Три женщины - Лиза Таддео

красивыми и соблазнительными фотографиями в фейсбуке. Они вышли в коротких шортах, красуясь загорелыми ногами. На их плакатах было написано совершенно другое:

«Лучший учитель в мире!»

«Школа Западного Фарго за Ноделя!»

«Невиновен! Школа Западного Фарго за Ноделя!»

Проезжавшие мимо водители тормозили и сигналили или ускорялись и кричали. Радость и солнечный свет. Мимо проехал семейный универсал Ноделей. Кто-то сделал снимок. Мари на пассажирском сиденье, волосы собраны в очень материнскую прическу, кожа сияет, совсем не так, как в суде, рот приоткрыт, словно она торжествующе кричит: «Дааа!» За ней сидит мальчик. Он поднял большой палец и выставил руку в окно. Маленький мальчик рядом с ним выглядит смущенным. За рулем Аарон, на коленях его маленькая белая собачка. На лице застыло слегка смущенное, но в то же время торжествующе гордое выражение – словно луч солнца на похоронах врага.

Местный журналист, который во время суда хранил нейтралитет, заявил:

– Если раньше вы этого не знали, то теперь знаете. Он катался по городу во время этой демонстрации протеста, посадив в машину жену и детей и держа на коленях собачку. И он улыбался.

Он одурачил практически всех, – добавил репортер.

* * *

Солнечным сентябрьским днем в Университете штата Северная Дакота «Бизоны» играли с «Боевыми ястребами». В тот же день проходил Вест-Фест, парад Западного Фарго, когда по главной улице проезжали платформы, спонсируемые местными компаниями, а участники парада разбрасывали конфеты детям, собравшимся на тротуарах.

Каждая платформа рекламировала какую-то компанию или фирму. Покупайте страховку у нас. Обедайте у нас. Члены Американского Легиона соперничали с членами Общества ветеранов иностранных войн. Компания Lauritsen Financial наняла маленьких девочек, которые кидали фруктовое мороженое прямо в собравшуюся толпу. Лакомства кидали, стараясь попасть в руки детям, но конфеты рассыпались по улице, и начинался настоящий бедлам. Стремительные девочки из команды по софтболу раскидывали чемпионские мячи 2015 года, подписанные всеми победительницами.

Один из мячей угодил прямо в лицо малыша. Тот расплакался. Блондинка-мать с кофейной кружкой в руке рассеянно сказала:

– Все пройдет, дорогой, обещаю…

Другая мать с тремя детьми в коляске ругалась с тем, что сидел посередине:

– Ты никогда не слушаешься! Ну почему ты, черт побери, никогда не слушаешься?!

Появилась платформа футбольной команды Западного Фарго – фрагмент футбольного поля с искусственным покрытием, украшенный воздушными шарами, и парни в футбольной форме, перебрасывающиеся мячами. За платформой шагали девушки из команды поддержки в черных легинсах и бело-зеленых футболках. Они радостно размахивали зелеными помпонами. Парни и девушки в сомалийских костюмах и в костюмах зверей раздавали купоны на подарочные карты в хозяйственный магазин «Ааронс» на 25 долларов. Бойскауты несли флаг, словно гроб. Жизнерадостные девушки в темных очках приплясывали в костюмах винограда и бананов. Элегантные спортивные машины медленно катили по проспекту. На тротуарах собрались зрители. Кто-то принес с собой складные стулья. Лысые головы блестели от солнцезащитного крема, как желтки в яичнице. Маленькие девочки вертели влажными после душа головами. Подростки уткнулись в свои телефоны. Родители Западного Фарго в фирменных университетских футболках пили пиво и воду, махали участникам парада, которые махали в ответ со своих платформ. Царила атмосфера дружного общества, достаточно маленького, чтобы все знали друг друга, но все же и достаточно большого, чтобы можно было комфортно сплетничать друг у друга за спиной.

Местная журналистка шепнула своему оператору, что на платформе управления образования Аарон Нодель. Этот факт никто не рекламировал из-за недавних событий, но у него было право на такую честь – ведь он стал учителем года. Новость, как в игре «испорченный телефон», быстро распространилась по толпе.

Мэгги на парад не пошла. У нее была смена в «Перкинсе». Она работала официанткой еще со школы – сначала в «Баффало Уайлд Вингс», где разносила тарелки с шипящими оранжевыми крылышками. Хотя пахло там приятнее, чем в «Перкинсе», но запах этот пропитывал тебя насквозь. Впрочем, от застарелого, пресного запаха «Перкинса» тоже было трудно избавиться. В «Перкинсе» пахло, как в кафетерии. Плотный, бледный омлет на тарелках. Аарон как-то заходил в «Баффало Уайлд Вингс», чтобы взять крылышки навынос, но в «Перкинс», насколько знала Мэгги, он никогда не заглядывал.

Вдали показался товарный поезд. Иногда Мэгги подходила к окну в своей части зала и смотрела на проходящие поезда. Сегодня, как и всегда, ее длинные волосы были собраны в красивую прическу. Казалось, ей здесь не место, не она должна подавать сизые яйца раздражительным клиентам. Худая официантка со шрамами на лице рассказывала кому-то про своего ребенка, который с шести месяцев не вырос ни на сантиметр и не прибавил ни килограмма. А ведь ему уже пятнадцать месяцев. Это очень странно. Ни грамма. И доктора сломали всю голову, не понимая, что с ним происходит.

Мэгги услышала звук приближающегося поезда и подошла к окну. Ей хотелось убраться отсюда. Это был единственный способ забыть обо всем. Она все еще говорила про Аарона так, словно они были вместе, хотя все кончилось более шести лет назад. Она все еще думала: «А что, если я предаю его? Что, если у него сохранились прежние чувства, но он просто не знает, что делать?» Она понимала, что глупо верить в его любовь. Мэгги чувствовала себя более одинокой, чем все другие двадцатитрехлетние девушки. Она зарегистрировалась на сайте знакомств, но все парни, узнав ее имя, говорили: «Ах, так это ты та чертова шлюха!» Мэгги никому больше не доверяла, но все же оставалась опасность, что она могла слишком довериться кому-нибудь. Отца у нее больше не было. Когда у девушек нет отца, они бессознательно стремятся под мужское крыло. Однажды Мэгги сказала подруге, что ей хотелось всего лишь, чтобы Аарон провел в тюрьме одну ночь, и в эту ночь он будет не прав, а она права, и в эту ночь он заплатит за все, что сделал с ее жизнью.

– А не достаточно ли было бы, чтобы его бросила жена? – спросила подруга. – Если бы мир его рухнул, стало бы это для тебя спасением? И было бы этого достаточно?

Мэгги на минуту задумалась. Ее ответ не был неправильным, но она знала, что миру нет дела до женской боли и он не способен понять эту боль, не унижая женщину. Даже женщины причиняют друг другу боль. Именно они и причиняют самую сильную боль.

– Да, – ответила она. – Думаю, этого было бы достаточно.

А в доме Мэгги Арлена Уилкен избавлялась от вещей умершего мужа. Прошло больше года, но Мэгги все еще не хотелось расставаться с этими вещами. Арлене