Живой Журнал. Публикации 2014, январь-июнь - Владимир Сергеевич Березин

багровыми знаками, высунулась, показала Данилову красный язык и исчезла».

Эта история хороша тем, что передаёт весь колорит времяпровождения в московских окраинных банях. Часто туда народ заходил даже не попариться, именно попить пивка (оттого рачительная работница и говорит, что в бидон не отпустит — то есть не даст досужему человеку, пусть и буфетной цене, а разжиться пивом для домашнего употребления.

Другие демоны в романах Орлова тоже не брезгуют московскими банями. Один из них, прозванием Кармадон, «был он и в банях, уже не Марьинских, а Селезневских, опять со скрипачом Земским и водопроводчиком Колей, к которым привык. В бане не зяб и не зевал, парился от души и из шайки швырял на раскаленные камни исключительно пиво».

И, чтобы два раза не вставать:

Б. Марьинская, 21

Тел. И7 21 91

Извините, если кого обидел.

15 апреля 2014

Можайские бани (2014-04-15)

С Можайскими банями история приключилась необычная — нет, в том, что они исчезли с карты Москвы, ничего необычного нет. Необычность в том, что Можайские бани были молоды, а от смерти их спасали шумно и с привлечением больших масс народа.

А вот в том, что не спасли — ничего странного, конечно, не наблюдается.

Можайские бани стояли на одноимённом валу, неподалёку от Киевского вокзала.

Эта местность называется Дорогомилово.

Бывают в Москве такие места неравномерной затройки — рядом уже сменилось несколько архитектурных стилей, а тут всё как-то пустовато и жизнь течёт медленнее. Обычно это бывает на стыке между двумя районами, где жизнь течёт быстрее — поставят, скажем два завода, а между ними ещё много лет идёт деревенская жизнь. Или станет точкой притяжения вокзал, а подальше у где делают своё дело разные службы, стучит-гремит непарадная железнодорожная жизнь, всё как бы консервируется.

Ещё на рубеже веков, не последнем рубеже, а в начале двадцатого века, в Дорогомилово было полно деревянных изб, чуть в стороне от Большой Дорогомиловской селились извозчики, были разбиты огороды, шло как бы «промежуточное» между селом и городом время.

Романюк в своей книге пишет: «По словам очевидца, относящимся к концу XIX в., в ямской Дорогомиловской слободе “так же, как и в других таких слободах были постоялые дворы, подворья, трактиры, лавки, торгующие шорным товаром, платьем, шапками, сапогами и другим товаром, необходимым в быту ямщиков и ‘гужевых’ извозчиков. Были и кабаки, как и везде в таких слободах, шумные, бурливые…”

В конце XVIII века сразу за Дорогомиловским мостом стояли деревянные казенные торговые бани, потом шла Большая Дорогомиловская улица, подходившая к заставе Камер-коллежского вала. Поблизости от неё после чумы 1770 — 1771 гг. устроили кладбище».

Дорогомиловское кладбище было довольно примечательным — там похоронили несколько сот погибших в Бородинской битве, а так же часть раненных оставленных в Москве. Там же, чуть в стороне, с 1798 года возникло так же исчезнувшее еврейское кладбище (где, кстати, был похоронен художник Левитан).

Сейчас там новые дома, и в частности «дом Брежнева»

Так вот в южном Дорогомилове, на Можайском валу, и находились бани, о которых идёт речь.

Нет, не те, казённые, о которых пишет Романюк, а большое красное здание с белыми наличниками, поставленное в пятидесятых годах XX века (1952–53 гг., архитектор В.И. Балтер, инженер П.Н. Рудин).

Нормальный образец сталинской и постсталинской архитектуры — такой стиль можно наблюдать, скажем в районе Фрунзенских улиц.

Бани эти понемногу хирели, закрывались, открывались, и время от времени о них писали в газетах со всплеском оптимизма, как, скажем, в 2005 году: «Знаменитые Можайские бани, которые еще пару десятков лет назад посещал чуть ли не каждый второй житель столицы, решено возродить. Как сообщили в Департаменте потребительского рынка и услуг города Москвы, банно-прачечный комбинат, расположенный на Можайском Валу (Западный округ), был закрыт на реконструкцию еще в 1997 году. С тех пор он так и не заработал. Более того, помещения бань не раз горели, а местные хулиганы разбили здесь почти все окна и выломали двери.

Теперь же бани хотят вернуть к жизни. В самое ближайшее время из комбината сделают спортивно-оздоровительный центр. Причем основная его часть будет отдана именно под общественную “помывочную”. Планируется, что бани станут доступны не только состоятельным гражданам, но даже малообеспеченным и пенсионерам.

Кстати, поскольку бань сегодня в столице не хватает (их всего 35), решено в самое ближайшее время построить новые в Центральном, Восточном, Северо-Восточном и Южном округах, а также в Зеленограде».

Ну эти новости вполне типичные, такое писали многажды, но за Можайские бани заступались больше прочих. Заступался Архнадзор, писали петиции, чем-то задевало людей это сочетание белого и красного и добротность советского неоклассицизма.

Меж тем пустое много лет здание в 2009 году было признано аварийным и снесено в январе 2013 года.

Бани эти любили многие, я, правда, не очень верю в странную статистику, что там побывал каждый второй москвич, но тем не менее, адрес был известный.

Однако добрые мои товарищи также говорили, что в последние свои годы бани эти заросли грибком и плесенью. Ну, бывает, и в то, что пришло в эти бани запустение, тоже верю.

Рассказывали также и другое — то, что близлежащих жителей раздражало то, что в банях был санпропускник (оно и понятно, вокзал неподалёку), где мыли не только солдат, но и заключённых, а также стирали больничное бельё. Какой-то химией там действительно пахло, но память запахов к делу не пришёшь.

А пока рядом свистели поезда, формировались составы, с другой стороны шумел Дорогомиловский рынок, начали строиться банковские офисы и закипела жизнь уже совершенно не промежуточная.

Одно скажу точно — место вокруг здания в девяностые было мрачным, приторговывали там марафетом и девочками, как выражался один милицейский работник.

Ну, а тут-то что — напишут местные жители «Прекратите это безобразие!», а чиновники с девелоперами и прекратят.

А дальше происходит всё, как всегда — одни дорогомиловские жители вспоминают с ностальгией, как им было там хорошо, и несли им пиво, и простыня мокла от испарины, а другие дорогомиловские жизни с радостью гонят от себя воспоминание о крысах, что порскали в стороны от заброшенного здания и бомжей, что выглядывали из оконо.

Но я скажу по секрету вот что: московские бани исчезают не от того, что против них существует заговор строителей и чиновников. Они умирают, потому что в них некому ходить, и некому, соответственно, платить. Ну, так и много другой субкультуры ушло в небольшие заповедники — от фехтования до