Багаж императора - Владимир Дмитриевич Нестерцов

и я ее тоже. На том и порешили.

До встречи со служанкой оставалось полтора часа и я решил использовать их для того, чтобы пополнить свои продуктовые запасы. Поймав кэб, я проехал по продуктовым лавкам на Ковент Гарден и накупил кучу различной снеди, не забыв и о шотландском виски. Выгрузив все это у себя дома, я тем же экипажем поехал на встречу. Оставив кэб на соседней улице и велев ждать, я через черный ход мимо полуголых прачек, горячего пара и детворы прошел в приемное отделение и присел в уголке. Ровно в назначенное время здесь появилась служанка атташе, которая при помощи конюха втащила два больших тюка белья. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, я подошел к ней и помог поднести белье к приемному окну. Узнав меня, она засмущалась и глазами показала на второй тюк, в который были завернуты мои вещи. Я потихоньку изъял их оттуда и тем же путем вернулся к своему экипажу, который и примчал меня домой.

Дома я разжег камин, нарезал себе на тарелку всякой всячины и, поставив бутылку виски, решил подумать о перспективе. В целом, моя миссия здесь была завершена. Я бы с удовольствием отправился домой, но меня сдерживали намеки Гарольда, что со мной захочет встретиться король. Когда это произойдет, никто не знает, не наше это дело звонить в канцелярию короля и спрашивать «А когда Его Королевское Величество изволят нас принять…». Поэтому надо сидеть и просто ждать.

Но просто ждать − это так утомительно! Надо что-то делать такое, что должно в будущем помочь положительно решить или облегчить участь царской семьи. Что я могу в этом плане предпринять? Только то, что само идет ко мне в руки, а именно установить более доверительные отношения с теми людьми, которые очень сильно влияют на формирование политической линии Англии. Нужно готовить мнение о том, что приезд Романовых в Англию − это благо для нее. Он демонстрирует верность родственным связям, поднимая авторитет английской короны, дает возможность по-новому оценить те события, которые происходят в мире, демонстрируюя, что Англия была, есть и остается мировым лидером, к которому приковано внимание всех. Поэтому решено, я отправляюсь наносить визиты моим новым знакомым − морским офицерам, которые пригласили меня посетить их поместья.

Начал я с посещения родового дома одного из известных пэров Англии, где был представлен высшему свету и вынужден был подчиниться установленным здесь порядкам, был втянут в череду приглашений и посещений, разъезжая по всей Англии. Я участвовал в псовой охоте, конной охоте на лис, охоте на кабана. Мы кутили в старинных замках и отдыхали на природе, катались на лошадях и участвовали в скачках. Чудачествам английской аристократии не было предела.

Например, я гостил в поместье мичмана лорда Рокби. Он со смехом рассказывал мне историю своего дяди, который вдруг, ни с того ни с сего, ощутил себя не больше не меньше, как жабой. И стал проводить большую часть жизни в воде. Возле дома, на песчаном пляже он соорудил для себя специальное помещение, которое одной своей стороной находилось в воде. Вот там он и стал жить, плавая до тех пор, пока не терял сознание. И питался тоже в воде, с удовольствием поедая там жареную телячью ногу. Если это ему надоедало, то он по специально устроенным тропинкам поднимался к себе в поместье, по пути непрестанно попивая воду из специально устроенных фонтанчиков, а сзади его сопровождала шикарная карета. Возле поместья, в саду у него был выкопан огромный пруд, покрытый стеклянным куполом. И он с удовольствием плюхался туда, продолжая свой водный образ жизни. В картинной галерее предков висит его портрет. Он изображает мужчину средних лет с огромной пушистой бородой и бодрой улыбкой на лице.

А родственник лейтенанта лорда Норта, который после медового месяца с молодой женой-американкой погрузился в зимнюю спячку, длившуюся регулярно с октября по март месяц. Мотивировал он свое поведение тем, что это протест их рода по поводу потери ими колоний в Америке, и он не в праве его нарушать. Все это время он валялся в постели и питался там же, не вылезая из нее.

Меня везде воспринимали как экзотику. Все расспрашивали об императоре и выражали сочувствие и обещали посильную помощь в выполнении моей миссии. Эта выматывающая череда балов, маскарадов и запредельного отдыха продолжалась две недели. И когда я, вырвавшись от гостеприимных хозяев, попал домой, то первым делом прочитал письмо, которое скромно лежало одно единственное в моем почтовом ящике.

Встреча с королем

Письмо было от Гарольда, в котором он сообщал, что наслышан о моих похождениях, и, очевидно, моя работа принесла определенные результаты, так как король изъявил желание встретиться со мной. Поэтому он просил в ближайшее время не отлучаться далеко от дома, так как должно будет последовать официальное приглашение на аудиенцию к королю. Естественно, аудиенция будет неофициальной, но разговор на ней пойдет об очень серьезных вещах.

Итак, очевидно, я в какой-то степени смог обратить внимание английского короля на меня как представителя Романовых в его стране, и несмотря на ряд негативных моментов он все-таки, движимый родственными чувствами, решил встретиться со мной. Плохо другое, что на сегодняшний день я не владею ситуацией о том, что происходит с семьей Романовых в России и не смогу компетентно ответить на его вопросы. Но, думаю, у короля достаточно возможностей, чтобы знать больше меня об этом.

И потянулись дни ожидания, во время которых я старался проводить большую часть времени дома, выскакивая лишь для того, чтобы купить газеты и узнать свежие новости. Периодически мы перезванивались с атташе, который был занят комплектацией офицеров-добровольцев и отправкой их в Россию для поддержки белого движения. Самое интересное, сообщил он, что очень много английских военнослужащих приходят с просьбой отправить их в Россию. И это находит поддержку у английского правительства. Такое времяпровождение продолжалось около недели.

Наконец в понедельник последовал звонок по телефону. Мой собеседник, представившись работником королевской канцелярии, осведомился, не буду ли я так любезен завтра в десять часов подойти туда для встречи с одной высокопоставленной особой. Естественно, я ответил согласием и стал готовиться к встрече.

Что я знал о Георге V? То, что он был провозглашен королем в 1911 году, в сложное для страны время. В начале войны он отказался от всех личных и семейных германских титулов и изменил название королевского дома с Саксен-Кобург-Готского на Виндзорский, служил на военно-морском флоте и имеет звание британского адмирала флота,