Год Крысы. Путница. - Ольга Громыко

В такое позднее время была открыта не только молельня. Более того — некоторые заведения только по ночам и работали, и посетители слетались на три зеленоватых огонька над дверью, как мотыльки. На пороге дополнительной приманкой стояла девица в кружевной рубашке и короткой — до колена, вот срам-то! — юбке. Цыпочка покосилась на Рыску, но быстро поняла, что это не конкурентка и не клиентка, и презрительно отвернулась.

Рыска смутилась, спохватилась, что зашла уже слишком далеко, но зачем-то в последний раз окинула взглядом курятник… и оцепенела.

Окна на втором этаже были открыты, а в угловой комнате еще и занавески отдернуты. Тот, кто искал там утех, не боялся ни ревнивой жены, ни сплетен. Свет подвешенной к потолку лампы мягко переливался на серебристых косах, ручейками стекал по мышцам обнаженного торса.

На подоконник упал расшнурованный корсет. Освобожденные груди, полные и заостренные, как у козы, удобно легли в чашечки мужских ладоней. Альк ухмыльнулся, медленно пошевелил пальцами, что-то сказал. Девица рассмеялась — вульгарный, визгливый смех далеко разнесся по улице — и шутливо ударила его по руке. Мужчина в ответ толкнул ее в грудь растопыренной пятерней, опрокидывая на кровать, и тоже пропал из виду.

Рыска покачнулась, оперлась о стену. Ах вот, значит, что он тут забыл?! Они-то, дураки, бегают по всему поселку, ищут его, переживают, думают, что ему плохо… А ему, оказывается, очень даже хорошо! Ну и ладно! Ну и Саший с ним! Подумаешь! Какой-то паршивый саврянин! С самого начала же ясно было, что он собой представляет! Крыса, она крыса и есть! И вообще Рыске нет никакого дела, с кем он там развлекается! Хоть со служанкой! Хоть с потаскухой! Хоть с коровой!!!

Рыска шла по мостовой, не разбирая дороги, и рыдала в голос. Да так жалостливо, что засевший в подворотне грабитель устыдился и пропустил девушку мимо.

ГЛАВА 19

Решив уходить, крысиная стая делает это быстро и слаженно.

Там же

Девица под Альком извивалась, словно ее муравьи за пятки кусали. Помада размазалась, смешалась с белилами на щеках, и казалось, будто потаскухе расквасили губы. Но саврянин ее не бил. Пока.

— Кто? — повторил Альк, хорошенько тряхнув паршивку, чтобы та наконец осознала, с кем имеет дело. Нож, отшвырнутый саврянином вместе с подушкой, соблазнительно поблескивал на половице. И почему эти бабы свято уверены, что стоит им раздвинуть ноги — и мужчина забудет обо всем на свете? Лично Альк даже в такие моменты предпочитал знать, где находятся руки его подружки. И если одна без причины сползает с его спины…

— Кто тебя нанял?

Потаскуха обмякла, но синие глаза продолжали бешено сверкать.

— Никто! — заверещала она. — Это на всякий случай лежало! От извращенцев всяких!

— Это тоже — от извращенцев? — Альк подтянул ближе к лампе ее правое запястье, перевитое взбухшей от бесплодных усилий мышцей.

— Клиенты любят сильных девочек!

— Да-да-да-да, только ты что-то не то место тренировала. А здесь мясцо нарастает, если долго железяку крутить.

Девица снова попыталась вырваться, и тогда уж Альк без церемоний саданул ее локтем в солнечное сплетение.

— Всего пол сребра — и я твоя! — передразнил он, пользуясь паузой, пока цыпочка, вытаращив глаза, давится воздухом. — Потаскухи на этой улице берут не меньше трех, иначе свои же подружки рыльце подпортят. Вот мне и стало очень, очень любопытно, почему эта красотка так открыто подрывает торговлю? Да еще цепляется к босоногому наемнику, а не к идущему впереди купцу?

Девка наконец смогла завопить, но в курятнике это никого не удивило.

— И на помощь ты не зовешь, — довольно заключил Альк. — Потому что заплатила наседке не только за комнату, но и за молчание. Что бы тут ни происходило, она все равно не услышит. Только стражу с утра кликнет: ай-ай-ай, мою новую цыпочку какой-то негодяй зарезал! Зарезал, а? Или вначале ощипал и выпотрошил?

Теперь Альк удерживал ослабевшую девку одной рукой, а другой вытащил собственный нож, прилаженный ремешком к щиколотке.

Синеглазая больше не кричала. Только шумно выдохнула, когда из царапины под грудью выступила первая капля крови и поползла между ребрами.

— Ладно, — совсем другим, жестким и деловым тоном сказала девица. — Сдаюсь. Отпусти.

— Тараканиха?

— Да.

Альк разжал руки и отстранился. Девица, злобно бурча под нос, завернулась в простыню и, дотянувшись до ножа, спрятала его в складках ткани. Саврянин ей не мешал: заказ провален, наемная убийца это признала и сегодня покушаться на него уже не будет. Кодекс, чтоб его!

— Имени не знаю, — сразу предупредила она. — И описать тоже не смогу.

Альк кивнул. Подобные сделки заключались в темноте, причем таракан заходил в комнату после заказчика. Обоих знал только посредник, но его право на тайну охранялось общиной, и все спорные вопросы приходилось решать на ее внутреннем суде.

— Чего он хотел?

— Серебряную трубочку на цепочке, с бумажкой внутри. Если печать будет цела, то заплатит вдвое.

— И сколько же?

Девица на миг задумалась, потом пожала плечами и назвала.

— Негусто. — На самом деле заказчик не поскупился, но Альк ценил себя куда выше. Хотя за голову воришки хватило бы с лихвой.

— Я уже поняла, — поморщилась девица, трогая подсохшую кровь. — Но учти — он заключил контракт на три попытки. И пачкаться можно сколько угодно, лишь бы не на глазах.

— Предусмотрительный тип. Еще что-нибудь скажешь? Убийца досадливо передернула плечами:

— Голос обычный. Аванс обычный. Не скупился, но цены знал. Похоже, кто-то из знати, и уже не раз пользовался нашими услугами.

— Он описал именно меня?

— Нет, твоего чернявого дружка. Но я посчитала, что вначале надо избавиться от тебя, раз уж все позволено.

— Правильно посчитала. — Альк начал одеваться.

— Слушай, белокосый… — Красотка, отпустив край простыни, смущенно поскребла тюфяк коготками. — Раз уж заказ все равно утоп в нужнике… Ты вообще-то первый, кто сумел меня скрутить. Так, может, продолжим?

— Полсребра, — оскалился Альк. — И я твой.

— Крысий сын! — Девица с ненавистью швырнула в саврянина подушкой. Тот с ухмылкой отбил ее локтем и, развернувшись, вышел.

Краснолистные сливы, главная краса и гордость дворцового сада, уже отцвели, но и без них было на что полюбоваться: ринстанский розарий уступал только чуринским, откуда каждый год выписывались новые сорта. Да и тсарский садовник был не промах — вечно ворожил над кустами, что-то там подвязывал, прищеплял, отсаживал. Со смотровой площадки угловой башни клумбы сами казались огромными розами: белая, желтая, алая…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});