Второе пришествие - Александр Новичков

Теперь зарделся Герман.

— А вам, уважаемый Максим… – она подошла поближе и шепнула мне на ушко, – нужно будет постирать одежду. Она запачкалась во время сражения. Я попрошу об этом девочек… они не откажут. А сейчас подыщем вам комнаты.

Я поднял голову, пробудившись от дремы.

Руки мои лежали на письменном столе, пальцы задевали клавиатуру компьютера. Экран монитора мерцал синим цветом, сообщая о произошедшей ошибке. Я недоуменно осмотрелся.

Это место казалось привычным, родным, хотя я не совсем понимал, где нахожусь. Знаком мне был стол, на котором стоял компьютер, книжная полка, нависающая над ним, шкаф с вещами и кровать, заправленная темно–зеленым покрывалом.

Часы на стене показывали половину пятого, за окном стоял день.

Я почувствовал необходимость идти куда‑то в неопределенном направлении, и это желание было непреодолимым. Я немедленно поднялся и вышел из комнаты. Быстро собрался, рассовал самое необходимое по карманам, нацепил на нос солнечные очки, натянул привычные кроссовки, запер на ключ дверь и спустился во двор.

На улице находились люди. Их было немного. Две мамаши сидели и следили за своими детишками, ковыряющимися в песочнице, несколько стариков играли в домино в тени старой ивы, группа подростков что‑то обсуждала, рассевшись на скамейке. Я не стал заострять на них свое внимание и двинулся дальше, к парку, находившемуся всего в одном квартале от дома, за дорогой.

Ноги несли меня вперед, мимо газетных киосков и баскетбольной площадки, на которой группа ребятишек безуспешно пыталась забросить в кольцо мяч. Остановиться я не пытался, да и не смог бы, наверное, даже если бы захотел притормозить.

Мне просто необходимо было идти вперед, словно я куда‑то опаздывал.

Но я вскоре остановился, когда подошел к дороге, но, дождавшись зеленого света, продолжил движение.

— Максим! – прокричал кто‑то, когда я перешел на другую сторону.

Я обернулся и увидел парня в белой рубахе без рукавов, машущего мне рукой. Он пренебрег горящим красным светом и перебежал дорогу.

— Привет, каратист. – Он протянул мне ладонь.

— Коля, я же говорил, что занимаюсь айкидо. Не путай с карате, это совершенно разные вещи, – проворчал я, пожимая ему руку. – Привет.

— Карате, айкидо, – отмахнулся он, – какая разница? Главное, что ты показал тем чертякам кузькину мать. Будут знать, как нарываться.

— Ты опять об этом. – Я торопился, постоянно оборачивался и смотрел на деревья в парке, хотя даже не знал, куда именно спешу. – Сколько можно вспоминать?

— Да как об этом можно забыть! – поразился Коля. – Я уж думал, прибьют меня! Их же четверо было, один даже с ножом, а ты их на раз–два–три раскидал. Как кегли! А в школе был таким тихоней…

— Я уже в школе тренировался.

— О–о!

— Ты бы не окал, а сам чем‑нибудь занялся, например тхэквондо, – бросил я. – Ты футболист, ноги сильные, быстро разовьешься.

— Думаешь, получится? – наивно спросил он.

— При желании все получится, – пожал плечами я и вновь посмотрел на тропинку, петлявшую между деревьями.

— Ты куда‑то торопишься? – наконец, заметил Коля.

— Да, я…

Я недоговорил. Внезапно забыл слова. Как будто я отыгрывал роль в школьном спектакле и внезапно забыл слова. Я не понимал, как можно было их забыть, ведь до этого момента я ничего не упустил, словно действовал по заранее написанной схеме, выполняя действия и слова с четкостью робота. Или повторяя их.

Но почему‑то я не смог договорить.

— Что это такое? – с тревогой в голосе произнес Коля. Его взгляд был направлен в небо.

Я поднял глаза и содрогнулся от ужаса.

В небе над городом появилась черная дыра. Она расширялась, быстро, скачками, поглощая облака и синеву. Выглядело так, будто бы начиналась ночь, только внезапно, из центра неба. И темнота была непроглядной, без звезд и луны, густой, словно мазут.

— Что происходит? – заверещал Коля.

Поднялся ветер.

Я почувствовал, как воздух потянуло вперед, к огромной дыре, постепенно превращающейся в гигантскую черную воронку, растягивающуюся и собирающую в себя все вокруг.

Коля попятился.

— Что нам делать? – Он вцепился мне в руку. У парня начиналась истерика. – Макс, сделай что‑нибудь!

Только я ничего не мог сделать. Его просьба была невыполнима. Человек в такой ситуации не мог ничего поделать, потому что он просто не мог поверить, что видит перед собой не иллюзию, а настоящую воронку.

И я тоже не мог поверить. Я остолбенел от ужаса, глядя на то, как в огромную черную воронку улетают целые здания, машины и, конечно, люди, издалека похожие на малюсеньких муравьев.

Ветер безумно хлестал по спине, выметая из‑под ног землю вместе с травой и сухими ветками. Вопили автомобильные сигнализации, кричали обезумевшие от ужаса люди, кое–где раздавались взрывы. Я увидел, как по небу пролетел пассажирский самолет с горящей турбиной, вращаясь в полете, и растаял в гигантской воронке, занявшей почти все пространство от земли до неба.

Закружилась голова, стал сказываться недостаток кислорода из‑за разреженности воздуха. Коля закашлялся и постепенно опустился на колени, расслабив руки.

Ветер усиливался. Он начал вырывать деревья с корнями из земли. Многотонные машины взлетали в небо, словно пушинки. Железобетонные строения разлетались, словно игральные карты. Все засасывала огромная воронка.

Только почему‑то ветер не мог сдвинуть меня. Я чувствовал давление в спину, но его было недостаточно, чтобы я улетел в небо. Мои ноги словно вросли в землю и прочно удерживали меня на месте.

И не только меня, еще и Колю. Он потерял сознание и скривился на земле.

Вокруг меня расцветали в земле огромные воронки со следами вырванных домов и деревьев. Небо перестало быть синим. Небо вообще перестало быть. Оставались только я и огромный черный ураган, бушующий впереди.

Не выдержав чудовищного напряжения, я закрыл глаза. Это было единственным, что я мог сделать.

Когда я открыл глаза, мира больше не существовало.

Вокруг меня плясали тени, огромные, ужасные, лишь только отдаленно похожие на людей. Они тянули ко мне руки с неестественно длинными, изогнутыми пальцами, кривили свои лица в ужасные подобия улыбок и шептали какие‑то странные слова:

— Получилось… удалось… Ритуал…

Я не мог дышать. Пытался вдохнуть, надрывался, но не мог этого сделать. Легкие, казалось, горели огнем, жадно пожирающим меня изнутри. Я напрягся, вложил все силы в последнюю попытку…

…И проснулся.

Я лежал в постели, в комнате, куда меня поселила мадам Валентина, мокрый от пота, и тяжело дышал. Пальцы рук неприятно дергались, но я не мог унять дрожь. То, что я видел, было не сном. Это было воспоминанием.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});