Протокол 'Наследник' - Александра Лисина

взлома программного обеспечения в памяти окажется прописана.

Причем все это наверняка успели зафиксировать на бумаге, запротоколировать в присутствии свидетелей, сфотографировать и завизировать тридцатью печатями. Ну а если кто-то вдруг начнет задавать вопросы или же дело дойдет до суда…

Ха-ха.

Да какой в моем случае может быть суд? Сопляк-первогодка без роду без племени… Да за меня до совершеннолетия даже заявление в прокуратуру подать некому! А если я все же найду наставника или опекуна, то к тому времени точно вылечу из школы. Заодно останусь без денег, еды и крыши над головой. Ну а если все-таки выживу и каким-то чудом доберусь до цивилизации, то к тому времени, как мне удастся пожаловаться, в записях лэна Моринэ уже найдутся все необходимые файлы, включая фальсифицированные данные по определителю ауры.

Впрочем, нет. Он же не следователь и не прокурор, поэтому детектор лжи на допросах использовать не обязан. А собранных «доказательств» будет вполне достаточно, чтобы никто даже не пытался разбираться в случившемся. Не говоря уж о том, чтобы проверить на детекторе лжи уважаемого господина директора и всех… ну или почти всех его сотрудников, кто будет утверждать, что я сам во всем виноват.

Мило.

Нет, вы представляете, меня действительно пытались подставить! Причем исходило это намерение сверху. С самого начала и до конца. Как будто кое-кто очень не хотел, чтобы я продолжал тут учиться.

Остается один вопрос: зачем лэну Моринэ это понадобилось?

«Эмма, ты все пишешь?»

«Разумеется, — спокойно отозвалась подруга. — Данные с камер, аудиозаписи, отпечатки ауры этого человека…»

«Я хочу, чтобы ты взломала его браслет и компьютер прямо сейчас, — так же спокойно сказал я. — И выкачала оттуда все файлы. Протоколы допросов, липовые показания свидетелей, данные с определителя ауры. Все, что есть. Особенно то, что находится в скрытых папках. Справишься?»

«Как ты и просил, я изучила имеющиеся в Сети данные и значительно усовершенствовала программу взлома, — с отчетливой ноткой гордости ответила Эмма. — А также обновила протоколы, помогающие скрыть следы моего вмешательства. Пароли на обоих устройствах этого человека относятся к категории сложных, поэтому для безопасного доступа к файлам мне понадобится чуть больше четверти рэйна».

«Умница моя, — усмехнулся я. — Работай».

После чего взглянул на директора прямо и, спокойно выдержав его взгляд, коротко бросил:

— Я готов услышать ваш приговор.

Глава 13

Какое-то время после этого в кабинете было тихо. Лэн Моринэ, странно прищурившись, откинулся в кресле и, сложив некогда сильные, а теперь оплывающие руки на явственно выпирающем животе, смерил меня изучающим взглядом.

— Что? Даже протестовать не будешь? Ничего не скажешь в свое оправдание? Не попытаешься меня переубедить?

Я спокойно пожал плечами.

— Зачем? Вы уже все решили, доказательствами обзавелись. Боюсь, мне при всем желании будет их не опровергнуть.

— А ты знаешь, какие обвинения тебе могут выдвинуть на основании этой информации? — вкрадчиво поинтересовался лэн Моринэ, когда стало ясно, что простыми угрозами меня не пронять.

— Порча казенного имущества и использование его в непрофильных целях, несанкционированный взлом школьных программ, провокационное поведение, умышленное причинение среднего и тяжкого вреда здоровью, покушение на убийство группы несовершеннолетних. Я ничего не упустил?

Директор окинул меня еще одним оценивающим взглядом.

— Надо же, какие познания уголовного права. Вижу, ты у нас прилежный ученик? Вне основных занятий усиленно занимаешься самообразованием?

— Школьными правилами это не запрещено.

— Разумеется. Но мальчиков в твоем возрасте обычно интересуют другие вещи.

— А я, может, необычный мальчик. И интересует меня совсем не то, что мне положено по возрасту.

Лэн Моринэ странно хмыкнул.

— Это я как раз заметил. И должен сказать, что на моей памяти подобное случается нечасто.

А потом пожевал губами, отключил висящий над столом экран и вдруг как-то необъяснимо расслабился.

— Честно говоря, ни разу не видел, чтобы после таких серьезных обвинений человек… тем более ученик… вел себя настолько сдержанно и спокойно, как это делаешь ты.

Я, уже не скрываясь, вернул ему усмешку.

— А вы разве ждете, что я упаду на колени и начну слезно вас умолять не ломать мне жизнь и не выдвигать ложных обвинений?

— А хотя бы и так, — неожиданно согласился лэн Моринэ, и что-то в его голосе явственно изменилось. — Это было бы как минимум естественно.

— Вы так считаете? — переспросил я. — А как же тогда честь? Достоинство? Простая человеческая гордость? Разве все это в наше время уже не ценится?

Мужчина притворно вздохнул.

— Увы, мой юный друг. Но времена нынче такие, что сейчас гораздо больше ценится умение адаптироваться, хорошо устраиваться, правильно вести себя с власть предержащими. А еще — безусловный талант держать язык за зубами и способность вовремя останавливаться.

— Хм, — по достоинству оценил я непрозрачный намек директора. — То есть вы полагаете, что для меня еще не все потеряно?

Тот сделал вид, что увлеченно изучает свои ногти.

— Ну варианты есть всегда…

Ого. Мне не показалось, или ему действительно есть, что предложить?

— Вот скажи мне, Адрэа, — неожиданно улыбнулся лэн Моринэ. Причем нехорошо так улыбнулся. Многообещающе, что ли? — Как ты видишь свою дальнейшую судьбу?

— С учетом ваших обвинений или без них? — на всякий случай уточнил я.

— И так, и так.

Хм. Странный вопрос. И разговор у нас получался тоже странный донельзя. Сперва директор был раздражен. Потом удивлен. Затем неожиданно успокоился. И вот теперь прямо-таки лучился спокойствием и доброжелательностью.

С чего бы это?

Явно не просто так.

К тому же я все еще не понимал, к чему он клонит. Не мог взять в толк, на что так упорно намекает. И почему так резко сменил тему беседы, которая начиналась как речь обвинителя на большом суде,