Переиграть войну! В «котле» времени. - Артем Рыбаков

- Ну, если прорываетесь, то поможем чем сможем, - и, опустив автомат, я двинулся к ним.

- Предъявите документы, товарищ старший лейтенант! - завел, было, уже знакомую мне песню комиссар.

- Вы, товарищ комиссар, слишком много от меня требуете… Не забыли, мы в тылу врага?

Комиссар оказался мужиком умным и в дискуссию вступать не стал.

- Много вас прорывается? - спросил я, остановившись в паре метров от них с таким расчетом, чтобы не оказаться на директрисе у Тотена или Казачины.

- Двенадцать человек.

- А мы только шестерых видели…

- Остальные отдыхают, а мы, вот, за продуктами в деревню собрались… - устало ответил батальонный.

- Это вы зря, все ближние деревни - бывшие польские, я бы не советовал вам туда ходить. Кстати, давно вы из кольца вырвались?

- Четыре дня назад. Вышло почти полсотни, но часть отстала, так что нас теперь всего двенадцать. А вы кто? В смысле: «Что здесь делаете»?

- Воюем. Но давайте лучше про вас поговорим. Карта у вас есть?

- Чего нету, того нету.

Тут мне в голову пришла интересная идея. Извинившись, я вернулся к кустам, в которых я устроил засаду. Повернувшись к лесу, я быстро сказал в рацию:

- Тотен, сгоняй Зельца за «дегтярем», и диски пусть прихватит! Если там еда какая есть - пусть тоже несет. Поможем военным, - и, подхватив с земли немецкий ранец, в который я упаковал личные вещи летчиков, я вернулся к комиссару.

- Значит так, товарищ батальонный комиссар, вот вам карта! - и я протянул ему планшет с авиационной картой. - Здесь в ранце - два летных пайка. Могу и пистолеты вам отдать, но лучше подождите немного, вам сейчас ручной пулемет принесут. Если он вам нужен, конечно?

На лице комиссара явственно проступило изумление. Он откашлялся, и спросил:

- А с чего такая щедрость, товарищ старший лейтенант?

Я ответил, в том смысле, что им сейчас все эти вещи нужнее.

- Да, и последнее… Вы как к фронту идти собирались?

- Я думаю, что у Минска перейдем на ту сторону.

- Пожалуй, я вас огорчу. Фронт сейчас у Орши и Витебска. Но, судя по всему, наши там прочно встали… - подсластил я горькую пилюлю.

- Да что вы говорите, старший лейтенант!

- Я бы посоветовал вам не коверкать м о е звание, которое, между прочим, равно вашему… И дослушать меня до конца! - оборвал я комиссара. - Давайте сюда карту - покажу, куда и как вам лучше идти.

Определенно, мне попался весьма вменяемый политработник, поскольку этот Санин не стал со мной спорить, а достал карту.

Я нарисовал на карте известные мне места дислокации немецких частей и маршрут, обходящий Радошковичи и Рогово с севера.

- Вот от этого шоссе держитесь подальше, мы несколько дней назад взорвали на нем мосты… - не преминул похвастаться я, - и теперь здесь полно вражеских войск.

- Мосты взорвали? - комиссар с уважением посмотрел на меня.

- Ага. И на шоссе и в окрестностях…

- Вы москвич? - внезапно спросил Санин.

- Да, а что?

- Ничего, просто говор у вас характерный. Вы где живете?

- А это сейчас важно?

- Нет, конечно… Я просто сам с Остоженки.

- Ну а я - с Триумфальной.

- Почти соседи… - со вздохом сказал комиссар.

- Ну вы скажете тоже - «соседи»? - «искренне» удивился я. «Неужто на такой фигне меня поймать хочет?» - Почитай другой конец Москвы!

- Да для меня сейчас даже человек из Мытищ или Люберец будет как парень с соседнего двора…

- Понимаю…

В моем наушнике раздался голос Тотена:

- Тоха, мы подходим. Я еще пару винтовок немецких захватил.

Вместо ответа я приглашающе помахал рукой, повернувшись в сторону леса. Спустя несколько мгновений из-за деревьев показались Зельц и Сомов, нагруженные оружием и припасами.

- Вот, все - чем можем.

- А, может, вы с нами пойдете? - спросил вдруг комиссар.

- Нет, у нас своя работа - партизанскую борьбу в тылу врага вести.

- Постойте… Какую борьбу?

- Партизанскую, как в восемьсот двенадцатом году. Двадцать девятого числа Совнарком и ЦК выпустили Директиву советским и партийным организациям. Я думаю, что вам, как командиру и политработнику следует знать… - тут я заметил, что ефрейтор, который так храбро остался на открытой местности вместе с комиссаром очень внимательно прислушивается к тому, что я говорю, поэтому, прервавшись, я поинтересовался у Санина: - А ничего, что ефрейтор слушает?

- Томилину можно. Он - коммунист!

- Тогда ладно… - согласился я. - В общем, в пятом пункте этой директивы призывают к организации в тылу у врага партизанских отрядов и диверсионных групп с целью действий на коммуникациях противника и уничтожения его личного состава и материальных средств. Правда, как мне кажется на райкомы и обкомы надежда маленькая - отряды, конечно, организуют, но вот как они воевать будут… Вы, кстати, из каких войск?

- Я то? Из пехоты, а какое это имеет сейчас значение?

- Ну, может, вы решите отряд организовать? Или примкнете к какому-нибудь отряду…

- Нет, товарищ старший лейтенант госбезопасности, мы к фронту пойдем. Там обстрелянные люди сейчас нужнее.

Мои бойцы уже подошли, но не решались прервать нашу беседу. Санин окинул взглядом принесенные богатства, а затем помахал рукой своим, прятавшимся в кустах. Из зарослей выбрались четверо сильно обтрепанных бойцов.

- Так, товарищ батальонный комиссар, вот вам ручной пулемет с четырьмя полными дисками, две немецкие винтовки с бэка. Еды немного. Ну а маршрут я вам нарисовал и описал. И еще пара советов - опасайтесь дорог… Шоссе вообще лучше вам переходить ночью и через водопропускные трубы… Немцы уже организовали в этих местах вспомогательную полицию из всякого сброда: уголовников, антисоветчиков, много среди них и прибалтов, предатели тоже попадаются… Так что, заслышав русскую речь, не спешите навстречу. Для отдыха встаньте вот в этих лесных массивах между Ушой и Вязынкой, там и оружием можно разжиться, что после боев осталось. И… Удачи вам!

Повернувшись к самолету, я крикнул:

- Иван! Хорош возиться, пора идти!

«Командиру 141-го охранного батальона майору Странске

Доношу до вашего сведения, что вчера вечером, 22 июля 1941 года во время патрулирования дорог моя патрульная группа в составе 4-го отделения вступила в боевой контакт с группой неизвестных, совершавших диверсию на мосту возле населенного пункта Удранка. Несмотря на то, что мост располагается на шоссе Радошковичи-Шипки, постоянный пост охраны на нем не размещен, а охрана осуществляется моторизованными патрулями, поскольку сам мост расположен вблизи от Радошковичей (3,5 км).

Около 20:00 наша патрульная группа, передвигавшаяся на мотоцикле и автомобиле с севера к Радошковичам, на подъезде к мосту заметила группу неизвестных осуществлявших поджог моста. При попытке помещать производству диверсии по нам из близлежащего леса был открыт сильный огонь из винтовок и пулемета. В результате воздействия противника ранения получили стрелок Айзенбаум и гефрайтер Келер. Автомобиль группы получил незначительные повреждения (прострелена одна покрышка, пулевые повреждения деталей кузова). Огнем и маневром противник был отогнан от моста и, понеся значительные потери, отошел в лесной массив к востоку от шоссе. Ввиду незначительности сил патруля организовать преследование я не смог. Диверсантам удалось также поджечь мост. В силу того, что средства борьбы с огнем у патруля отсутствовали, то потушить пожар нам не удалось. В результате пожара сильно поврежден мостовой настил, и, незначительно - опорные конструкции.