Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне - Белтон Купер

На башне изначально был установлен противовес, компенсирующий тяжесть длинного ствола. Мы увеличили его тяжесть — иначе, когда танк преодолевал склоны, даже гидравлический поворотный механизм с трудом справлялся с прицеливанием. Мы отметили наличие подобной проблемы и у немецких «Пантер»: на мало-мальски заметном склоне, если орудие вначале смотрело вниз, у немецкого наводчика уходило немало времени, чтобы при помощи ручного поворотного механизма[75] развернуть башню в направлении гребня.

В результате вес «Супер-Першинга» увеличился на семь тонн. Мы заново измерили зазор под днищем и обнаружили, что опорные катки проседают на 5 сантиметров глубже нормального. Корма танка из-за этого поднималась, словно хвост у селезня в брачный сезон. Но, невзирая на нелепый вид, машина хотя и потеряла, должно быть, десяток километров в час скорости, мощности ее 550‑сильному мотору все равно хватало.

Мы опробовали танк на ходу, а затем отогнали его к краю карьера для пробных стрельб. Как следует поискав вокруг, мы обнаружили подходящую мишень: немецкую самоходку «Ягдпанцер‑IV», подбитую единственным выстрелом в борт и не выгоревшую. Мы зацепили ее тягачом и отбуксировали на противоположный край карьера, на первый уступ метрах в пятнадцати ниже уровня земли, установив самоходку лобовой частью к нам. Расстояние до мишени составляло около 2400 м.

Орудие Т15Е1 использовало стандартные 90‑мм снаряды, но гильза раздельного заряжания была длиннее, чтобы вместить больший пороховой заряд. Сперва, чтобы зарядить орудие, требовалось два человека, но при известном опыте с этим мог справиться и один, пускай не без труда. Что ж, опытный образец нового танка просто не может оказаться безупречен.

В качестве экипажа майор Джонсон прислал нескольких человек из 33‑го бронетанкового полка. Получилось так, что мы одновременно и наставляли их, и учились сами. Ответственный за стрельбы сержант из артиллерийской мастерской заранее выверил прицел, так что все было готово к выстрелу. Я проверил, чтобы все встали по сторонам танка или позади него, чтобы никого не задело газами, вырывающимися из дульного тормоза.

Стоя позади «Шермана», можно было проследить взглядом, как вылетает из дула и мчится к цели, слегка снижаясь, его снаряд. Выстрел из «Першинга» выглядел совершенно иначе. Первый снаряд мы едва заметили. Казалось, будто он даже немного приподнимается над землей, прежде чем поразить цель. Это была, конечно, иллюзия, но эффект выстрела был потрясающим. Когда снаряд ударил в броню, искры взмыли в воздух фонтаном метров на двадцать, словно самоходки коснулось исполинское точильное колесо. А когда мы осмотрели мишень, у меня отнялся язык. 90‑мм снаряд пробил 100 миллиметров брони, затем перебил ведущий вал последней ступени редуктора, прошел через боевое отделение, пронизал кормовую переборку, миновал 100‑мм коленчатый вал «майбаха», двигателя самоходки, и, прошив 25‑мм лист кормовой брони, зарылся в землю так глубоко, что мы его так и не отыскали. Хотя офицеры-снабженцы с Абердинского полигона уверяли нас, что новое танковое орудие способно с 90 метров пробить 330 миллиметров брони, до сих пор мы не могли поверить в подобную сокрушительную мощь. Становилось ясно, что у нас в руках оружие, способное вышибить дух из самого мощного немецкого танка — «Тигра».

Мы проинструктировали новый экипаж относительно стрельбы из орудия и позволили каждому сделать один выстрел. Пришлось объяснять, что спецбоеприпасами заряжать пушку сложнее, чем обычными, более короткими, а дополнительная броня делает машину тяжелей; впрочем, это танкисты вскоре выяснили бы и сами. Хотя теперь танк был дополнительно бронирован, рисковать им по глупости не стоило. Нашей задачей было ввести машину в бой при оптимальных условиях и посмотреть, на что она способна в столкновении с немецкой бронетехникой.

Экипаж был так рад получить новую машину, что был готов мириться с любыми неудобствами. Полагаю, танкисты считали, что самая мощная в американской, немецкой и советской армиях машина увеличит их шансы на выживание.

Я попросил майора Джонсона проследить, чтобы экипаж повнимательнее следил за состоянием машины, в особенности бортового редуктора, двигателя и гусениц, поскольку семь тонн лишнего веса могли в конце концов привести к поломкам. Но, несмотря на это, я был уверен, что танк справится с боевой задачей.

Штурм Кельна

Ко 2 марта VII корпус надежно закрепился на небольшом плацдарме на восточном берегу Эрфтского канала. Генералы Роуз и Коллинз, прозванный «Разящим Джо», прекрасно друг друга понимали, и Коллинз полностью полагался на обыкновение предельно решительного Роуза управлять войсками с передовых позиций.

Две боевые группы 3‑й бронетанковой дивизии, усиленные частями нескольких пехотных дивизий, выступили с плацдарма параллельными маршрутами. Еще одна боевая группа дивизии оставалась в резерве. К рассвету 3 марта наша дивизия начала решительный штурм Кельна.

При Штоммельне Боевая группа Р столкнулась с ожесточенным сопротивлением глубоко окопавшихся сил немецкой пехоты и бронетехники. Хотя наши пикировщики P‑47 уже обработали городок и нанесли противнику серьезный урон, немцы продолжали его удерживать. Генерал Роуз приказал БгБ совершить обходной маневр; после отчаянных боев оборона города рухнула, наша дивизия смогла перегруппироваться и двинулась дальше. Этот образцовый танковый маневр не только подавил сопротивление противника в надежно укрепленном районе, но также не позволил немцам отступить к следующему населенному пункту, чтобы наладить оборону там. В ходе боев за Кельн подобная тактика с успехом была использована не один раз.

Покуда БгБ обходила Штоммельн, 83‑й разведывательный батальон миновал Синнерсдорф и направился прямиком к берегу Рейна в районе Воррингена, где угодил прямо в осиное гнездо. 9‑я армия вышла к Рейну севернее нас, и немецкие войска, зажатые между 9‑й и 1‑й армиями, драпали на юг, к мостам под Воррингеном и Кельном. Батальону пришлось отступить по причине значительного численного превосходства противника, однако почти немедленно к нашим разведчикам подошло подкрепление в виде Боевой группы Б, которой удалось наконец отсечь путь к отступлению для бегущих с севера немцев. В этом районе было взято много пленных.

Хотя 3‑я бронетанковая имела опыт боев в населенных пунктах, Кельн оказался крупнейшим городом на нашем пути — в мирное время население его доходило до восьмисот тысяч человек. С воздуха он напоминал пристроившийся на западном берегу Рейна гигантский полукруг. Центр города был сильно поврежден бомбежками, и немецкая армия широко использовала уцелевшие дома и несущие стены выгоревших зданий в качестве укреплений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});