Английские эротические новеллы - Алекс Новиков

— Нет, папа! — девушка закрыла лицо руками.

Мечта, скрасившая юность девушки, что ее отдадут замуж, рухнула.

Ужас от перспективы всю жизнь прожить в монастырской келье подкосил девушку, и она без чувств упала на пол.

— Не плачь доченька, — ласково сказала матушка Изольда, — у нас тебе будет хорошо! In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen![151]

Глава третья. Легенда о призраке Хелен

Итак, увидел я, что нет ничего лучше, как

наслаждаться человеку делами своими: потому

что это — доля его.

Екклезиаст, Глава 3

В первых главах я рассказывал, как рыцарь Мартин отдал матушке Изольде свою дочь Катрину. Сейчас они отправились в Крейцбергскую обитель, которая станет для Катрины новым домом.

— Magna est veritas sedrara![152] Монахиня, решив, что клятва, данная под принуждением недействительна, рассказала, что ее ограбили лесные разбойники, не вдаваясь при этом в детали. «Устрою охоту и переловлю всех! — подумал сэр Мартин, — вешать разбойников почти так же приятно, как отстреливать оленей! Только бы сплавить Катрину с глаз долой!»

«Микстура этого нехристя спасла меня от простуды, — подумала матушка Изольда. — Жаль, что разбойники всю ее допили, и ничего не осталось для профилактики! Остается надеяться только на Господа!»

Сэр Мартин по просьбе монахини, желавшей в целости довести новенькую в монастырь, выделил несколько солдат для охраны обоза, и дорога через лес на этот раз прошла без приключений.

«Сэр Мартин скупердяй! — думала мать Изольда, глядя на хорошенькую девушку, всю усыпанную веснушками. — Сколько я не торговалась, денег дал мало! Говорит, что и так его хлебный дар монастырю щедр! Ну, ничего, с помощью этой рыжей девчонки я пополню монастырскую казну!»

— Только благочестие действительно и приносит нам пользу! — успокаивала монашка Катрину. — Человек равен скоту, если, забыв Господа, живет со дня на день, ест, пьет, дышит, спит, забыв про молитвы.

Первым обитателем монастыря, увидевшим новую монашку, был черный ворон.

— Кар-р! — закричал он на знакомую повозку, и сделал над ней круг. — Кур-р! Кар!

— Ну вот, — матушка истово перекрестилась, — раскаркался тут!

— Что случилось? — не поняла Катрина.

— Этот черный карый гад, — матушка Изольда погрозила птице кулаком, — живет у нас в монастыре и таскает все, что плохо лежит. Давно его надо было бы истребить, но он поселился под крышей девичьей башни, куда ни я, ни мои монашки стараются не подниматься!

Над крышей башни поворачивался из стороны в сторону старый флюгер, изображавший ангела, возвещающего о страшном суде.

— А что, в башне живет привидение? — поинтересовалась Катрина.

— Живет! Вот уже сто лет! В свое время наша обитель уцелела лишь потому, что матушка-настоятельница и обитательницы монастыря, в большинстве своем молодые, здоровые и привлекательные, с энтузиазмом поддерживали самые смелые начинания матушки, приносящие обители доход. Чиновники, богатые сеньоры и купцы не отказывали себе в удовольствии навещать монашек. Катрина, сразу скажу, что поведение моей предшественницы ни я, ни наши сестры, не считаем развратом, потому что иной жизни и сами не знали, и представить себе не можем! Если вспомнить прошлые времена, викинги осадили женский монастырь в соседнем графстве. Монахини прекрасно знали, что северные парни всегда мужчин убивают, женщин насилуют. Чтобы сберечь себя для Господа, монашки решили вызвать у викингов отвращение и отрезали себе верхнюю губу. Отвращение было столь сильным, что Викинги спалили весь монастырь, вместе с монахинями конечно.

А наш монастырь пережил и викингов и междоусобные смуты… Как говорится, не согрешишь, не покаешься, не покаешься, не спасешься! Христианское учение, как это выразилось в трудах отцов церкви, в каноническом праве и нравоучительном богословии, смотрит на плотский грех в целом отрицательно. Знаменитое определение святого Иеронима гласит: «Проститутка есть женщина, которая отдается похоти многих мужчин». Знаменитые теологи и юристы — комментаторы этого места — вдавались преимущественно в анализ понятия «много мужчин», связывая с ним самые странные вопросы. Один полагал, что нужны по крайней мере 40 мужчин, чтобы увидеть наличие проституции. Другой требовал для этого 60 мужчин.

А один даже соглашался лишь в том случае применять к женщине эпитет проститутки, если она отдалась не менее чем 23000 мужчин! Так что нам, грешницам, до разврата, преследуемого церковью, далеко! Так вот и жили монашки в грехе и покаянии, читали молитвы, и Господь был ими доволен. Вот только Хелен, молоденькая послушница, девственница, не участвовала в монастырских забавах, пока не попалась на глаза Сэру Томас де Брюэну, заглянувшему в обитель с единственной целью: отобрать у монашек и земли, и сам монастырь.

«Какая куколка! — сэр Томас де Брюэн, хозяин окрестных земель, подкупивший судей, приехал описывать имущество. — Она стоит всех монастырских богатств!»

— У этого джентльмена хватило совести судиться с монастырем? — не поверила Катрина.

— Этот сэр Томас де Брюэн, мир его праху, с раннего детства отличался необузданным и порывистым нравом. Говорили, что отец его умер от наследственного безумия, и друзья, замечая буйные и таинственные мысли, отражающиеся в глазах своего товарища, и определенную силу его взгляда, утверждали, что ужасная болезнь течет и в жилах молодого Томас де Брюэна, а монашки не ждали от его визита ничего хорошего. Матушка-настоятельница, услышав эти слова, тут же уговорила нотариуса, присутствовавшего в свите Томас де Брюэна, написать бумагу. Обмен состоялся. Разумеется, у девушки никто не спрашивал согласия.

«Матушка, пощади! — плакала монашка. — Не отдавай меня сэру Томасу де Брюэну!»

Слезы этого ангела в монашеском одеянии могли разжалобить даже камень, не то, что сердце настоятельницы, но под угрозой было само существование обители!

«Мы будем молиться о спасении твоей души!» — только и смогла сказать матушка-настоятельница.

Сэр Томас де Брюэн поволок девушку в келью под крышей девичьей башни. Потом, по рассказам слуг, каявшихся на исповеди в своих грехах, монашки узнали подробности расправы. Хелен отчаянно сопротивлялась, не желая уступать, а сэр Томас де Брюэн приказал слугам сорвать с нее одежду. В ход пошли ножи.

«Нет!» — монашка пыталась прикрыться остатками одежды и шептала молитвы.

«Люблю необъезженных кобылок! — ухмылялся Сэр Томас де Брюэн. — Впрочем, скоро ты сама будешь умолять меня сделать это! Слуги, растяните на ее полу! Для укрощения у меня есть великолепный хлыст!»