Владычица ночи - Алия Якубова

— Неужели так велико влияние вампирской крови?

— Честно говоря, не знаю. Может быть. Я мало кого из вампиров знал людьми. С тобой и с самим собой — всего двоих.

На это Рауль усмехнулся, оценив шутку.

Вампиры приняли брата Антуана как равного, что же до отношения к нему самому, то оно как-то изменилось. Антуан долго не мог понять, в чем дело, и, наконец, решился спросить у Сантины.

Вампирша ответила, что это само собой разумеющееся. Создав птенца, он тем самым подтвердил свой статус. Доказал, что может быть творцом, а значит переступил пору вампирского детства.

Все это Антуан внимательно выслушал, но для себя решил, что вероятно за этим кроется еще что-то. И это что-то ему придется выяснять самому. Но не сейчас.

Рауль довольно легко нашел с вампирами Флоренции общий язык. Еще человеком он всегда был душой общества, к тому же обладал природным обаянием. Но прежде чем пригласить его куда-либо, или даже перейти с ним в другой зал, любой вампир ставил Антуана в известность о своих намерениях. Это очень удивляло последнего, пока Сантина, как всегда, не прояснила ситуацию.

Для всех вампиров Рауль прежде всего его птенец. И иметь с новообращенным какие-либо отношения без ведома Антуана считалось бы вызовом ему. Когда сам Рауль узнал об этом, то очень развеселился. Им обоим казалось немыслимым, что остальные считают одного чуть ли не хозяином другого. Но со своим уставом в чужой монастырь не ходят. И они решили просто не обращать внимания.

Через год, когда Рауль более-менее освоился со своим новым состоянием, они и вовсе решили уехать. Отправились вдвоем в путешествие по Европе. Их даже не останавливало то, что приходилось всюду таскать с собой гроб. Они были горячи, молоды и жаждали приключений.

* * *

Антуан был счастлив. Он еще ни разу не пожалел о том, что обратил брата. Они были не разлей вода. Вместе объехали все крупные города Европы, правда нигде не задерживаясь на долго. Побывали даже в России, Пруссии и Скандинавии. А иногда, устав от городской суеты, отправлялись нехожеными тропами в такую глушь, где люди почти не встречались.

Как-то им даже пришлось провести целую зиму в замке, стоявшем посреди богом забытой горной деревни. До весны им было просто отсюда не выбраться из-за вьюг и буранов, даже при всех их возможностях. Хозяйкой замка была Сайен. Гордая красавица с белоснежной кожей, длинными, черными как ночь волосами и пронзительно-голубыми глазами. Ее можно было бы назвать хрупкой, если бы не эти глаза. Их взгляд излучал силу и волю.

Зима в этом медвежьем углу оказалась не такой уж скучной, как ожидалось сначала. Сайен была искренне рада обществу братьев. Охотно делила с ними кров и «стол», а с Раулем даже и постель. Были намеки и в сторону Антуана, но тот не хотел переступать дорогу брату. В общем все шло относительно хорошо, правда в самом конце зимы Антуан уже был готов идти лично расчищать дорогу, чтобы выбраться отсюда. Эта зима лишь подтвердила, что ни он, ни Рауль не созданы для сельской жизни. Им подавай городскую суету.

Они отправились на восток, обоим хотелось увидеть Стамбул и его экзотические красоты, и даже готовы были ради этого проделать морское путешествие.

Но не все было так безоблачно. Временами Антуан стал замечать за братом некоторые странности, которых никогда раньше не наблюдалось. Иногда, за игрой или разговором, Рауль впадал в азарт, забывая практически обо всем. Мог даже выдать себя. Другой его крайностью были моменты полной апатии, когда он превращался в абсолютно неподвижную статую, которую ничто не интересовало. И это было еще страшнее. В такие минуты Антуан радовался лишь тому, что подобные приступы случаются с братом крайне редко.

На десятом году путешествий, когда они как раз покинули Стамбул, их настигло печальное известие — скончалась их мать. Это надолго повергло братьев в уныние, и еще масла в огонь подлил тот факт, что они не могли присутствовать на ее похоронах. Появись они дома, и это выдало бы их с головой. Ведь прошло десять лет, а оба выглядели не старше двадцати шести, хотя Антуану было уже тридцать девять, а Раулю тридцать пять.

Но время лечит. Это верно как для людей, так и для вампиров. Щемящая тоска уступила место просто грустным воспоминаниям. На самом деле Антуан интуитивно готовил себя к чему-то подобному. Получая в дар вечную жизнь, невольно задумываешься о том, что твой удел — пережить всех дорогих тебе людей. А вот Рауль, похоже, об этом не думал, и столкновение с реальностью стало для него неожиданностью, а потому ему было больнее.

Каждый раз, видя в глазах брата печаль, Антуан задавал себе вопрос, нет ли в этом и его вины. Что если он слишком оберегает его? К тому же, ведь это именно он привел Рауля в этот мир, сделал его вампиром. Но когда горе брата притупилось, все вновь шло замечательно, и Антуан забывал о своих мрачных мыслях.

Он до конца понял, почему вампиры предпочитают жить общинами или семьями — в обществе себе подобных легче жить бок о бок с людьми, и видеть, как одно их поколение сменяется другим. Легче выстоять против главного врага — времени.

Осознав это, Антуан больше времени стал проводить в общинах и Рауля подталкивал к этому, так как ему это было нужнее. И, надо сказать, помогло. Брат снова потянулся к светской жизни. Иногда даже неделями пропадал где-то с новыми приятелями или подругами из вампиров. Но это не сильно беспокоило Антуана. Гораздо меньше, чем приступы азарта или меланхолии Рауля. К тому же и сам он даром времени не терял. Меньше всего ему хотелось вести жизнь затворника.

Но этому празднику жизни не суждено было долго длиться. Беда пришла неожиданно, и выбила почву из-под ног Антуана.

На шестнадцатом году своей кочевой жизни они, наконец, решили возвратиться во Флоренцию, которую считали отныне своим вторым домом. Обоих будто что-то тянуло туда. Да и утомили постоянные переезды с места на место.

Прошедшие годы не слишком изменили город и его жителей. Даже инквизиция не могла умерить их жажду роскоши, жажду жизни, хотя она имела большую поддержку среди простого люда. Инквизиция в Италии вообще не так свирепствовала, как в других странах, например в Германии, где осужденных в «ведовстве» были уже тысячи, если не десятки тысяч.

Дом Анутана остался в отличном состоянии. Хорошая уборка — и в нем снова можно было жить. Правда, пришлось притворяться сыновьями самих себя, но это мелкие неудобства.

Сантина по-прежнему являлась магистром города. Все знакомые им вампиры тоже были здесь, так сказать «в полном здравии», и были рады их возвращению. И Ирия как раньше, жила при Сантине. Только она повзрослела, хоть и не так сильно, как можно было ожидать. Выглядела она чуть старше двадцати, а ведь ей должно быть уже больше тридцати.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});