Совесть короля - Мартин Стивен

— Прошу вас, помогите мне найти жену!

Уолтер повернулся к своим матросам. Те наблюдали за этой сценой, открыв рты от изумления. Разумеется, они слышали все.

— Ну что ж, — ответил Уолтер. — Что касается лично моей персоны, то впервые за весь вечер меня просят сделать хоть что-то полезное. Что до этих ублюдков, — он обернулся на своих матросов, — то они взбунтовались. Отказываются грести. Выбились из сил, видите ли. И я сильно сомневаюсь, что они согласятся попотеть еще раз, ради того, чтобы…

Уолтер еще раз обернулся на подчиненных.

— Ублюдки! — выкрикнули те дружным хором с удивительной радостью в голосе.

— Уолтер Эндрюс, даже не проси. Ради тебя мы и пальцем не пошевелим, — произнес старший из них, поднимаясь на ноги.

Внутри у Грэшема все оборвалось.

— А вот ради него — еще подумаем! — крикнул матрос, указывая на сэра Генри. — Эй, господин, показывай нам дорогу к твоей женушке. Мои ребятки знают свое дело.

И с сиплыми криками матросы схватились за весла.

— С ними нелегко, — признался Уолтер. — Такие доконают кого угодно. Но если они берутся за дело, то им цены нет.

Грэшем улыбнулся, чувствуя, как в нем просыпается азарт погони, и схватил его за руку.

— Одномачтовая, довольно большая. В носовой части люк, и еще один — на корме. Конфискована ближе к вечеру, наверное, установлены дополнительные мачты, и все.

— Найдем, — заверил его Уолтер Эндрюс. — Если, конечно, ваша лодка там.

Глаза молодого человека уже высматривали путь через заторы речных судов. Он поднял руку, готовясь дать сигнал своим гребцам, чтобы те опустили весла в воду. Стал виден проход, и Эндрюс дал отмашку. Вскоре они проплыли мимо трех галеасов, запутавшихся в собственных парусах и канатах.

— Откуда вы хотите начать? — спросил капитан.

— Оттуда, где наиболее опасно, — мрачно произнес Грэшем.

* * *

Роберт Манселл давно уже понял: обещанное сражение не состоится. Поговаривали, что король с королевой выразили желание покинуть трибуну — настолько им наскучило наблюдать за возней на реке и слушать оглушительный треск мушкетов. Когда же король узнает, во что обошлась казне вся эта затея, подумал сэр Роберт, к скуке наверняка добавится высочайший гнев. Что ж, на этот случай у него припасен козырь. Половина крепости должна была взлететь в воздух в самый разгар сражения. Туда заранее свезли бочки с порохом, так что обмазанные гипсом деревянные стены разлетятся на мелкие щепки от одного лишь заряда. Однако до того момента, как взорвется сама крепость, предполагалось, что та же участь постигнет три из атакующих лодок, когда их накроет огонь береговой артиллерии. Порох, заложенный в крепостных «стенах» и в трех лодках, не простой артиллерийский порох. В него добавлены цветные заряды для фейерверка. Так что лодки взлетят на воздух, объятые ярким голубым пламенем, а в небо устремятся ракеты. Взрыв крепости должен был сопровождаться огромным красно-оранжевым облаком.

И вот сражению конец, а с ним, судя по всему, и его положению при дворе, и его репутации. Течение, ветер и прилив сделали все для того, чтобы два противоборствующих флота так и не сошлись в настоящей морской битве. Не говоря уже о пьяных матросах и вопиющей бесталанности придворных. И все-таки, все-таки еще не все потеряно…

«К черту!» — с досадой выругался про себя Манселл. Если крепость не взорвется, то ее разберут лишь на следующий день. Что ему терять? Его репутация загублена, но ее еще не поздно восстановить.

Главное — взорвать чертову махину до того, как его величество уйдет с трибуны. И сэр Роберт спешно принялся отдавать распоряжения. Один из его помощников, самый надежный, находился рядом с ним. В его лодке — шесть свежих гребцов. Там же дожидалась своего счастливого часа перекрученная веревка, по которой огонь побежит к пороховым бочкам. Сэр Роберт велел грести к трем суденышкам, стоявшим на приколе со стороны Ламбета.

* * *

— У Ламбета находятся три лодки, все до отказа набиты порохом. Они должны взорваться до того момента, как начнут рушиться стены крепости, — доложил Грэшему Уолтер, стараясь перекричать треск мушкетов, уханье пушек и вопли покалеченных матросов.

— И что это значит? — спросил Грэшем.

— Одна из них получила пробоину. Мои матросы говорят, что срочно понадобилась замена. На поиски новой лодки отправили королевскую стражу.

— И что дальше?

— Взгляните сами! — Уолтер указал на противоположный берег. Потешную крепость освещало несколько тысяч факелов. А перед ней у причала темнели три лодки, поставленные на якорь. Две из них, обыкновенные грузовые баржи, были превращены в венецианские галеасы с двумя якорями. Третью не успели толком переоснастить и украсить. В отличие от двух других она держалась на одном якоре и имела всего одну мачту. На фоне ярко освященной крепости зловеще вырисовывались силуэты пороховых бочек.

Сердце Грэшема наполнилось надеждой. Он кивнул. Уолтер резко повернул руль и отдал команду гребцам. Те и без того дружно налегали на весла, но теперь удвоили усилия.

Увы, несмотря на все старания, мимо них стремительно пролетело другое судно, на носу которого, насколько можно было разглядеть в темноте, стоял кто-то из придворных. Стоило судну пересечь фарватер, как к нему навстречу кинулись «турецкие» лодки: ветер для них был теперь попутным. Человек в парадном камзоле громко закричал:

— Назад! Кому говорят, назад! Уступить дорогу! Приказ короля! Уступите дорогу!

Стоявший на носу своей лодки Уолтер жестом подозвал к себе Грэшема, приглашая встать рядом.

— Назад! Уступить дорогу! Назад! Приказ короля! Уступить дорогу!.. — повторил он распоряжение, указывая на вельможу на другом судне. «Турецкие» лодки застыли на месте, а затем отгребли назад.

Королевская лодка устремилась вперед, к галеасам, стоявшим на приколе выше по течению. «Что ж, тогда нам нужно к той, что стоит ниже. К самой дальней. К той, куда идет самый длинный запальный шнур».

Грэшем тронул Уолтера за руку и указал ему на цель: темный, лишенный каких-либо украшений баркас, который немало потрудился на своем веку, перевозя грузы по реке. Лишь пять пороховых бочек выдавали его истинную роль в предстоящей драме.

Уолтер Эндрюс склонялся к тому, что суденышко нужно зацепить абордажным крюком — пусть железо покрепче вопьется в дерево. Но тут его лодку занесло, и она с оглушительным треском врезалась в борт стоявшего на приколе баркаса.

На среднем галеасе был выставлен стражник. Заметив столкновение, он тотчас соскочил со своего насеста и принялся что-то кричать, явно требуя, чтобы они отошли прочь, подальше от бочек с порохом.