Иной Сталин - Юрий Жуков

Этим решением и был образован прежде отсутствовавший, единый для всей страны своеобразный отдел кадров номенклатуры ПБ. Он не только сконцентрировал в одних руках проведение всей кадровой политики, но и необычайно высоко вознес самого Маленкова, фактически вплотную приблизив его к узкому руководству. Скорее всего, это произошло потому, что тот сумел доказать за полтора года пребывания на посту заведующего ОРПО верность идеям политических реформ. Георгия Максимилиановича не ввели, что было бы вполне естественным, ни в одну из двух только что образованных комиссий ПБ, ни в Комитет обороны, и все же его уже можно было считать членом более значимой, хотя и действующей за кулисами власти, группы Сталина.

Однако наиболее важным, прежде всего для население страны, особенно для технической интеллигенции, а также и для широкого руководства оказалось решение, принятое ПБ 28 апреля и оформленное как совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О работе угольной промышленности Донбасса». Выглядевшее в целом как документ чисто экономического характера, призванный искоренить недостатки в данной отрасли и, в частности, упорядочить зарплату, он содержал выпадавший из контекста третий пункт, в котором указывалось:

«Осудить применяемую некоторыми партийными и в особенности профсоюзными организациями практику огульного обвинения хозяйственников, инженеров и техников, а также практику огульных взысканий и отдачи под суд, применяемую и извращающую действительную борьбу с недостатками в хозорганах. Обязать Донецкий обком КП(б) Украины и Азово-Черноморский крайком ЦК ВКП(б) исправить допущенные в этом отношении ошибки и разъяснить всем партийным организациям Донбасса, что их прямой обязанностью, наряду с выкорчевыванием вредительских элементов, являются всемерные поддержка и помощь добросовестно работающим инженерам, техникам и хозяйственникам»27.

Дабы ни у кого не оставалось сомнений, ради чего не только принято, но и предано широкой гласности данное постановление, 5 мая ПБ еще одним своим решением предложило «прокурору Союза ССР т. Вышинскому пересмотреть судебные приговоры и снять судимость с инженеров и техников угольной промышленности Донбасса, осужденных по производственным делам без достаточных оснований или на протяжении последующей работы показавших себя добросовестными и преданными делу работниками»28.

А 15 мая «Правда» под заголовком «Что делает прокуратура в связи с решением СНК СССР и ЦК ВКП(б) о Донбассе» дала большое интервью с Вышинским. В нем он воспользовался возможностью напомнить, выделив особо, важнейшее положение преамбулы постановления: «Некоторые хозяйственники в порядке самостраховки увольняют с работы лиц, виновность которых не только не доказана, но даже не расследована». Развивая данную мысль, Вышинский заявил: «В ряде случаев неудовлетворительно велось расследование дел хозяйственников и специалистов, а судебные органы осуждали некоторых работников без достаточных оснований». Вышинский предупредил всех причастных к такого рода преступлениям:

«Прокуратура потребовала из Донбасса все дела лиц, осужденных по производственным преступлениям в 1934, 1935, 1936 и 1937 гг., для их сплошной проверки. После просмотра этих дел в Москве прокуратурой Союза приговоры, вынесенные без достаточных оснований, будут опротестованы. В отношении лиц, осужденных по производственным делам без достаточных оснований, а также в отношении лиц, которые в последнее время показали себя честными и добросовестными работниками, будет возбужден вопрос о снятии с них судимости».

Все сказанное Вышинским выглядело отнюдь не самокритикой. Открыто било и по сотрудникам областного и краевого управления НКВД, которые возбуждали дела о вредительстве и вели по ним следствие; и по обкому и крайкому, которые не только потворствовали беззаконию, но и слишком часто провоцировали его — в том признался на декабрьском 1936 г. пленуме ЦК С. А. Саркисов; и по наркомюсту, в полном подчинении у которого находились суды.

Глава шестнадцатая

1 мая 1937 г. страна в двадцатый раз отмечала праздник военным парадом и демонстрацией трудящихся в Москве, на Красной площади. Особенность данного дня в краткой, общедоступной форме традиционного приказа выразил нарком обороны К. Е. Ворошилов. Говорил он только о положении в стране: «Победы социализма записаны ныне в великой Сталинской конституции СССР, открывающей новую полосу в строительстве советского государства. Сталинская конституция СССР знаменует собой расцвет подлинной советской демократии, еще более тесную связь всех трудящихся масс с органами советской власти, обеспечивает еще более широкое и всестороннее участие их в управлении своим собственным государством»1.

Об ином аспекте ситуации поведал в пространной, на полосу, статье «Единство международного пролетариата — высшее веление переживаемого момента» генеральный секретарь ИККИ Георгий Димитров. Выражая оценку положения в мире, не столько свою, сколько узкого руководства, он прозорливо предсказал то, что действительно произошло через два месяца в Азии, через десять и шестнадцать месяцев в Европе. Начал он с самого главного, самого тревожного:

«Вся международная обстановка в настоящий момент находится под знаком лихорадочной подготовки фашизмом нового передела мира путем захватнической войны. Гитлер усиленно готовит удар против Чехословакии, уничтожение которой как самостоятельного государства, согласно фашистской концепции, необходимо для „умиротворения Европы“. Германский фашизм готовит поглощение Австрии… Японская военщина со своей стороны всячески старается разбить демократическую оппозицию у себя дома, чтобы с тем большей агрессивностью напасть на китайский народ».

Перейдя к непосредственным задачам пролетариата, Димитров сознательно напомнил, повторив, суть решений VII конгресса Коминтерна:

«Главное теперь заключается в том, чтобы, укрепляя дальше единство рабочего класса в национальном масштабе, найти общий язык, общую платформу, обеспечивающую возможность пролетариату выступать единым фронтом в международном масштабе, своевременно сосредоточивать свои главные силы на тех участках борьбы против фашизма, которые являются наиболее важными в каждый данный момент».

Димитров, несомненно, учел более чем годовую практику народных фронтов Франции, Испании и особенно — борьбы в поддержку испанского республиканского правительства. Именно потому ему пришлось осудить позицию лидеров Второго и Амстердамского интернационалов, упорно отклоняющих предложения компартии Испании и ИККИ о совместных действиях в защиту испанского народа. Кроме того, Димитров вынужден был принять во внимание то, что происходило в СССР: августовский и январский процессы, февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б), обвинившие Троцкого и троцкистов во всех смертных грехах. И на основании такой четко выраженной позиции сформулировал четыре «необходимо» в их принципиальной последовательности.

1. «Сосредоточить борьбу против главного врага, против ударного кулака реакционной части крупной буржуазии — против фашизма».

2. «Обуздать находящихся в рядах рабочего движения врагов единого фронта».

3. «Дать самый решительный отпор всем, кто ведет клеветническую кампанию против СССР».

4. «Ведя борьбу против фашизма, бить со всей беспощадностью по его троцкистской агентуре».

Наконец, в качестве своеобразного дополнения и в виде явной уступки коммунистам-ортодоксам, Димитрову пришлось вспомнить, но лишь в конце статьи и весьма бегло, еще и о пятой «необходимости» — борьбы с реформизмом2.

Ворошилов, обращаясь к красноармейцам и командирам РККА, лишь единожды вспомнил о троцкистах. Вспомнил только для того, чтобы значительно повысить ценность новой конституции, принятию которой, как следовало из текста приказа, те яростно сопротивлялись. Димитров, давая установку мировому коммунистическому движению, также сказал о троцкистах, и опять же лишь по ассоциации — всего лишь как об агентуре главного противника — фашизма. И Димитров, и Ворошилов использовали понятие «троцкизм» как условное, обобщенное обозначение не конкретного врага, а всего, что мешало тогда продвижению вперед; как ставший ритуальным, просто привычным риторический прием. Не более того.

Но трудно представить, что член ПБ и генеральный секретарь ИККИ высказывали собственные, ни с кем не согласованные взгляды, лишь случайно совпавшие. Несомненно, подобная оценка троцкизма как явления уже малозначительного, практически ушедшего в прошлое, была отражением общего мнения узкого руководства на конец апреля. Это лишний раз подтверждает стремительное изменение оценок событий, происшедших через двое суток в Испании.