Эдем в подарок - Инна Зинченко

— Как мне это всё знакомо, — почти весело сказала она. — Это почти то же, что наши северяне! Похоже, во вселенной нет ничего нового.

Теперь уже возмутился Вирка:

— А вот здесь ты не права! Мои создатели не такие! У них нет ничего подобного! — Заявил он гордо.

— Да? — Лукаво спросила Нида. — А как же они наказывают преступников?

Вирка задумался и выпалил, наконец:

— Никак! Их просто нет!

А дальше в разговор вновь включилась Йёса, она спешила объяснить поведение полёвки:

— Она напала на тебя, потому что ей был отдан приказ привести на корабль кого-то из вашей команды и, если бы он, — кивок в сторону Вирки, — не помешал, то сейчас бы тебя допрашивал сам Капитан! — Она содрогнулась, вспомнив что-то неприятное. А я незаметно для себя уснул.

ГЛАВА 25

Змей Горыныч

Я уже научился ненавидеть этот чёртов лес! Каждый раз со мной происходят неприятности, стоит только мне в него войти. Эдем… Кому вообще взбрело в голову назвать так эту агрессивную планету таким именем?..

Корабль неприятеля мы обнаружили довольно быстро. С высоты он казался маленьким и совершенно безопасным. Распластался за лесом, нелепый и смешной, как перевёрнутая на спину черепаха. Он показался мне совершенно безобидным. Враги. Да какие они враги, так, мелкие пакостники. У меня есть Вирка, который может стать кем и чем угодно, а у них только смешная консервная банка! Недооценив врага, я, кажется, заренее обрёк себя на поражение, но понял это слишком поздно. Умные люди учатся на чужих ошибках, а дураки — на своих. Исходя из этого, я ещё хуже, чем дурак, потому что меня вообще ничто не способно ничему научить! Постоянно наступать на одни и те же грабли — это моё хобби.

Во-первых: те семь километров, которые отмерил Вирка от нас до корабля противника и которые казались мне ерундовой дистанцией, пришлось преодолевать по непроходимым джунглям Эдема; во-вторых… Ай, да какая разница, что во-вторых, если с меня и первого пункта вполне достаточно!

Чем дальше мы с Виркой углублялись в лет, тем отчётливее я сознавал, что опять сделал глупость, но отступать было поздно и я, закусив губу, терпеливо шел вперёд, цепляясь за колючий кустарник и спотыкаясь о торчащие коряги. А ведь вирус предлагал подлететь к чужакам в невидимом режиме! Но я решил, что никак нельзя рисковать Йёсой и Нидой. И вот теперь приходиться ловить на себе злорадные взгляды вируса, от которого невозможно скрыть ни свои мысли, ни свою усталость.

— Глупость и благородство, — ехидно заявил Вирка, — всегда ходят рука об руку. Только глупость может обойтись без благородства, а благородство без глупости никак!

Я устало вздохнул, даже на споры уже не хватало сил. Жара, сумасшедшая влажность и постоянные препятствия вымотали меня. А вирус, между тем, продолжал философствовать:

— Дружище, зря ты меня не слушаешься, я ведь одна из древнейших форм жизни…

— Паразит — вот кто ты! — Парировал я, но без особого энтузиазма.

— О, да, — не утихал мой спутник, — это одно из ваших человеческих заблуждений. А мы, Олег, не убийцы жизни, мы, если хочешь знать, её конструкторы!

Боже ты мой, вот только этого мне не хватало! Кому ещё мог достаться вирус с манией величия? Только мне, как окончательному и бесповоротному неудачнику. Усталость заставила меня остановиться. Сев на поваленное дерево, я с интересом стал ждать дальнейших откровений Вирки — хоть какое-то, но развлечение. И он не заставил себя упрашивать. Возвышаясь надо мной во всей своей красе, он с видом опытного лектора продолжил:

— Знаешь ли ты, Олег, что всё многообразие жизни на твоей планете обеспечили именно мы, вирусы! Мы создаём новые формы жизни и уничтожаем то, что уже отслужило свой срок. Не труд создал человека, а мы!

Ничего себе заявочки! Я, конечно, не сторонник дарвиновской теории происхождения видов, но Вирка мне предлагает кое-что похуже! Эдак он скоро потребует, что все люди молились святому вирусу. Я рассмеялся.

— Слышь, Вир, в тебе нимб не жмёт? — Поинтересовался я ехидно.

Вирус пропустил моё замечание мимо ушей и продолжил:

— Олег, а ты никогда не задумывался, зачем вообще существуют вирусы, какая от них польза?

— Да никакой! — Ответил я категорично. — Один сплошной вред. Конечно, я мог бы предположить, что они контролируют численность всего живого на планете, но это сомнительно…

— Вот, — Вирка поднял к небу указательный палец, — сомнительно. Бред это, если честно! Вирусы нужны для того, чтобы создавать новые формы жизни. Думаешь, почему не находятся эти промежуточные звенья между видами? Да потому что их просто нет! Всё живое сразу появилось таким, каким ты его видишь сейчас! Мы, накапливаемся в ДНК носителей и меняем генетический код настолько, что в итоге появляется совершенно новый вид. Использованный материал мы же и уничтожаем за ненадобностью. Вот именно поэтому на Земле и исчезли динозавры. Внутривидовые мутации существуют, но никогда, слышишь, Олег, никогда даже полутораметровый кузнечик не станет кенгуру! Чтобы возник новый вид необходимо, чтобы мутации были одинаковые у всех и, чтобы популяция этого нового вида была достаточно многочисленной, чтобы выжить. Или ты считаешь иначе? А мы действуем скоординировано, это не те хаотичные мутации, которые вы наблюдаете в природе! Мы — конструкторы и творцы жизни, а вовсе не те ненужные паразиты, которыми вы, люди нас рисуете!

Я заставил себя улыбнуться, самомнение Вирки меня забавляло. Надо же, даже вирусам не чуждо тщеславие! Всё-таки, как это приятно, наверное, почувствовать себя Богом! Конструкторы жизни… Придумал же такое!

— Значит, — разумно заметил я, — если мы, люди, однажды вас уничтожим, то эволюцию можно будет считать завершённой?

Вирка задумался. На его красивое лицо легла тень сомнения, но он вовремя собрался с мыслями, тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли и заявил:

— Не уничтожите! Природа не терпит пустоты. Из космоса придут другие на место тем, которых вы истребите. Но и тех, что уже есть, вам, людишкам, не извести!

"Вам, людишкам", вот, как он заговорил! Надо бы с этим типом держать ухо востро, неспроста в его словах столько ненависти и пренебрежения к людям! Будь его воля, он бы давно уже расправился со мной. Но, как говорится, кишка тонка.

— Чёрную оспу мы уже полностью уничтожили, — ехидно заметил я, пытаясь наступить на больную мозоль наглому вирусу, но не получилось. Он лишь презрительно усмехнулся и заявил:

— Не обольщайся, мальчик. Допустим, в природе её больше нет, но ведь она осталась в двух закрытых лабораториях в США и в России. Представляешь, Лёлик, что будет, если она однажды вырвется на свободу! А почему нет? Случаются же стихийные бедствия, человеческая халатность и просто преступный умысел. Лёлик, ты только себе представь это: все люди на земле, рождённые после 1979 года, станут её жертвами. Ох, и отыграется она за то, что вы пытались её истребить! Ты знаешь, что после 1979 года прививки против оспы не делаются? Лёлик, Лёлик, как же ты не понимаешь, что человек никогда не сможет победить нас! И однажды, когда мы решим, что вы уже отслужили свой срок, вы, люди, исчезните, как в своё время динозавры, уступив место другому, более совершенному виду, который уже сегодня мы создаём на основе ваших генов. Вы станете больше не нужны, а мы останемся, потому что мы нужны всегда!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});