Невеста-обманщица - Кэтрин Коултер

— Ничего не понимаю. О чем ты говоришь? Дуглас, отодвинув стул, встал:

— Я расскажу тебе обо всем по дороге в Истборн.

Они вышли из дома и направились к конюшням. Воздух был свежим и холодным, легкий ветерок обвевал их лица. Гарт нетерпеливо топтался на месте и радостно заржал, приветствуя Дугласа. Мужчины взяли с собой ножи и пистолеты. Оба были в плащах, штанах из оленьей кожи и высоких сапогах.

Когда они проехали уже несколько миль, Дуглас вернулся к оставленной теме.

— Она решила, что я не хочу переспать с ней, потому что генерал Белесьен сделал из нее шлюху. Но это не правда. Конечно, я допускаю, что Белесьен использовал ее именно таким образом, допускаю также и то, что время от времени он предлагал ее своим гостям, друзьям, да кому угодно. Поскольку он предложил мне поразвлечься с ней, я со всем основанием могу предположить, что он поступал так и раньше. В любом случае она была страшно оскорблена и разгневана моим отказом. Поэтому, узнав, что ждет ребенка, она решила насолить мне подобным образом. Однако я не думаю, что она до конца понимала, чем это может для меня обернуться.

Тони покачал головой и выругался. Потом задумчиво сказал:

— Не понимаю, зачем Кадоудэл послал тебе записку. Разве не проще было просто увезти Александру, ничего тебе не говоря? Что ему нужно, деньги?

— Нет. Ему нужно кое-что еще.

Тони хотел было расспросить, чего же хочет этот человек, но, увидев плотно сжатый рот Дугласа, сдержался и молча продолжил путь.

В Истборн они приехали, как и рассчитывали.

Дуглас нанял видавший виды, но все еще крепкий одномачтовый корабль. Капитан был чем-то недоволен. Команда занималась своими делами и почти не интересовалась пассажирами. Через два часа они отплыли. Течение было быстрым, и через семь с половиной часов они достигли Кале.

* * *

Она дралась и вырывалась, когда он усадил ее перед собой на лошадь. Чтобы заставить замолчать, ему пришлось ударить ее по голове пистолетом. Удар был таким сильным, что она потеряла сознание. Когда она пришла в себя, то ощутила пульсирующую боль в затылке, от которой ее замутило. Она лежала, переброшенная через дубовое бревно. Руки и ноги ее были связаны и она не могла хорошенько осмотреться. Не успела она собраться с мыслями, как рядом оказался он и влил ей в рот какую-то жидкость. Прежде чем снова потерять сознание, она почувствовала, что пахнет морем.

Проснувшись через какое-то время, обнаружила, что ее куда-то тащат. Сколько времени прошло? Где она теперь? Она лежала в маленьком домике, крепко связанная, и изнывала от голода и жажды.

В комнате никого не было. Если и была какая-то охрана, то за дверью. В голове у нее все перемешалось, и она закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.

— Итак, вы проснулись. Я очень надеялся на это, так как в мои намерения не входило убивать вас. К сожалению, я плохо разбираюсь в лекарствах, и поэтому не знал точно, какое количество снотворного можно вам дать, не опасаясь за жизнь. Разумеется, во всем остальном, — добавил он поспешно, — я разбираюсь прекрасно.

Она открыла глаза. Он стоял, склонившись над ней. Как он сумел так тихо войти в комнату? У него был усталый вид, глаза запали, щеки ввалились. Черные волосы слишком отросли и просили воды и мыла. Одежда на нем была дорогая, по английской моде, но видно было, что за ней довольно долго не ухаживали. Выражение лица было недобрым. Как ни странно, она не испытывала страха, по крайней мере сию минуту, зная, что Дуглас сейчас в безопасности.

— Я тоже рада, что вы меня не убили. Я не слышала, как вы вошли. У вас, должно быть, кошачья походка.

Он пожал плечами:

— Да, у меня много талантов, и мстительность — один из самых серьезных. Я довел ее до настоящего искусства. Можно даже сказать, что я — гений. К сожалению, до вас вряд ли когда-нибудь дойдет слава обо мне, потому что еще одним моим достоинством является благоразумие. Я не оставил ни одного следа, ни одной ниточки, которая могла бы привести к вам вашего мужа. Ваш муж никогда не найдет вас, так что можете оставить свои глупые надежды, как это уже сделал он.

И все же она не чувствовала страха, даже несмотря на то, что лежала здесь связанная, наедине с этим ужасным человеком.

— Я скажу вам правду, месье. Единственное, чего я хочу, это чтобы мой муж был в безопасности. Больше ничто не имеет для меня значения.

Джордж злорадно засмеялся; глаза его загорелись сатанинским огнем.

— Ах, как трогательно! Какая романтичная крошка! Воображаю, как бы утешила сейчас лорда Нортклиффа эта ребяческая преданность. Как раньше утешали ваша довольно приятная внешность и молодость. Только мужчины его склада не останавливаются на одной женщине, даже если это маленькая девственница с героическим обожанием в глазах. Он бы изменил вам, и возможно, раньше, чем кончилось бы лето.

Александра нахмурилась. Этот человек не видит разницы между любовью и детским обожанием? Ей хотелось возразить ему, что она не какая-нибудь глупая девчонка, но вместо этого она сказала:

— Вы думаете о Жанин. Джордж Кадоудэл вздрогнул:

— Откуда вам известно о ней? У него что, хватило бесстыдства рассказать вам, что он с ней сделал? Он хвастался перед вами? Перед своей женой?

— Он сказал мне, что помог ей бежать из Франции и добраться до Англии.

— Ха! Я верил Дугласу Шербруку так же, как и всем этим безжалостным англичанам. А он предал меня. Он изнасиловал ее. Это животное, этот генерал, держал ее у себя в заключении, а потом проиграл ее Дугласу в карты, и тот изнасиловал ее, избив и унизив. Потом он предложил ей сотрудничество, так как моя Жанин достаточно сильная и сумела вес выдержать. Он сказал, что такова будет ее плата за то, чтобы уехать в Англию, ко мне.

— О нет, Дуглас не мог сделать этого. Он — джентльмен, человек чести. Вы ошибаетесь. Ваша Жанин солгала вам. К несчастью, я не знаю, почему она его сделала; я плохо знаю французский и не смогла понять, что она говорила Дугласу. Я спросила у него, но он сказал, что это не мое дело.

Джордж Кадоудэл планировал держать у себя эту девчонку, пока она не забеременеет, а потом вернуть ее Дугласу. В том, что ему это удастся, он не сомневался ни на минуту. Это не потребует много времени. Все будет происходить с глазу на глаз, а потом он сможет вернуться к операции похищения Наполеона. Но она оказалась совсем другой, чем ему представлялось.

Он покачал головой, вспоминая, как она повела себя с ним в книжной лавке, раскричавшись как сумасшедшая на своем ужасном французском. Да еще чуть не сломала ему книжкой нос. Нос остался в целости, но сам факт был в принципе унизительным. Он смотрел на нее и размышлял. Почему она не кричит, не плачет, не умоляет его о пощаде?