Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война - Лев Троцкий

Разумеется, случаи измены и предательства необходимо порождают подозрительность и бдительный контроль, который иногда больно ударяет по тем нашим товарищам и собратьям по военному делу, которые вышли из среды старой царской армии, в качестве бывших офицеров. Это тяжелое положение многим из нас приходилось наблюдать не раз. Но я думаю, что сейчас настал период, когда из него выход намечается все более и более. Красная Армия и советский режим доказали силу, и тот слой командиров, который колеблется, шатается, глядит, где сила, чтобы притулиться к ней, этот слой становится все меньше и меньше. Процесс, который происходит в командных верхах Красной Армии, процесс выработки не партийной, но советской идеологии, должен найти ныне открытое выражение. Должны создаться такие твердые взгляды, такая советская атмосфера в среде бывших кадровых офицеров, которая уничтожала бы всех этих тушинских воров и перелетов, – чтобы каждый кадровый офицер знал, что это есть не временная служба по вольному найму, а высокий подвиг, подвиг духа, подвиг крови, – что тем, кто носится с задней мыслью, ходит с камнем за пазухой, тем, кто поглядывает с надеждой туда, на Южный фронт, – чтобы таким лицам ни морально, ни физически не оставалось места в среде бывшего кадрового офицерства, с честью служащего ныне рабоче-крестьянской Республике и отстаивающего ее независимость, ее будущность на всех фронтах.

Новые перспективы

Во всяком случае, товарищи, в этой области, как и во многих других, мы через самые большие затруднения прошли. Тем самым открываются новые перспективы и возможности. Переработка психологии старого кадрового офицерства, создание широких командных кадров из среды рабочих и крестьян, появление целого ряда боевых командиров-самоучек из среды партийных работников, появление выдающихся командиров, как Буденный, бывший унтер-офицер старой армии, который с успехом командует очень большим кавалерийским соединением, – это образование сплоченного красного командного состава обеспечивает нам возможность постепенного перехода к единоначалию. Ибо, конечно, комбинация из командира и одного или двух комиссаров, комбинация, над которой в свое время подшучивали представители оппозиции, не является идеальной и вечной комбинацией в военном деле. Наоборот, военное дело требует в лице командира единства военного, политического и морального авторитета. Чем больше мы получаем надежного, прочного, сознательного, самоотверженного командного состава, тем больше создается почва для введения полного единоначалия, при сохранении, разумеется, всего значения за аппаратом политической работы. Это есть одна из тех задач, к разрешению которых мы в области военно-организационной должны в близком будущем приступить.

Снабжение Красной Армии

Вопросы снабжения представляли для нас громадные затруднения. Наш советский аппарат в этой области подвергался тягчайшему испытанию и выдержал его. Был период, когда наши заводы не производили ни одного патрона, ни одной винтовки, ни одного пулемета, ни одного орудия, – период, когда старый аппарат распался, а к созданию нового мы еще всерьез не приступили. Когда мы восстановили военную промышленность, производство в первый месяц дало крайне скромные результаты. Я скажу, не имея возможности назвать абсолютные цифры, что последний производственный месяц дал результаты в 10 – 15 раз больше, чем тот первый месяц, когда мы приступили к работе. И здесь можно сказать то же самое, что и по отношению к мобилизации; этот факт имеет два лица, он означает, что мы нашу истощенную страну вынуждаем работать для дела войны. Но мы вынуждены воевать. Раз мы вынуждены воевать, мы должны быть вооружены, и мы хотим быть хорошо вооружены. Мы достигли необходимых результатов. Наш аппарат оказался способным восстановить военную промышленность. Мы в этом отношении стоим сейчас вполне твердо на двух ногах. Опасность того, что мы погибнем из-за отсутствия патронов, винтовок, пулеметов и орудий, опасность, которая нам грозила 8 – 10 месяцев назад, уже не существует, она исчезла, ее нет. Этот самый факт, скажу я, отходя на шаг в сторону, свидетельствует, что аппарат, который способен в несколько месяцев наладить военную промышленность, будет способен наладить промышленность вообще, когда мы для промышленности откроем источники донецкого угля, нефти на Кавказе, как мы уже открыли источники туркестанского хлопка. Стало быть, здесь испытание военного аппарата есть испытание нашего режима вообще.

Военное снабжение сосредоточено ныне во всех этажах – в производственном, распределительном, учетном. Во главе всех военных снабжений поставлен несколько месяцев назад тов. Рыков с широкими полномочиями. Это обстоятельство – сосредоточение первостепенной важности дела в одних руках, при деятельном содействии профсоюзов и других рабочих организаций, дало, как я уже сказал, крупные производственные результаты. В области учета наличного имущества мы также достигли больших успехов: мы точно знаем, что у нас есть, чего у нас не хватает, мы знаем, сколько сапог и шинелей будет у нас в следующем месяце. Признаюсь, это было не так просто для нас в начале нашей работы – подсчитать имущество, взять его на учет, научиться маневрировать им, сообразно с потребностями и операциями наших войск. Теперь наши войска в основе обуты, одеты, накормлены, по крайней мере на наиболее для нас достижимых фронтах. Между нашими органами снабжения и ВСНХ, с одной стороны, Наркомпрода и Наркомпути, – с другой, установлены правильные отношения содружества, которое позволяет чем дальше, тем больше работать без перебоев.

Военное снабжение поставлено, однако, в трудные условия, потому что вся наша страна нуждается в снабжении: у рабочих и у крестьян нет сапог, белья и шинелей. Поэтому то там, то здесь открывается воронка, через которую военное снабжение протекает в руки гражданского населения, чаще всего через самих солдат. Конечно, это можно объяснить, но этого нельзя допустить, потому что в первую голову нужно одеть Красную Армию. Я уже не говорю о том, что обмундирование, которое вытекает из рядов армии, становится слишком часто предметом купли-продажи, преступной спекуляции на разных рынках и задворках. Здесь мы еще не достигли необходимых результатов. Мы теперь приступили к борьбе против злоупотреблений с воинским обмундированием. Я останавливаю ваше внимание на этом прозаическом вопросе, ибо он имеет для нас колоссальное значение: мы не сможем, идя далее таким же темпом, одеть и обуть нашу армию. В борьбе против хищного расходования и преступной растраты мы идем двумя путями: во-первых – более точный учет не только наверху, но и внизу, в самих воинских частях, более правильная постановка ротного и полкового хозяйства, точные арматурные списки, введение в жизнь служебной книжки солдата, в которой точно записано, что он получил. Другой путь – не ведомственный. Необходимо мобилизовать общественное мнение передовых рабочих и сознательных крестьян, начиная от волостных исполкомов и фабрично-заводских комитетов, против злоупотреблений воинским обмундированием, чтобы всем было ясно, что сейчас для нас шинель и сапоги – незаменимая составная часть наших средств против наших врагов. Только при этом условии наш центральный отдел военных заготовок, который сейчас работает несравненно лучше, чем несколько месяцев назад, окажется способным одевать и обувать Красную Армию без перерыва.

Если подвести итоги сказанному о строительстве Красной Армии, я сказал бы, что у нас нет оснований менять наши методы, линию нашей работы в деле построения Красной Армии. Нам нужно эти методы развивать, углублять, улучшать.

Воспитание командного состава

В области воспитания нашего командного состава перед нами стоит задача увеличить число курсантов и приблизить самое преподавание к новым условиям и формам нашей войны. Тут в нашем преподавании слишком еще много рутины, старины, внешней теоретичности. Между тем состав курсантов, рабочих и крестьян, требует более практической, приближенной к местности системы преподавания. В этом смысле жалобы фронтов нашли отклик в центре. Изменения производятся и будут производиться до конца.

Заботы о семьях красноармейцев

Нужно, товарищи, лучше поставить дело заботы о семьях красноармейцев на местах. Это вопрос, который имеет огромное значение и отражается на моральном состоянии солдат. Я получил в президиуме напоминание об этом от одного из делегатов. Это – вопрос огромной важности. И в этом отношении местные советские учреждения делают не все, что могут сделать.

Нужно больше забот, больше внимания к больным и раненым красноармейцам. В этом отношении наблюдаются факты, совершенно недопустимые и постыдные для рабоче-крестьянской страны. У нас слишком часто, в силу отчасти общей нашей бедности, отчасти притупленности сознания ко всякому горю, сплошь и рядом боец, который ранен и вышел из строя, совершенно исчезает с поля брани, а медицинский персонал и сестры относятся к нему далеко не всегда внимательно. Я скажу прямо, что буржуазия умела окружить своих раненых – главным образом, конечно, офицеров – гораздо большим вниманием, чем мы окружаем наших раненых и больных красноармейцев. Я прошу вас, вернувшись на места, поставить этот больной вопрос в порядок дня обсуждения местных советских учреждений. Необходимо на помощь официальным военно-санитарным учреждениям мобилизовать общественную советскую инициативу, рабочих и работниц, крестьян и крестьянок. Опыт Петрограда и Москвы показывает, что в этом отношении можно достигнуть больших результатов.