Лекарь-возлюбленный 2. Цветок для короля - Маша Моран

несколько монстров.

Я успел приказать застывшему двойнику: «Иди за ворота»

Шатаясь, он поковылял наружу, а я взмахнул мечом и вынутым из сапога ножом. Никто из них не приблизится к Рэйдену. Никто!

Я рубил головы, конечности. Разрезал монстров пополам, выкалывал глаза и отрубал языки. Стремление превратить их в мелкое крошево, пересилило все остальные мысли. Только превращенные в щепки они не будут представлять угрозы моему лекарю.

Закричала Арым. Пламя охватило ее целиком. Сразу за ней черные монахи выстроились сплошной стеной. Их оказалось едва ли не столько же, сколько было в деревне.

Они оставили растерзанную повозку в покое и теперь напоминали собой живой лес.

Я переступил через обрубленные конечности. Позади кто-то легонько коснулся плаща. Пальцы сжали ткань и тут же выпустили.

Я обернулся.

Рэйден смотрел на меня невыразимо печальным взглядом.

Он снова протянул руку и зажал в кулаке мой плащ.

— Не ходи…

Это было так тихо и так грустно, что хотелось бросить все. Послать к демонам эту крепость вместе с ее гнилыми жителями и прижать лекаря к себе. Утешить, успокоить и сказать, что никуда не уйду. Никогда его не брошу. Но я должен был защищать его, а не утешать.

— Вернись в башню.

Он помотал головой, по бледной фарфоровой щеке скатилась сверкающая слеза.

— Я пойду с тобой…

— Нет. Ты останешься здесь и спрячешься. Я вернусь. Скоро. Жди.

Надеюсь, Дайске действительно заколдовал двойника. А иначе мое обещание превратится в обман.

Я заставил себя отвернуться и пошагал к воротам.

В глазах Рэйдена было столько мольбы и грусти, что я и вправду думал остаться. Вдвоем мы смогли бы сбежать отсюда. В конце концов, я не обязан был защищать тех, кто только что едва не отдал на растерзание монахам беззащитную девушку.

Но Рэйден наверняка не захотел бы уходить, зная, что монстры истязают тех, с кем он жил бок о бок.

— Идем. – Я догнал двойника, который еле плелся к монахам.

Он зашагал чуть быстрее. Монстры тоже двинулись нам навстречу.

Из рощи начали выходить все новые и новые монахи. В какой-то момент их стало так много, что я ощутил себя загнанным в ловушку.

Увидев, что против них вышел едва держащийся на ногах доходяга и человек в маске, монахи начали хохотать. Едва мы прошли мимо Арым, пламя взметнулось с новой силой, отрезая нас от крепости.

Двое израненных воинов и алхимик слезли с повозки, похоже, тоже намереваясь вступить в бой.

Все трое выглядели едва живыми. Вряд ли они смогут как-то помочь. Разве что монахи отвлекутся на поедание их тел.

Алхимик создал длинное огненное копье, обвитое крылатой змеей, чем-то напоминающей василиска.

Двойник направился в самую гущу монахов. А я метнул веер и побежал вперед, отсекая разом несколько голов. Даже если я не был так же силен, как Ночные Цветы, они рассказали мне достаточно, чтобы я мог справиться с этой скверной.

Зачерпнув вновь пойманным веером горсть снега, я несколько раз взмахнул. Снежинки закрутились превращаясь в снежный буран. Однажды я видел, как мастер Юн проделал нечто подобное с пылью. Почему не может получиться со снегом?

Чем быстрее я вращал веер, тем больше завихрялись снежные порывы. Вокруг уже шумела самая настоящая вьюга. Я слышал, как монахи шипят и ревут, пытаясь отыскать своих жертв. Но в белом снежном мареве они оказались абсолютно слепы. А вот я ориентировался легко.

Не переставая взмахивать веером, поднимая вверх все больше снега, сносил мечом головы и отрубал конечности, выныривающие из плотной пелены снега.

— Отступа-а-аем, бра-а-атья…

Все звуки стихли в одно мгновение. Мгновенно. Становилось понятно, что это – ловушка. Так быстро они не смогли бы убраться.

Я закрыл веер. Не было смысла тратить силы. Монахам ничего не стоило выждать, пока я устану.

Снег улегся, и стали видны тела поверженных монахов. Отрубленные лапы торчали из снега и были похожи на старые коряги и засохшие корни.

Двойник стоял на коленях, едва живой. Часть его лица была изуродована. Она напоминала изодранную на клочки книгу. Странное и жуткое зрелище. Едва живой воин, сопровождавший повозку, держался за живот, другой – привалился к колесу и, кажется, не дышал.

Алхимик с ужасом озирался по сторонам. Он с ног до головы был покрыт кровью, но по-моему, она принадлежала черным монахам.

Совсем еще молодой, почти мальчишка. В его внешности было что-то необычное, но что именно – я понять не мог.

Он хотел что-то сказать, но я прижал палец к губам маски и покачал головой.

Один из сугробов слегка приподнялся, будто земля под ним дышала.

С небольшого холмика скатилась снежная крупа. Я резанул лезвием, вгоняя меч в скрытое под сугробом тело. Монах взвился вверх, орошая все вокруг фонтаном крови.

За ним последовали остальные. Сзади на моей шее сжались влажные, пахнущие кровью и сырой корой пальцы. Я развернулся, выворачивая монаху руку. Но монстр прыгнул на меня, обвивая всеми конечностями.

Каким-то чудом мне удалось вонзить свернутый веер ему в живот. Рука погрузилась прямо в его нутро.

Это было похоже на… гнилое дерево. Трухлявое и сырое после дождя. В нем как будто копошились бесчисленные насекомые.

Монах упал, а я посмотрел на свою руку. По ладони действительно ползали какие-то мерзкие жуки и черви. Стряхнув их, я посмотрел на монаха. Он и впрямь напоминал старое гниющее бревно. В этом был их секрет? Они забирали с собой мертвецов именно поэтому? Но почему тогда ни из одной отрубленной лапы не показалось даже крошечное насекомое?

Мы должны получить хотя бы одно тело. Рэйден разберется, что к чему.

К двойнику начали стекаться выжившие монахи. Должно быть, рассудили, что должны убить хоть кого-то, и легче всего было добраться до выдохшейся марионетки.

Парнишка-алхимик из последних сил побежал к двойнику, и я едва успел перехватить его и оттащить в сторону.

Он посмотрел на меня расширившимися от ужаса глазами:

— Н-нужно п-пом-м-мочь ему… – Он заикался от ужаса и тяжелого дыхания.

Я покачал головой:

— Нет. Смотри.

В этот самый момент взгляд двойника прояснился, и он посмотрел прямо на меня:

— Береги его… – Он