Ночной Дозор - Сергей Лукьяненко

– Света…

– Ты прав, – отрезала она. – Но и я чуть-чуть права. Только не в том, что распустилась перед ребятами, конечно. Они как умеют, так и веселятся. Как умеют, так и сражаются. У нас сегодня выходной, и нельзя его портить остальным. Договорились?

И я снова почувствовал стену. Невидимую стену, которая всегда будет стоять между мной и Гесером, между мной и чинами из высшего руководства.

Ту стену, что время возводит между нами. Сегодня я своими руками уложил в ней несколько рядов холодных хрустальных кирпичей.

– Прости меня. Света, – прошептал я. – Прости.

– Забудем, – очень твердо сказала она. – Давай забудем. Пока еще можем забывать.

Мы наконец-то огляделись.

– Кабинет? – предположила Света.

Книжные шкафы из мореного дуба, тома под темным стеклом. Здоровенный письменный стол, на нем компьютер.

– Да.

– Тигренок ведь живет одна?

– Не знаю. – Я покачал головой. – У нас не принято расспрашивать.

– Похоже, что одна. Во всяком случае, сейчас. – Светлана достала платочек, стала осторожно промакивать слезы. – Хороший у нее дом. Пойдем, всем ведь не по себе.

Я покачал головой:

– Да они наверняка почувствовали, что мы не ругаемся.

– Нет, не могли. Тут барьеры между всеми комнатами, не прощупать.

Посмотрев сквозь сумрак, и я заметил скрытое в стенах мерцание.

– Теперь вижу. Ты с каждым днем становишься сильнее.

Светлана улыбнулась, чуть напряженно, но с гордостью. Сказала:

– Странно. Зачем строить барьеры, если живешь один?

– А зачем их ставить, когда ты не один? – спросил я. Вполголоса, чтобы не требовалось ответа. И Светлана не стала отвечать.

Мы вышли из кабинета обратно в гостиную.

Обстановка была не совсем кладбищенская, но близкая к тому.

То ли Семен, то ли Илья постарались – в комнате царила пахнущая болотом сырость. Игнат, стоя в обнимку с Леной, тоскливо взирал на окружающих. Он предпочитал веселье, во всех его проявлениях, любые ссоры и напряги были ему как ножом по сердцу. Картежники молча смотрели на одну единственную карту, лежащую на столе, под их взглядами та дергалась, извивалась, меняла масть и достоинство. Надувшаяся Юля о чем-то тихо расспрашивала Ольгу.

– Нальете выпить? – спросила Света, держа меня за руку. – Не знаете, что для истеричек лучшее лекарство – пятьдесят граммов коньяка?

Тигренок, с несчастным видом стоявшая у окна, торопливо пошла к бару. Она что, нашу ссору на свой счет записала?

Мы со Светой взяли по рюмке коньяка, демонстративно чокнулись и поцеловались. Я поймал взгляд Ольги: не обрадованный, не опечаленный, а заинтересованный. И чуть-чуть ревнивый. Причем ревность эта никак не связана была с поцелуем.

Мне вдруг стало нехорошо.

Как будто я вышел из лабиринта, где брел долгие дни и месяцы. Вышел, чтобы увидеть вход в следующие катакомбы.

Глава 2

Я смог поговорить с Ольгой наедине лишь через два часа. Веселье, каким бы натужным оно ни казалось Светлане, уже переместилось по двор. Семен хозяйничал у мангала, выдавая желающим шашлыки, – которые готовились со скоростью, однозначно намекающей на использование магии. Рядом, в тенечке, стояли два ящика сухого вина.

Ольга о чем-то дружелюбно болтала с Ильей, у обоих в руках было по шампуру шашлыка и по стакану с вином. Идиллию прерывать было жалко, но…

– Оля, надо поговорить, – сказал я, подходя к ним. Светлана была полностью увлечена спором с Тигренком – девушки с жаром обсуждали традиционный новогодний карнавал Дозора, перескочив на него с жаркой погоды по какой-то прихотливой женской логике. Самый подходящий момент.

– Извини, Илья. – Волшебница развела руками. – Мы еще обсудим, хорошо? Мне очень интересен твой взгляд на причины развала Союза. Хоть ты и не прав.

Маг торжествующе улыбнулся и отошел.

– Спрашивай, Антон, – тем же тоном предложила Ольга.

– Знаешь, о чем спрошу?

– Догадываюсь.

Я оглянулся. Рядом никого не было. Еще длился тот недолгий миг дачного пикника, когда хочется есть, хочется пить, и нет тяжести ни в желудке, ни в голове.

– Что ждет Светлану?

– Будущее читать трудно. А будущее великих магов и волшебниц…

– Не виляй, партнерша, – я заглянул ей в глаза. – Не надо. Ведь мы все-таки были вместе? Работали в паре? Еще когда ты была наказана и лишена всего, даже этого тела. И наказана справедливо.

У Ольги от лица отхлынула кровь.

– Что ты знаешь о моей вине?

– Все.

– Откуда?

– Я же все-таки работаю с данными.

– У тебя не хватит допуска. Случившееся со мной никогда не заносилось в электронные архивы.

– Косвенные данные, Оля. Ты видела круги на воде? Камень может давно лежать на дне, зарасти илом, а круги еще будут идти. Подтачивать откосы, выносить на берег мусор и пену, переворачивать лодки, если камень был большой. А он был очень большой. Считай, что я долго стоял на откосе, Оля. Стоял и смотрел на волны, которые точат берег.

– Ты блефуешь.

– Нет. Ольга, что дальше будет со Светой? Какой этап обучения?

Волшебница смотрела на меня, забыв об остывшем шашлыке и полупустом стакане. И я нанес еще один удар:

– Ты ведь прошла этот этап?

– Да, – кажется, она перестала играть в молчанку – Прошла. Но меня готовили более медленно.

– А зачем такая спешка со Светой?

– Никто не предполагал, что в этом столетии родится еще одна Великая Волшебница. Гесеру пришлось импровизировать, перестраиваться на ходу.

– Тебе потому и вернули прежний облик? Не только из-за хорошей работы?

– Ты ведь сам все понимаешь! – глаза Ольги не хорошо блеснули. – Зачем пытаешь меня?

– Ты контролируешь ее подготовку? Исходя из своего опыта?

– Да. Удовлетворен?

– Ольга, мы же по одну сторону баррикад, – прошептал я.

– Тогда не толкай соратников локтями!

– Ольга, какова цель? Что не смогла сделать ты? Что должна сделать Света?

– Ты, – она действительно растерялась, – Антон, так ты блефовал!

Я молчал.

– Ты ничего не знаешь! Круги по воде, ты не знаешь, куда смотреть, чтобы их увидеть!

– Допустим. Но ведь главное я угадал?

Ольга глядела на меня, покусывая губы. Потом покачала головой:

– Угадал. Прямой вопрос, прямой ответ. Но объяснять я ничего не стану. Ты не должен знать. Это тебя не касается.

– Ошибаешься.

– Никто из нас не желает Свете зла, – резко сказала Ольга. – Ясно?

– Мы и не умеем желать зла. Вот только наше Добро порой ничуть не отличается от Зла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});