Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж

Мортон подстригал бороду. В последнее время она слишком разрослась, и его любовница жаловалась на это. Она любила запускать в нее пальцы, но говорила, что теперь борода стала похожа на терновый куст. Женщины! Иногда они так упрямы и падки на критику. Но если это делало ее счастливой и более готовой ублажать его в постели, он не возражал против такой сделки.

Цирюльник, подстригавший его бороду, пытался неназойливо расспрашивать его о последних событиях.

– Чудесный день, милорд, не правда ли? Июнь в этом году такой жаркий, а вам приходится сражаться под палящим солнцем. Битва… да, мне говорили, что это была вовсе не битва, а противостояние. А королева… говорят, солдаты грубо обошлись с ней по пути в Эдинбург. Ей вроде бы пришлось проехать Кирк-о-Филд… н-да, печальное зрелище. Знаю, она была очень расстроена.

– Вот как? – спросил Мортон. – Вы видели ее?

– Нет, меня там не было, – признал он.

– Ага, – отозвался Мортон и сделал вид, что он не понял скрытого вопроса. Цирюльник приподнял подбородок Мортона и начал аккуратно подбривать его там, где волосы цеплялись за воротник. Было приятно избавиться от них. Мортон расслабился.

– А королева?..

– Она в безопасности и отдыхает, – заверил Мортон.

Маленькие завитки волос валялись повсюду на полу. Цирюльник взял метлу и совок и стал подметать их.

– Чтобы ведьмы, не дай Бог, не завладели ими, – попытался пошутить он.

Мортон даже не улыбнулся. Вокруг было слишком много ведьм – осторожность и впрямь не помешает. Но почему цирюльник упомянул об этом? Может быть, он работает на одну из них?

– На дне озера Нор лежит много ведьм, – многозначительно заметил он.

Цирюльник встряхнул полотенце, лежавшее на плечах Мортона.

– Ну вот, – сказал он и взбил гребнем короткую, поредевшую бороду. – Как вам нравится?

Мортон пробежал пальцами по бороде:

– Стало полегче. Как раз для летней жары.

Он запустил руку в кошель и вручил цирюльнику обычную плату. Ему хотелось отделаться от этого типа вместе с его вопросами.

Сейчас лучше не задавать лишних вопросов – по крайней мере до тех пор, пока положение не прояснится. Все произошло так быстро, что требовалось некоторое время для размышления.

Вернувшись к себе, Мортон стал выбирать одежду для ясного солнечного дня. Обычно он носил черное, но сегодня ему хотелось надеть что-нибудь поярче. Увы, когда он стал лордом Конгрегации, то основательно почистил свой гардероб и избавился от всех желтых, красных и лиловых оттенков. Сегодня он жалел, что не сохранил хотя бы два-три камзола для яркого июньского дня, когда дух парил высоко и хотелось чувствовать себя свободным.

У него имелась алая ночная рубашка, которую он носил, когда встречался с миссис Кален, пока ее муж, капитан стражи, находился в отлучке. При мысли о миссис Кален он испытал приятное возбуждение. В то же время он мысленно потешался над ситуацией. Было очень забавно демонстрировать возмущение преступной связью между Босуэллом и королевой и требовать наказания за супружескую измену.

Капитан становился обузой для них. Он слишком часто оставался дома. Возможно, настало время отправить его за пределы города с ответственным поручением от лордов Конгрегации. Могло даже выясниться, что капитан оказался предателем, а потому недостоин жизни.

Мортон достал вышитую накидку с маленькими алыми цветами на тусклом серовато-коричневом фоне. Он надел ее и с удовлетворением отметил, что теперь его борода лишь касается накрахмаленного воротника.

В дверь неожиданно постучали.

– Лорд Мортон! – позвал взволнованный голос, и Арчибальд Дуглас вошел в комнату. Его глаза блестели. – Мы кое-что обнаружили. Это настоящая находка для нас… Бальфур застиг врасплох слугу Босуэлла, проникшего в апартаменты своего хозяина в замке. Парню удалось бежать, но мы поймали его.

– Кто это был?

– Его портной, Джорди Далглиш. По его словам, он вернулся за одеждой Босуэлла. Но бессонная ночь в Тулботе заставила его изменить свое мнение. А может быть, это был вид «испанского воротника», или «железных сапог», или «веселых тисков»…

Взгляд Арчибальда стал мечтательным – он наслаждался жестокостью и хитроумными пыточными инструментами, каждый из которых был предназначен для отдельной части тела или органа.

– И?.. – подбодрил его Мортон. Арчибальд покинул мир своих грез.

– Он отвел нас в маленький дом на Поттероу, за стеной, и передал нам вот это.

Арчибальд достал изукрашенный серебряный ларец с переплетающимися инициалами FF и почтительно поставил его перед хозяином.

– Что внутри? – спросил Мортон и наклонился, чтобы осмотреть замок.

– Очевидно, нечто очень ценное для лорда Босуэлла. Там еще была другая шкатулка с королевскими патентами и документами на различные земельные владения и отцовское наследство. Думаю, они чрезвычайно важны для него, иначе он бы не стал рисковать жизнью слуги.

– Он не знал, что рискует собственной жизнью, – сказал Мортон. – Как ты помнишь, он не знал и о том, что Бальфур перешел на нашу сторону. Несомненно, он полагал, что Далглиш придет и уйдет незамеченным.

Мортон перевернул шкатулку. Внутри что-то перекатывалось с глухим звуком, словно пачка документов. Значит, там не было драгоценностей, иначе он бы услышал характерный стук.

– Разбейте ее, – предложил Арчибальд.

– Нет, – ответил Мортон. – Будет разумно провести небольшую церемонию, когда мы вскроем ларец перед свидетелями и опишем содержимое. Разумеется, перед нашими собственными свидетелями. Иди и скажи лордам, что им нужно как можно скорее собраться здесь.

Пока Мортон ждал, он поставил серебряный ларец на мраморный столик на втором этаже. Он расхаживал по комнате, озадаченно поглядывая в окно. Вчерашняя толпа рассеялась, и Эдинбург выглядел как обычно. Решение удалить королеву из города было правильным. Теперь никто не мог добраться за нее – ни кровожадная толпа, ни Босуэлл, ее герой-спаситель. Она останется там, пока они не решат, что с ней делать, и пока не вернется лорд Джеймс, который поможет им принять решение. Босуэлла нужно казнить как можно скорее, чтобы заткнуть ему рот. Хотя документ с именами, который он так опрометчиво отдал королеве, уничтожили, в его голове хранилось достаточно сведений об убийцах короля, чтобы разрушить позицию оскорбленной невинности, которой придерживались лорды.

Мортон расхаживал по комнате. Он любил свой городской дом и все, что находилось внутри, от стрельчатых окон на втором этаже до инкрустированного деревянного узора в прихожей внизу. Бог, несомненно, был милостив к нему.

Во второй половине дня одиннадцать лордов Конгрегации собрались вокруг мраморного столика. Разумеется, там были Мейтленд и три графа – Атолл, Мар и Гленкерн. Лорды Хоум, Семпилл – отец мужа Мэри Ливингстон – и Санкуайр пришли вместе с мастером Грэмом, лэрдом Туллибардена, и Эндрю Дугласом.

Блестящий серебряный ларец был похож на миниатюрный сундук. Мортон перепробовал несколько ключей, полученных от эдинбургского кузнеца, но ни один не подошел к замку, имевшему необычный вид. Поэтому он взял молоток и зубило и взломал ларец. Он немного повредил петли, но это не помешало ему откинуть крышку и увидеть пачку сложенных бумаг и писем внутри.

– Ага, – произнес он. – Документы! Давайте посмотрим, что это такое.

Он стал быстро разворачивать бумаги. Его лицо разочарованно вытянулось.

– Длинное французское стихотворение, – сказал он, отложил лист в сторону и взял следующий.

– Письмо, написанное по-французски. Что-то… что-то связанное с его слугой, – он уронил письмо на стол.

– Теперь следующее… – еще одно письмо на французском. Он пробежал глазами содержание. Оно оказалось еще более скучным, чем предыдущее, со ссылками на античных персонажей, таких как Медея.

Любовные письма. Мортон пал духом и чувствовал себя глупцом из-за того, что собрал всех лордов, чтобы посмотреть на пачку любовных писем.

Он взялся за следующее письмо, тоже на французском языке, где упоминался граф Леннокс. Оно имело отношение к его вассалам.

Следующий лист бумаги оказался брачным контрактом. Он был датирован 5 апреля 1567 года, в нем Мария обещала выйти замуж за Босуэлла. Разумеется, контракт тоже был составлен по-французски. Что ж, неудивительно, что Босуэлл хранил его. Это был юридический документ, доказывающий ее намерения.

– Какая там дата? – спросил Мейтленд.

– Пятое апреля, – машинально ответил Мортон и вдруг понял. – За три недели до «похищения»! Это доказывает, что оно было фальшивым! Они находились в сговоре с королевой!

Он с энтузиазмом взял следующее письмо. На этот раз некоторые фразы бросились ему в глаза.

– «… а потому заверяли меня в том, что это безрассудное предприятие и что в моем положении я никогда не смогу выйти замуж за вас, притом что, будучи женатым человеком, вы безраздельно завладели моими чувствами…»