Метаморфозы - Della D.

— Не знаю, — честно ответил Снейп. – Сейчас я уже вообще не уверен, что они имели право меня арестовывать.

— Мы очень волновались за вас. Все мы, — Драко изобразил слабую улыбку. – Не знаю, что бы мы делали, если бы вас посадили в Азкабан. Мы здесь больше никому не нужны…

— Вы преувеличиваете, — недовольно перебил зельевар.

— Отнюдь, сэр, — на этот раз его улыбка была совсем печальной. – Вы наш декан. И вы единственный, кто заботится о нас. Иногда мне кажется, что весь Хогвартс объединился против Слизерина.

— Драко…

— Нет, сэр, я знаю, о чем говорю! За кого болеют все остальные факультеты, когда Слизерин играет против Гриффиндора? Или Равенкло? Даже Хаффлпаффа! А Кубок Школы? Когда его выигрывал Слизерин, никто не радовался, а когда Гриффиндору удается нас обставить, все счастливы так, словно Кубок разделили между тремя факультетами! Нет, сэр, мы не слепые, — его голос слегка дрожал от возбуждения. – Даже директор, со всеми его разговорами о равенстве и единении, всегда подсуживает Гриффиндору.

— Он сам гриффиндорец, — Северус слегка изогнул бровь. – А я слизеринец. И я, как вы верно заметили, ваш декан. Благополучие слизеринцев – мой долг.

— Мне кажется, что для вас это нечто большее, — тихо пробормотал Малфой, снова опуская глаза в пол. – Я хочу, чтобы вы знали: мы это очень ценим. Мы очень вас уважаем и… любим, — кажется, последнее слово было неожиданным для самого Драко.

— Вы об этом хотели со мной поговорить? – Снейп немного смутился от такого прямолинейного выражения чувств. Обычно слизеринцы так не говорили. Он всегда знал, что его студенты к нему привязаны, не зря же он так предвзято к ним относился. Но никто никогда не признавался ему в любви! Тем более от имени всего факультета. Это было… неожиданно. И приятно.

— Нет, сэр. Не только, — парень снова принялся терзать свои пальцы.

— Послушайте, Драко, я очень устал, — Снейп не смог удержаться от вздоха. — Поэтому говорите быстрее или давайте отложим этот разговор на завтра…

— Я связался со своим отцом, как только авроры вас увели, — перебил слизеринец, теперь глядя Снейпу прямо в глаза. При этом у него был вид человека, шагнувшего в пропасть. – Через каминную сеть. Он не захотел обсуждать это через камин, поэтому зашел ко мне. Но когда я сказал ему, что вас арестовали и нужно что‑то срочно делать, он сказал… он только сказал, — блондин замолчал, слегка покраснев, и отвел глаза в сторону.

— Так что сказал ваш отец? – голос Снейпа был ровным и безразличным, словно они обсуждали погоду. Сейчас ему это давалось вполне легко: сказывалась усталость и истощенность. У него просто не было сил на какие‑либо эмоции.

— Он сказал: «Пусть чертов полукровка разбирается сам, мне нет дела до его проблем», — под конец цитаты Драко совсем сник. Было видно, что каждое слово давалось ему с огромным трудом.

— Что ж, — тихо пробормотал Северус, — немного обидно, но вполне предсказуемо.

— Это правда? – молодой Малфой пытливо вглядывался в непроницаемое лицо декана.

— Что именно? – зачем‑то уточнил Снейп, хотя прекрасно понял, о чем его спрашивал его студент.

— Что вы… Что вы, — он никак не мог закончить фразу. Зельевар подумал, что это немного похоже на заклятие, которое Долор накладывала на Гермиону, чтобы не позволить той говорить о своих снах. Только слизеринец не задыхался. Слова как будто застревали у него в горле. – Что вы… полукровка? – в конце концов выдавил он.

Снейп ответил не сразу. Он знал, что Драко всегда считал его чистокровным. Именно на этом строилось его уважение к своему учителю. Однако Северус чистокровным не был, и теперь ему предстояло в этом признаться. Он не знал, как к этому отнесется молодой человек. Он не знал, как к этому отнесутся остальные слизеринцы. Будут ли они по–прежнему его уважать, или он потеряет свою власть над ними и их доверие? В любом случае, врать не было смысла. Драко все равно поймет.

— Да, это правда, — тихо признался он. – Вопрос в том, что это значит лично для вас?

— Что? – парень нахмурился. Он, казалось, еще не до конца переварил полученную информацию, поэтому вопрос Снейпа застал его врасплох.

— Понимаешь, я всегда был полукровкой. Когда ты был маленьким, когда ты пришел в Школу, неделю назад. Я таким родился. Я ничего не могу поделать с тем, что моя мать в свое время выбрала себе мужа–маггла. Но я – это я. Не больше, но и не меньше. Я все тот же человек, ради которого ты был готов вступить в схватку с аврорами. Разница только в том, что раньше ты не знал, кто я. Видишь ли, Драко, для меня ничего не изменилось. Я остался тем, кем был всегда. А вот что касается тебя… Я не знаю, меняет ли эта информация что‑то для тебя лично. Я знаю лишь одно: что бы ты сейчас ни решил, мое отношение к тебе не изменится. А твое?

В кабинете повисло молчание. Драко прерывисто дышал, пока в его голове проносились картины из прошлого. Его отец. Друг семьи – Северус Снейп. Северус Снейп – его декан. Его учитель. Снова его отец. И его слова: «Ты должен найти способ сделать это. Этого хочет Темный Лорд». И слова Снейпа: «У этих детей не было ни будущего, ни выбора. За них все решили. Они просто рабы, к которым и Империус не нужно применять…» На этот раз декан не торопил его с ответом.

— Как я уже сказал, — с трудом произнес Малфой, — слизеринцы вас любят и уважают, — он снова нашел в себе силы взглянуть Снейпу в глаза. – Я слизеринец, — на этот раз твердо сказал он, хотя и немного хриплым голосом. – И я не исключение.

Снейп расслабленно выдохнул, только сейчас осознав, что задерживал дыхание. По его губам скользнула улыбка.

— Спасибо, — искренне произнес он. – Для меня это очень важно.

На какое‑то время в кабинете повисло молчание, но оно уже не было таким неловким, как минуту назад. Потом Драко все же осмелился спросить:

— А как же Темный Лорд?

— Он и сам полукровка, но я вам этого не говорил, — Снейп криво усмехнулся.

Молодой Малфой уронил голову на руки и простонал:

— Мерлин, как же все стало сложно! Раньше все было понятно: есть чистокровные и есть грязнокровки, — он взглянул несчастными глазами на Снейпа. – А теперь что? Что мне делать? Как я могу презирать полукровок и почитать чистокровных, если вы полукровка, а Крэбб и Гойл — чистокровные? Теперь это не может быть критерием! И как я могу идти за тем, кто говорит о чистоте крови, а сам… — он вдруг осекся, осознав, ЧТО он сказал. Затем он немного подумал и, сощурившись, вкрадчиво поинтересовался: — А вы, сэр? На чьей вы стороне?

Северус боялся этого вопроса. Боялся, потому что не знал, как на него ответить. Сказать, что он верен Лорду? Это лучший способ отдать в его руки этого ребенка. Сказать, что он на стороне Ордена Феникса? А что если Драко завтра решит, что прежние убеждения ему милее, так как они «проще»? Он не мог рисковать судьбой мальчика, но он не имел права рисковать своим положением при Лорде. Проклятье! Единственный ответ, который пришел ему в голову, был:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});