе, Господи.

— Дай Бог ему долгих лет жизни.

Сергий и боярин перекрестились.

— Как скоро надо быть на Москве? — спросил Сергий.

— Святитель сказывал, как сможешь, отче. Вот и возок прислал за тобой.

— Ты, сын мой, отдохни сегодня, а завтра отправляйся в обратный путь, я следом буду. На конях я никогда не ездил, всю жизнь везде пеший хожу. — Сергий повернулся к Никону, стоявшему рядом, — проводи гостя в трапезную. Пусть угостят боярина и возчика, прибывшего с ним, нашей пустынной пищей, потом проводишь их в кельи для отдыха. И скажи брату на воротах, чтоб коней распрягли, напоили и сена дали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});