Чёрная лиса - Романчик А.В.

решение заменить казнь на пожизненный срок, сделать из меня палача и разрешить мне дальше работать под присмотром клана. И уже когда появился Вайен и ему подобные эту систему просто расширили. Задумались над тем, как нас контролировать так, чтобы мы продолжали приносить пользу обществу и не творили запредельное беззаконие. Наша деятельность, несмотря на сильный протест остального лисьего сообщества, приобрела более официальный статус. С Вайеном вообще для лисов шокирующая ситуация вышла. Он прошёл на пост двадцать первого главы клана.

— Ого! Он не рассказывал! — удивилась я.

— Он не любит об этом вспоминать, — засмеялся Йоли. — Его на ритуал родственники пинками пригнали.

— Мне одно непонятно, почему я — колючий свет? — ткнула я себя в грудь. — Моя работа никак не связанна с нарезкой маньяков. Я совершенно мирная. Я даже больше скажу, я муху ловлю и на волю выпускаю.

— Ты не встречала агрессии в сторону своих работ? М?

— Встречала... — вспомнила я пару инцидентов и многочисленные жалобы лисичек.

— Ты не убиваешь, но залезаешь по локоть в чужую душу, и вытаскиваешь на поверхность самые сокровенные мечты и тайны. И ты сейчас искренне не понимаешь, что такого плохого ты делаешь? Не всем нравится, когда ты к ним в душу заглядываешь и бередишь старые раны. Потому что твой дар откликается на неосуществленные мечты, болезненные, причиняющие очень сильную боль и страдания. И чем сильнее боль, тем сильнее твоя страсть.

— Кажется, я поняла...

Хотя не до конца, мне образы казались светлыми и добрыми, а не болезненными, я не чувствовала от них никакой боли, а только безмерное счастье. Йоли добродушно погладил меня по голове и что-то снова записал.

— Можешь к папе заглянуть, прежде чем в клинику вернуться, — предложил он. — Заодно посмотришь, как на самом деле выглядит его место работы.

Я только порадовалась лишней возможности встретиться с родителем. Его лаборатория оказалась... гм... специфической.

— О, наш человек, ты не заорала, — оценил батя, чмокнув меня в макушку. — Твоя мамка, когда впервые зашла ко мне визжала как поросенок и бежала от меня так, словно встретилась с маньяком Чекатило. Она до сих пор ко мне на работу не любит приходить. Ей всех этих не товарищей жалко.

— А тебе нет? — указала я на ближайший развороченный труп с кучей подключенных трубок.

— Знаешь, мне обычно рассказывают, что они натворили, так что, нет. Да и убивают их гуманно: инъекцией. Они ничего не чувствуют. Хотя, на мой взгляд, это слишком гуманно при их послужном списке.

— Люди бы тебя повесили...

Папа засмеялся.

— Лисы тоже периодически хотят. Поэтому у меня три или четыре псевдонима, всех точно не помню. Но услышишь о профессоре Зарене, так знай, это твой папочка, — и самодовольно погладил себя по воображаемой бороде, которой в лисьем облике у него отсутствовала.

— Я слышала, что у него самый отвратительный характер из возможных, а еще он скандалист, который любит говорить пациентам, что они сдохнут самым мучительным образом, — обломала я папулю.

Батя не смутился и почесал нос. И тут я заметила в его лаборатории кое-что помимо мертвых заключенных.

— О, сколько у тебя восторга, обычно его пугаются, — заметил мою реакцию папа. — Ты прям преобразилась. Глаза горят.

— Что это? — я осторожно приблизилась к предмету моего интереса.

— Маховое перо хранителя миров Далака, которого еще часто называют Карающей дланью.

— Оно прекрасно...

Папа даже расщедрился и позволил мне прикоснуться к сокровищу.

— Что ты видишь, когда смотришь на него? — спросил он.

— Я вижу, как играют и смеются крылатые дети.

— Мира, я тебе тут перчатки подготовил. В паучьем городе не касайся никого голыми руками, особенно крылатых детишек, которых увидела в видении.

— Кто они?

— Самая могущественная и древняя раса союза миров — мирайя. Никто из тёмных не может прикасаться к ним голыми руками, как делаешь это ты.

Я отдернула руку от пера. Батя засмеялся с моей реакции.

— Кстати, не хочешь лисяток посмотреть? — сменил он тему, слегка похлопав меня по животу. — Наше узи даже цвет передаст.

— Нет, — и я скосила взгляд на лежащий рядом труп. — Опасаюсь, узнавать раньше времени их реальное количество. Тут одна мамаша на днях выписалась с двенадцатью отпрысками. Так ты бы видел какое «счастье» читалось на лице папаши, который уже представлял, как всю эту орущую ораву прокормить.

— Даже если у тебя будет двое или трое, — предпринял попытку меня подбодрить папа, — у них будет много больших бурых нянек во главе с моим братом Циело. В посольстве хоть не самые лучшие условия, но самые лучшие няньки со здоровенными мачете и кулаками.

— Бандиты что ли? — подняла я бровь.

— Близко... дипломаты.

Кажется, мы с ним имели разное представление о том, какими должны быть дипломаты.

Глава 2.8

Я никогда не видела, как убивают не в кино. Время словно замедляется, и ты стоишь, смотришь на труп со свернутой в обратную сторону головой, а вокруг как из бочки доносились крики и ругань Лиеры.

— Мира! — слегка встряхнул меня за плечи Ири. — Ты в порядке?!

Я перевела ошеломленный взгляд на него...

— Вы... вы только что... её убили...

— Это была каралья, Мира, — пояснил он, насильно разворачивая меня от мертвой лисы. — Рабыня дололов и хладнокровная убийца...

— Разве защитная система Йозена не должна их распознавать?! — бушевала поблизости Лиера, придерживая руками и хвостами живот.

— Они научились её обходить, — пояснил ей Ири и для меня отдельно: — Дололы — древняя раса. Их развитие, как и наше не стоит на месте. Да и если бы тэрии не разрешили им охотиться в своих городах, было бы проще обновлять систему.

— Мне показалось или она целилась в девчонку?

Я невольно повернула голову в их сторону, но Ири не ответил Лиере при свидетелях и увел меня подальше от любопытных ушей.

— Но я никому ничего плохого не сделала, — пролепетала я, беспомощно взглянув на Ири.

— Цель не ты, — верон погладил меня по плечу. — Слишком многие хотят, чтобы твой ребёнок не родился.

— Неужели клан смерти так сильно хочет уничтожить семейство Борзых?! — возмутилась я.

— Ты не туда смотришь, Мира,