По ту сторону Алой Реки - Криптонов Василий

Палец нажал на крючок, а в следующий миг Левмир летел вниз, догоняя стрелу. Наконечник впился в шею медведя. Левмир упал ему на спину, взмахнул ножом. Могучая туша пришла в движение. Нож скользнул по шкуре. Медведь закрутился на месте, Левмир упал, но тут же подскочил. Показалось, будто большая сияющая юла завертелась в снегу — из-под медведя стремительно выкатилась И. Живая, даже не ранена.

Схватив ее, Левмир отскочил. Спина ударилась в ствол дерева. Медведь, разбрасывая лапами снег, рванулся прямо на них. Самострел далеко, в руке маленький, бесполезный нож.

— Кто это? — застонала И, трясясь от ужаса.

Медведь остановился перед рыхлой землей. Нос смешно задергался, обнюхивая странное место. Лапы разгребают землю. Левмир снова посмотрел в сторону самострела…

Справившись с собой, И вывернулась из объятий. Она будто исчезла, а в следующий миг что-то дернуло Левмира вверх. Он поднял голову. И сидела на ветке, пытаясь поднять его. Левмир подтянулся. Вот они уже сидят рядом.

— Кто это такой? — Девочка перестала трястись, но голос дрожал.

— Медведь, — шепнул Левмир. — Мы разбудили медведя.

Рев и крик снизу привлекли внимание. Медведь вытаскивал вампира на солнце.

— Он… сильнее вампира? — прошептала И. На лице появилось благоговейное выражение.

— Сейчас узнаем…

Вампир посмотрел на солнце, на медведя. Зверь зарычал, недоумевая, что перед ним.

— Свечи! — всхлипнул вампир. — Дом! Кровь!

Безумие произошедшего дальше заставило детей замереть без движения с раскрытыми ртами. Вампир вгрызся медведю в шею.

Зверь взвыл, поднялся на задние лапы. Тело вампира болталось из стороны в сторону. Медведь схватил его передними лапами, отшвырнул. Вампир подскочил, но поздно. Огромная туша уже накрыла его, могучие лапы рвали плоть, огромные челюсти сомкнулись на голове.

— А что если он станет вампиром? — ахнула И.

— Кто? Медведь? — удивился Левмир.

— Ну да!

— Ну… Даже не знаю…

Медведь издал победный рык. Вампир больше не шевелился. Голова свесилась на сторону, болтаясь на тонкой полоске кожи.

— Подожги его, — сказал Левмир.

— Нет!

— Просто отпугни. Пусть он отбежит, я успею добраться до самострела.

Он положил руку на ладошку девочки. Ладошка вздрогнула. Наконец-то взгляды встретились.

— Если он повалит дерево — нам конец, — сказал Левмир.

«Если он повалит дерево — я тебя потеряю», — услышала И.

— Я сделаю, — прошептала она.

В спину медведя, брызжа искрами, ударил голубой сгусток огня. Запахло паленой шерстью. Медведь заревел, покатился по снегу. Соскочив с дерева, Левмир бросился за оружием. В двух шагах от оскаленной морды он схватил самострел.

Выстрел — оперение торчит из правого глаза медведя. Еще один — стрела ушла в открытую пасть. Медведь тяжело протопал вперед и упал. Левмир едва успел отпрыгнуть.

И подошла к останкам вампира. Левмир проследил за ее взглядом. Словно неведомая сила подтаскивала голову к телу, место разрыва медленно стягивалось полосками нарастающей кожи. Руки девочки взметнулись вверх, в каждой ладони вспыхнуло по огоньку. Бросив волшебные снаряды, И отскочила. Пламя охватило изувеченную плоть. В треске огня послышалось: «Свечи!»

Левмир обнял И, зарылся лицом в ее сказочные волосы. Какая же она холодная…

— Из руки, — попросила девочка. — Не могу так.

Левмир протянул ей запястье, но И колебалась.

— Как же ты? — прошептала она. — У нас даже еды нет.

— У нас теперь полно еды. Не думай, просто… просто запусти сердце.

Острые клыки впились в руку, Левмир зажмурился. Все закончилось быстро. И глубоко вдохнула, на щеках появился румянец.

— Спасибо, — прошептал Левмир, расцеловал ее в щеки. Что-то мешало прижаться ближе. Опустив взгляд, Левмир увидел туфли. Все это время И прижимала их к сердцу.

* * *

Разделать медведя оказалось не сложнее, чем оленя. Левмир вытащил внутренности, нарезал мяса. Костерок разложила И, настругав коры с деревьев.

— Держи, — сказала, бросив что-то Левмиру. Грязный, рваный, но теплый тулуп вампира. Наверное, слетел, пока медведь трепал безумца. Левмир оделся.

Куски мяса пришлось поджаривать на стрелах. Без соли, с черной коркой нагара мясо, тем не менее, оказалось вкусным.

— Тебе нужно поспать, — заметила И. — Бледный… Только вот домика больше нет.

Она содрогнулась.

— Мерзнешь все-таки, обманщица?

— Да ну тебя! — отмахнулась И. Но Левмир успел заметить улыбку.

— Ничего, если нам придется… Ну, в общем, сделать кое-что необычное? — спросил Левмир.

Он знал, что нужно сделать, хотя всем сердцем не хотел этого. Лес слишком старый, стволы толстые — без топора не срубить даже самой тонкой ветки. Даже если удастся разложить костер побольше, на таком морозе долго не сдюжить. А если огонь перекинется на одежду? Может, и были способы выжить в такой ситуации, но Левмир их не знал. Лишь один вариант представлялся возможным.

Девочка покраснела.

— Ты что, умирать собрался? — буркнула она. — Холодно ведь.

— Потому-то и надо. Потому что холодно. Чтобы не умереть.

— Я боюсь.

— Ничего страшного. Я ведь буду с тобой.

— Знаю. Потому и боюсь.

— Мне тоже неприятно, — признал Левмир. — Но…

— Неприятно? — Теперь И смотрела с обидой. — Тогда зачем…

— Там, внутри, еще долго будет тепло.

Девочка потрясла головой, ничего не понимая.

— Где внутри?

— Там.

Левмир указывал на медведя.

— Ты хочешь, чтобы мы забрались внутрь? — удивилась И.

— Ну да. Думаю, мы сможем проспать до следующего рассвета. Спрячем мясо в снег. Утром поедим и отправимся дальше. Сейчас никаких сил нет.

— Прятаться в медведе? — почему-то засмеялась И. — Ой… Ну ведь мог бы сразу так и сказать!

— А что?

— Да ничего! Полезли в твоего медведя дурацкого.

Глава 21

Монолит

Эрлот толкнул дверь тронного зала и вошел внутрь. На троне королевы развалилась Атсама. Она закинула одну ногу на подлокотник, но, несмотря на вальяжную позу, выглядела настороженной.

— Знаешь, — начал Эрлот, — мне не нравится, когда гости приходят вот так. «В тронном зале вас ожидает миледи Атсама!» Если хочешь поговорить — веди себя прилично.

Атсама будто не услышала его слов. Махнула рукой:

— Прикрой дверь, милый. Разговор не для чужих ушей.

Эрлот подчинился. На злость сил не оставалось. Каждый день он вступал в борьбу за тонкую полоску, пролегшую между жизнью и смертью города.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});