ПТУшник - Иннокентий Белов

модными здесь кроссовками.

Это, конечно не настоящие духи Клима, просто туалетная вода, однако, свои пятнадцать-двадцать пять рублей она принесет в будущем такому ловкому парню, как я.

Нет, все же известная марка, с трудом я разбираю надпись золотом на белой коробке — Ив Сен-Лоран, значит, точно хорошо заработаю.

— Купил чего, внучек? — бабушка щурится на меня сквозь очки.

— Купил, бабушка, полезная вещь в хозяйстве, продам потом с прибылью, как настоящий кулак, — отвечаю я, пряча упаковки в свой чемоданчик подальше.

Бабушка ко всем моим затеям относится одобрительно и никогда меня не ругает.

Лошадь шагает медленно, солнце слепит глаза, мы переезжаем плотину, потом завод минеральной воды, которая, вроде, не уступает «Боржоми» по качеству или даже превосходит грузинский продукт, спускаемся на левый берег и вскоре проезжаем мимо дома, который когда-то построили родители, где я прожил до четырех лет.

Я опять убегаю посмотреть на это место, не был там уже лет сорок, хочется восстановить в памяти картинку.

Еще километр поездки по городу и пять по лесной дорожке, затем виднеется сначала одна деревня, Баскачево, потом следующая, где мы живем, Петряево. Асфальтированная узкая дорога уже построена и теперь молоканка постоянно катается с фермы в город, не подпрыгивая на ухабах проселка и не взбивая из молока сметану.

— Как там Мишка Телегин, дружок мой? — спрашиваю я задремавшую бабулю, пока лошадь сама идет по знакомой дороге.

— Стадо колхозное пасет теперь, отцу помогает.

Понятно, схожу с ним пару раз, помогу стадо вести по не очень глубоким оврагам и лесным тропкам к Волге.

Радостная встреча с дедом и дядей, потом сытный обед и я отправляюсь прогуляться по деревне, весь донельзя такой модный и крутой.

Однако, брошенный дом между нашим домом и домом бабушкиной сестры, около пруда со здоровенными зелеными лягушками, тоже кем-то куплен, теперь я с интересом рассматриваю новых жильцов и зеленый "Москвич" рядом с ним.

Точно, в той жизни после восьмого класса я ездил на Украину и чуть не помер там с тоски, а в этот дом приехали москвичи с красивой дочкой, как мне рассказывал Мишка.

Кажется, на год младше нас с ним. Поэтому я сразу подхожу к новым соседям, здороваюсь со всеми сразу — бабушкой, супружеской парой и хорошенькой черноволосой дочкой.

— Добрый день! Вы из Москвы? А я из Ленинграда! Хорошо, что приехали сюда, веселее будет. Городским проще между собой общаться, чем с местными! — знакомлюсь я присущей мне теперь постоянной уверенностью.

Да, девчонка реально красивая, как мне Мишка потом и рассказывал, но, я с ней так и не встретился в той жизни. Похоже, не очень понравилась девчонке и ее родителям деревенская жизнь, хотя старики продолжали там жить летом и дом даже покрасили в голубой цвет.

Даю диспозицию новичкам, где живу я, где мои троюродные брат и сестра и чем тут можно заниматься вообще, потом ухожу к родственникам.

— Отлично, есть с кем пообщаться еще в деревне.

Сам то я почти местный, знаю всех и все меня знают, однако, деревенские парни народ тяжелый по отношению к посторонним, прочувствовал не раз это на своем опыте. Недаром дружу плотно только с приехавшим из соседнего города приятелем, его родители подались сюда, в колхозную деревню, именно за жильем. Теперь живут в бывшем клубе, закрытом в деревне из-за недостатка молодежи, вместе с еще парой цыганских семей, решивших остепениться на время.

Мать на ферме коров доит, отец стадо пасет, небогатая такая совсем семья, однако, приятель вполне воспитанный и легкий на подъем. Только, теперь мало будем видеться, гонять двести коров с телятами два раза в день, с шести утра до обеда и после обеда до восьми вечера, километров по десять каждый раз по лугам и лесам — не останется у него сил вечером на погулять.

Я стану пропадать на рыбалке, утром, днем и вечером, как обычно, сушить рыбу на чердаке или есть ее жареной бабулей на сковородке.

Я все же перевыполнил свой план по набору веса на целый килограмм, в последний раз, когда взвешивался на секции, весы показали уже пятьдесят три килограмма. Да и руки стали сильнее, удар точно ощутимо потяжелел, это я почувствовал наглядно. По росту не изменился почти, однако, стал заметно плотнее и кое-какие мышцы появились на теле, можно уже раздеться, не стесняясь девчонок, на пляже деревенском.

Мастерю себе из длинной железки, подобранной в МТС, допотопный турник около входа в дом и теперь постоянно вишу на нем, пытаясь раскачать бицепсы по пять раз в день.

Еще отжимаюсь по десятку подходов в день, особенно, когда во время рыбалки нет поклевок, когда особо нечего делать, и нет нужды постоянно насаживать вертких навозных червяков на крючок-шестерку.

Днем хожу с новой соседкой и своей сестрой с братом на местные пляжи. Купаемся, загораем, радуемся жизни, машем руками Мишке, когда он гонит стадо с обеда или на обед.

— Да, в деревне рано начинают работать, печально это, — замечает Оксана, которая симпатичная москвичка.

— А как коммунизм без работы построить? Никак, — достаточно лицемерно подвожу я итог дискуссии.

Она совсем худенькая, еще не расцвела по-женски, впрочем, поговорить с ней интересно, очень развитая девчонка для своих лет, узнаю про жизнь в столице от нее довольно подробно и обстоятельно.

Самой рассказываю про Ленинград, про его лучшие и самые красивые места. Похоже, что получается у меня это хорошо, теперь Оксана упрашивает родителей купить на работе путевку и свозить ее в город на Неве.

Впрочем, моя сестренка тоже не отстает и начинает обрабатывать мать, что пора бы им съездить к нам в гости, на Балтийское побережью.

Где воздух свеж, где бродит ветер твоих надежд…

Правда, так они и не приехали, хоть и ближайшая родня, так и не вырвались из Рыбинска, где живут, пока был на дворе социализм. А потом они не смогли перестроиться в новой реальности и жили совсем небогато, там уже не до путешествий оказалось.

Да, времена такие на дворе, не заселишься в какой хочешь и можешь себе позволить по деньгам отель, везде все занято постоянно, без блата, служебной брони или профсоюзной путевки никуда не попадешь.

Переночевать можно только у родственников, в основном так и путешествуют простые советские люди, когда приезжают в красивый город не по служебной необходимости, а по своему собственному желанию.

Да и мы тоже в Киеве или Бердичеве ночевали только у родни, про гостиницы и не думали никогда.

Эх, помню, когда мы катались в одиннадцатом году в Могилев