80 лет одиночества - Игорь Кон

Печататься в Главной редакции Восточной литературы издательства «Наука» было очень приятно. Кажется, это единственная моя советская книга, где можно было дать неурезанные сноски. Эту книгу часто цитируют педагоги и психологи. В 2003 г. ее дополненное и обновленное издание выпущено в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по психологическим и педагогическим специальностям.

Эта работа не пропала даром. В конце 1990-х наконец появились первые оригинальные отечественные исследования по истории русского детства (О. Е. Кошелевой и др.), о которых я мечтал в 1970-х. В системе гендерных исследований совершен прорыв в изучении истории русского материнства (Н. Л. Пушкарева). Некоторые свежие идеи развиваются в рамках так называемой педагогической антропологии, хотя контуры ее не всегда отчетливы. Заявила о себе новая социология детства. Информация о статистических кросс-культурных исследованиях этнографам 1980-х не пригодилась, но в 1990-х этой проблематикой серьезно занялись ученые из РГГУ во главе с А. В. Коротаевым, создавшим Московскую школу количественных кросс-культурных исследований. Эти люди уже имели возможность учиться и работать за рубежом. Я узнал об их исследованиях совершенно случайно, из американского журнала, при подготовке новой книги о мальчиках.

Так что этот аспект моей работы оказался частично востребованным. Сейчас я продолжаю ее на новом материале, в рамках исторической антропологии мальчишества.

Сексология

Я хочу быть понят своей страной,

А не буду понят – что ж?

По родной стране пройду стороной,

Как проходит косой дождь.

Владимир Маяковский

Проблемами сексуальности я занялся в известной мере помимо собственной воли. Хотя в юности я, как всякий нормальный человек, интересовался ими, мой интерес был сугубо практическим, и его вполне удовлетворило знакомство с классической старой книгой Теодора ван де Велде «Идеальный брак». В научно-теоретическом плане сексуальность не казалась мне достойным предметом. Однажды у меня дома был даже небольшой спор с аспирантом нашей кафедры Сергеем Николаевичем Артановским (позже известным культурологом). Тот говорил, что эротика – увлекательный философский сюжет, а я с ним почему-то не соглашался. Однако вскоре мне пришлось не только изменить точку зрения, но и вплотную заняться изучением человеческой сексуальности.

Отчасти меня «совратил» мой аспирант Сергей Исаевич Голод, который еще в 1960-х годах вопреки моим советам (я предупреждал его, что эта тема в СССР недиссертабельна и даже опасна, и оказался прав – защитить эту диссертацию Голоду так и не удалось, несмотря на кучу положительных отзывов) занялся эмпирическим изучением сексуального поведения советской молодежи и тем самым вовлек меня в это «грязное дело».

Отчасти же действовала внутренняя логика научного поиска. Еще занимаясь историей позитивизма в социологии, я не мог не познакомиться с трудами Альфреда Кинзи, а затем – интересно же! – и с другими подобными книгами. А если знаешь что-то полезное – как не поделиться с другими? Моя первая большая статья на эти темы «Половая мораль в свете социологии» (1966) была написана по заказу редакции журнала «Советская педагогика». Никаких отрицательных последствий лично для меня эта статья не имела, но в 1997 г. завкафедрой социологии Самарского университета проф. Е. Ф. Молевич рассказал мне, что в свое время он и его коллеги, рекомендовавшие мою статью студентам, имели страшные неприятности с местным обкомом; ученых спасло только то, что статья была напечатана в центральном журнале, а автора продолжали печатать в партийных издательствах.

Несколько страниц о сексуальной революции и о психосексуальном развитии человека содержала и «Социология личности». Широкий общественный резонанс имела статья «Секс, общество, культура» в «Иностранной литературе» (1970), которая была первой и в течение многих лет единственной в СССР попыткой более или менее серьезного обсуждения проблем сексуально-эротической культуры. Затем эту тему подхватили И. С. Андреева и А. В. Гулыга в журнале «Студенческий меридиан».

Поворот от социологии сексуального поведения к теоретико-методологическим проблемам сексологии как междисциплинарной отрасли знания произошел в связи с подготовкой третьего издания Большой Советской Энциклопедии, в которой я был научным консультантом. В 46-м томе первого издания БСЭ, вышедшем в 1940 г., была весьма консервативная статья «Половая жизнь», в которой акцент делался на то, чтобы не вызывать «нездоровый интерес» и добиваться «разумного переключения полового влечения в область трудовых и культурных интересов»; заодно сообщалось, что в СССР нет полового вопроса.

Ко времени выхода второго издания БСЭ (1955 г.) в СССР не стало уже не только «полового вопроса», но и «половой жизни». В 33-м томе была статья «Пол», но она была посвящена исключительно биологии, человек в ней даже не упоминался. Стопроцентно медико-биологическими были и все прочие статьи, касавшиеся пола: половое бессилие, половое размножение, половой отбор, половой диморфизм, половой цикл, половые железы, клетки, органы. Единственный социальный сюжет – «Половые преступления». И правильно – чего еще ждать от такой гадости?

В третьем издании БСЭ, выходившем в 1970-х годах, «половую жизнь» решили восстановить, но когда мне прислали на просмотр весь блок статей, относящихся к полу, я пришел в ужас. В статье «Пол» не оказалось не только ничего социального, но даже и самого человека. Все сводилось к генетике пола, в основном на примере шелкопряда, которого плодотворно изучали советские генетики. Такие важные для понимания механизмов половой дифференциации дисциплины, как эндокринология и эволюционная биология, даже не были упомянуты. В список литературы не включена ни одна иностранная книга. Такими же монодисциплинарными были и остальные медико-биологические статьи. В материалах же, которые подготовили педагоги и философы, господствовала привычная морализация.

Чтобы спасти положение, заведующие редакциями философии, биологии и педагогики просили меня, совместно с Г. С. Васильченко, написать довольно большую статью «Половая жизнь» и как-то интегрировать разные подходы. Но где взять дополнительный объем, ведь буква «п» ближе к концу алфавита, а объем издания лимитирован? Заведующие редакциями обратились в главную редакцию, ждали отказа и даже приготовили на этой случай неотразимый аргумент: поскольку за несколько дней до того был увеличен объем статьи «Одежда», редакторы пошли к начальству под лозунгом: «Зачем одежда, если нет половой жизни?» Но главный редактор согласился и без нажима. В результате была не только расширена «Половая жизнь», но и появились отдельные статьи: «Сексология», написанная мною, и «Сексопатология», написанная Г. С. Васильченко. Поскольку эта проблематика давалась на страницах БСЭ впервые, мне пришлось задуматься о месте сексологии среди прочих научных дисциплин, причем не только медицинских.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});