Противостояние. Армагеддон - Стивен Кинг

— Есть кто-нибудь дома? Считаю до трех: раз, два?.. О'кей, я пойду дальше, отрясая пыль Феникса с моих ног…

В этот момент Ллойд очнулся. Он вскочил с койки, схватил ножку и принялся лупить ей по решетке камеры.

— Нет! — закричал он. — Нет! Не уходите! Пожалуйста, не уходите!

Голос, раздававшийся теперь значительно ближе, с лестницы, соединявшей административное крыло с камерами, прокомментировал:

— Мы готовы тебя скушать, мы тебя так любим… ой-ой-ой… похоже, кто-то ОЧЕНЬ… ПРОГОЛОДАЛСЯ. — Последовало ленивое хихиканье.

Ллойд бросил на пол ножку от койки и схватился обеими руками за прутья решетки. Теперь он мог слышать шаги. Ему хотелось расплакаться от облегчения… в конце концов, он спасен… Но в сердце у него вместо радости был страх, растущий ужас, заставивший его пожалеть о том, что он не промолчал. Промолчать? Господи! Что может быть хуже голода?

Мысль о голоде заставила его вспомнить о Траске. Траск раскинулся на спине, и одна из его ног торчала сквозь решетку камеры Ллойда. Область голени — ее самая мясистая часть — претерпела значительные изменения. На ней были следы зубов. Ллойд знал, кому принадлежали эти зубы, но почти не помнил о том, как это произошло. Чувства отвращения, вины и ужаса преисполнили его. Бросившись к Траску, он быстро спустил штанину на полусъеденной ноге и выпихнул ее за пределы своей камеры, опасаясь, как бы обладатель голоса не застал его за этим.

Разумеется, торопиться не было причин, потому что решетчатые ворота у входа в арестантское отделение были закрыты, а так как электричество вырублено, кнопка не сработает. Его освободителю придется вернуться и отыскать КЛЮЧ. Ему придется…

Ллойд вздрогнул, услышав, как заработал электромотор, приводящий в движение ворота.

Разобравшись с Траском, Ллойд вернулся к двери своей камеры. Услышав приближающиеся шаги, он невольно сделал два шага назад. Он бросил взгляд на пол коридора и увидел пару ковбойских остроносых ботинок с заостренными носами и сбитыми каблуками. Первая его мысль была о том, что у Поука были такие же ботинки.

Ботинки остановились напротив камеры.

Взгляд Ллойда медленно пополз вверх, скользя по потертым джинсам, кожаному ремню с медной пряжкой (на ней были выбиты различные астрологические знаки в паре концентрических кругов), джинсовой куртке с двумя большими пуговицами на нагрудных карманах — на одной было изображено улыбающееся лицо, на другой — труп свиньи и слова: КАК ВАМ НРАВИТСЯ СВИНИНА?

В тот самый момент, когда взгляд Ллойда неохотно поднялся до темного лица Рэнделла Флегга, тот закричал: «Ууу!» Звук разнесся по мертвому арестантскому отделению и вернулся вместе с эхом. Ллойд взвизгнул, отшатнулся, упал и заплакал.

— Все в порядке, — утешил его Флегг. — Все в порядке, парень. В полном порядке.

— Не могли бы вы меня выпустить? — всхлипнул Ллойд. — Пожалуйста, выпустите меня. Я не хочу, чтобы со мной случилось то же, что и с кроликом, я не хочу этого, это несправедливо, если бы не Поук, я не смог бы натворить ничего, кроме мелкого хулиганства, пожалуйста, выпустите меня, мистер, я сделаю все, что угодно.

— Бедный парень. Ты похож на рекламный плакат летнего отдыха в Дахау.

Несмотря на сочувственный тон Флегга, Ллойд не мог решиться снова поднять глаза. Если он снова посмотрит ему в лицо, он умрет. Это лицо дьявола.

— Пожалуйста, — канючил Ллойд. — Пожалуйста, выпустите меня, я голодаю.

— Как давно тебя заперли в этой консервной банке, паренек?

— Не знаю, — ответил Ллойд, утирая слезы. — Давно.

— Почему же ты до сих пор не умер?

— Я понял, что происходит, — сказал Ллойд, обращаясь к ногам в потертых джинсах. — Я экономил еду и сделал себе небольшой запас.

— Случайно не откусил кусочек от этого славного парня в соседней камере, а?

— ЧТО? — возопил Ллойд. — Что? Нет! Клянусь Христом Богом! За кого вы меня принимаете? Мистер, мистер, пожалуйста…

— Его левая нога немного тоньше, чем правая. Вот я и спросил, дружок.

— Я ничего не знаю об этом, — прошептал Ллойд. Он весь дрожал.

— Ну, а что ты скажешь насчет крысы? Какой у нее был вкус?

Ллойд закрыл лицо руками и ничего не ответил.

— Как тебя зовут?

Ллойд попытался ответить, но из глотки его вырвался только жалобный стон.

— Как тебя зовут, солдат?

— Ллойд Хенрид. — Он попытался придумать, что бы еще сказать, но в голове была какая-то каша. Он испугался, когда адвокат сказал ему, что он может попасть на электрический стул, но не так, как сейчас. Никогда за всю свою жизнь он не был так испуган. — Это все Поук! — закричал он. — Это ему надо было здесь сидеть, а не мне!

— Посмотри на меня, Ллойд.

— Нет, — прошептал Ллойд.

— Почему нет?

— Потому что…

— Продолжай.

— Потому что я не верю, что вы существуете, — прошептал Ллойд. — А если вы существуете… мистер, если вы существуете, то вы — дьявол.

— Посмотри на меня, Ллойд.

Ллойд беспомощно поднял взгляд на темное, усмехающееся лицо, парившее в пролете между прутьями. Флегг что-то держал в поднятой правой руке. Это было что-то вроде черного камня, в центре которого пролегала ярко-красная щель. Ллойду она показалась ужасным глазом, приоткрытым и кровавым, пристально уставившимся на него. Потом Флегг слегка повернул камень, и красная щель в нем стала похожа… на ключ. Флегг вертел его в пальцах так и сяк. То это был глаз, то ключ.

Глаз, ключ.

Он пропел:

— Она принесла мне кофе… она принесла мне чай… кроме самого главного… кроме ключа. Так, Ллойд?

— Так, — ответил Ллойд хрипло, не отрывая глаз от черного камешка.

— Теперь-то ты можешь оценить, какую ценность представляет собой нужный ключ, — сказал человек. — Я абсолютно в этом уверен. Потому что ключ нужен для того, чтобы открывать им двери. Существует ли что-нибудь важнее этого, Ллойд?

— Мистер, я ужасно голоден…

— Конечно, ты голоден, — сказал человек. На лице его появилось выражение сочувствия — настолько всеобъемлющее, что оно стало гротескным. — Боже мой, крыса создана не для того, чтобы ее есть! Знаешь, что у меня было сегодня на ленч? Симпатичный ростбиф на венской булке, посыпанный кольцами лука и обильно политый горчицей. Звучит неплохо?

Ллойд кивнул.

— Немного копченой рыбы, какао, а на десерт… Господи, да я ведь мучаю тебя, правда? За это меня следовало бы выпороть. Извини. Сейчас я тебя выпущу и мы пойдем что-нибудь поедим, о'кей?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});