Полное собрание сочинений. Том 87 - Толстой Л.Н.

1 И. И. Горбунов-Посадов, который, посетив Толстого, собирался на следующий день ехать в Воронежскую губернию, где он предполагал помогать Н. Д. Ростовцеву, заведовавшему в то время делами Чертковых.

2 В записи Дневника Толстого, помеченной «кажется 17-го июля», отмечено, что «вчера» был вечером у Черткова. Он все болен».

* 380.

1894 г. Августа 9. Я. П.

Маша отдала мнѣ портфель, въ к[оторомъ] находится мой дневникъ, но отпереть я его не умѣю, — посылаю портфель.1 Жены нѣтъ дома. Она уѣхала въ Тулу за докторомъ и будетъ съ нимъ у васъ.2 О сельтерской водѣ вспомню. Вѣроятно, пріѣду. Въ 2 часа еще не было.3 Что-то будетъ?

Л. Т.

Публикуется впервые. На подлиннике надпись черными чернилами рукой Черткова: «№ 376. Я. П. 94». Письмо датируется 9 августа на основании записи в «Ежедневнике» С. А. Толстой о поездке в Тулу за доктором Рудневым: «я была в Туле, привозила Руднева к Черткову».

Письмо написано в связи с тем, что М. Л. Толстая, уезжая 7 августа в Москву, перед отъездом отдала Толстому портфель, в котором хранились тетради дневников Толстого, переписывавшихся Чертковым, но не объяснила, как этот портфель отпирается. Ответ на записку Черткова, повидимому, не сохранившуюся.

1 Чертков, посещая Ясную поляну, переписывал для себя Дневник Толстого за 1894год. По мнению А. К. Чертковой, будучи болен, Чертков просил Толстого послать этот Дневник к нему на дом, чтобы он мог продолжать переписку.

2 С. А. Толстая привезла к Черткову доктора Руднева, который пытался уговорить Черткова принимать хинин, но получил отказ. С целью избавиться от острых приступов лихорадки, Чертков решил переменить место жительства и уехать в Воронежскую губернию, где приступы лихорадки у него, действительно, прекратились. В бездатном письме к Е. И. Чертковой, написанном в это время, Толстой писал, в ответ на ее просьбу пригласить доктора к Черткову и убедить его принимать лекарства: «Я не хочу и не могу привести доктора, но надеюсь, что бог сделает для него, то, что нужно через доктора или без него». В Дневнике Толстого от 9 августа записано: «Всё время часто вижусь с Чертковым. Он физически болен но духовно тверд».

3 В два часа дня у Черткова начинались обычно приступы лихорадки, сопровождавшиеся острым упадком сил.

* 381.

1894 г. Августа 18. Я П.

Дорогіе друзья. Очень мнѣ, къ стыду моему, грустно безъ васъ, сердечно грустно и страшно за Диму1 не noble son,2 а большого. Что онъ? Только бы былъ такой, какъ всегда, и все будетъ хорошо. Я началъ большое письмо, но не успѣю съ этой почтой, а хочется сказать вамъ слово Цѣлую васъ всѣхъ. Мы живемъ хорошо, и мнѣ работается.

Л. Толстой.

На обороте: Воронежской губерніи станція Россоша.

Владиміру Григорьевичу Черткову.

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан «Толстой и Чертков», стр. 216. Написано на бланке закрытого письма — «секретке»; почтовые штемпели: «почтовый вагон 19 августа», «Россоша 22 августа 1894 г.». На подлиннике чернилами рукой Черткова: «377. Я. П. 20 (?) авг. 94». Датируется днем, предшествующим почтовому штемпелю отправления, хотя в Дневнике Толстого от 18 августа в перечне написанных в тот день писем это письмо не значится.

Письмо это, написанное после отъезда Чертковых, уехавших из Деменки в Ржевск, повидимому, 13 августа, разошлось с письмом Черткова от 14 августа, в котором он сообщал, что доехал благополучно: «Сегодня проснулся свежее и бодрее. И теперь хочу одного — как вы говорите — служить ему [богу], чем могу, и как мне будет с минуты на минуту раскрываться».

1 Уменьшительное имя В. Г. Черткова. О состоянии здоровья Черткова Толстой писал Д. А. Хилкову 17 августа: «Чертков уехал отсюда очень больной телом, в лихорадке — но очень бодрый и сильный духом».

2 [Благородный сын,] Так, шутя, Толстой назвал сына Чертковых — Диму (Владимира Владимировича).

* 382.

1894 г.1 августа г. 19—23. Я. П.

Мнѣ очень грустно безъ васъ, милые друзья, и грустно за васъ, какъ вы доѣхали. Вѣроятно это письмо разойдется съ вашимъ, въ кот[оромъ] вы мнѣ дадите извѣстія о себѣ. И какъ пріятно думать, что если бы здоровье и не было такъ хорошо, какъ мы желаемъ, душевное состояніе будетъ хорошо.

Мы совсѣмъ поступили на осеннее положеніе. Я живу съ Таней, Машей, Мишей, Сашей и Ваней. Письмо это было начато дня 4 тому назадъ. Съ тѣхъ поръ получилъ ваше письмецо — очень долго оно шло и мое положенье измѣнилось. Житье наше осеннее нарушено: пріѣхали гости Мамонова,1 Рачинская,2 Соня — жена Ильи съ дѣтьми3 и нѣкто Маковицкій, славянинъ,4 одинъ изъ тѣхъ студентовъ, кот[орые] переписывались съ Евггеніемъ Ив[ановичемъ], когда онъ жилъ у васъ въ Ржевскѣ. Кромѣ того, жена пріѣхала вчера, а Маша на смѣну ей уѣхала къ Левѣ.5 За это время былъ еще Количка.6 Его положеніе такое, что онъ сошелся, как онъ мнѣ говорилъ, духовно съ кузиной — женою Рубана и два человѣка: его жена и Рубанъ — ненавидятъ ихъ и страдаютъ. Я ему говорилъ, что надо во что бы то ни стало уничтожить эту ненависть. А онъ говоритъ, что онъ не можетъ этаго сдѣлать. Какъ онъ выпутается изъ этаго, не знаю. Положение его очень трудное, но у него есть орудіе для разрѣшенія всякихъ трудностей: ученіе Христа, въ кот[орое] онъ вѣритъ. Я радъ былъ, что видѣлъ его, хотя свиданіе было тяжелое.

Работа моя, не могу сказать, что не подвигается, но не могу сказать и того, что подвигается.7 Все измѣняю прежнее, но какъ будто все приближаюсь къ большей ясности. Маковицкій очень мнѣ былъ интересенъ. Они, Славяне, угнетены, и всю духовную энергію употребляютъ на борьбу съ этимъ угнетениемъ; но борются они оружіемъ угнетенія: отстаиваютъ свою національность противъ чужой національности, свое исповѣданіе, свой языкъ, свои выгоды. И все это дѣлаютъ они черезъ споры, журналистику, черезъ интриги, кружки, общества, выборы въ сеймъ и т. п. А тутъ же у нихъ, рядомъ съ ними, въ ихъ странѣ, въ народѣ все болѣе и болѣе разрастается секта назареновъ (ихъ въ 1876 [г.] было 6 тысячъ, теперь 30 тысячъ),8 кот[орые] не признаютъ власти выше закона Христа, не судятся, не присягаютъ, не берутъ оружія. Ихъ засаживаютъ въ тюрьмы сотнями, нѣкоторые сидятъ 10 лѣтъ. И интеллигенты [не видятъ], что освобожденіе отъ всѣхъ узъ и всѣхъ угнетеній въ этой вѣрѣ, и смотрятъ черезъ нихъ, отыскивая себѣ спасеніе въ томъ, что губитъ ихъ. Мы много говорили съ нимъ про это. И онъ понимаетъ. Ну, прощайте пока, пишите чаще. Передайте пожалуйста Аннушкѣ9 отъ насъ 5 рублей въ благодарность за ея труды на печеніе намъ хлѣбовъ, если это можно.

Л. Толстой.

Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан в Б, III, стр. 238—239. На подлиннике надпись чернилами рукой Черткова: «№ 378 Я. П. 24 Авг. 94». Дата окончания письма определяется словами о том, что «жена приехала вчера» — С А. Толстая вернулась в Ясную поляну 22 августа. Так как начато письмо было за 4 дня до окончания, то оно датируется 19—23 августа, хотя в Дневнике от. 22 августа есть упоминание, что 21 августа написано письмо Черткову.

1 Софья Эммануиловна Дмитриева-Мамонова (р. 1860 г. ) — подруга Т. Л. Толстой по Школе живописи, ваяния и зодчества, нередко посещавшая дом Толстых.

2 Мария Константиновна Рачинская (1865—1900) — дочь директора Петровской сельско-хозяйственной академии Константина Александровича Рачинского, племянница педагога Сергея Александровича Рачинского, с которым Толстой был знаком и находился в переписке. В 1895 г. вышла замуж за С. Л. Толстого.

3 О ней и ее детях см. прим. к п. № 360.

4 Душан Петрович Маковицкий (1866—1921) — врач, окончивший медицинский факультет Пражского университета. Еще будучи студентом, познакомившись с учением Толстого, стал его единомышленником. Д. П. Маковицкий и его товарищ по университету А. Шкарван обратились к Толстому с просьбой доставить им возможность познакомиться с книгой «Соединение и перевод четырех евангелий». Толстой передал их просьбу Черткову, который выразил желание приготовить для них копию этой книги, обращавшейся лишь в рукописях, поручив это дело Е. И. Попову, в то время ему помогавшему, и в связи с этим между Е. И. Поповым с одной стороны и Маковицким и Шкарваном с другой стороны завязалась в 1891 г. переписка. В 1894 г. Маковицкий впервые посетил Толстого, затем посещал его в 1897 и 1901 гг., а с конца 1904 г. поселился в Ясной поляне в качестве домашнего врача Толстых и прожил там до смерти Толстого. Живя у Толстого, вел подробный дневник, начало которого опубликовано под заглавием: Д. Маковицкий, «Яснополянские записки», вып. I, изд. «Задруга», М. 1922; вып. II, М. 1923. О Маковицком см. письма 1895 г., т. 68.

5 Лев Львович Толстой находился в Москве, продолжая испытывать острый упадок сил и лечась у московских врачей. При нем поочереди находились Татьяна Львовна, Марья Львовна и Софья Андреевна Толстые. М. Л. Толстая вернулась из Москвы 16 августа и в тот же день на смену ей поехала С. А. Толстая, прожившая в Москве до 22 августа, когда ее сменила вновь Марья Львовна.