Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера - Александр Мазин

– И что тебя смущает? – усмехнулся я. – Мужик ты вроде крепкий. Дело это любишь. Небось годика три протянул бы.

Хавчика аж передернуло от такой перспективы.

Но меня он заинтриговал. Я вспомнил свирепый оскал мохнатого гигантопитека. Мог ли он быть самкой? Если Хавчик прав, то выходило, что меня не съесть собирались, а поиметь?

Тьфу на тебя, Хавчик! Болтаешь всякую чушь, а потом как привяжется… Нет, точно придется с Рунгерд договариваться по поводу изгнания волосатого дьявола. А то ведь спать спокойно не смогу. А вдруг йотунша полюбила меня с первого взгляда?

Я заржал.

Хавчик покосился на меня обиженно: решил, что над ним потешаюсь.

А я налил себе еще пивка, пригубил и погрозил ему кулаком.

Вымороженное, как же! Совершенно обычное древнескандинавское пойло. Впрочем, в свежем виде очень даже качественное.

И Хавчик – управитель справный. Все – при деле. В хозяйстве – полный порядок. Что это значит? Правильно! Это значит, что я – хороший руководитель. Как батя мой говорил: хороший начальник не тот, кто суетится, а тот, у которого подчиненные впахивают, когда сам он коньячок в кабинете пьет. Значит – процесс наладил правильно. Другое дело, что в российском капитализме хозяин, который расслабится и всё на подчиненных повесит, самое позднее через год вдруг обнаружит, что фирма – уже и не его, а этих самых подчиненных. Активы слиты, клиентская база переориентирована, а на расслабившемся капиталисте – одни долги, часть которых по-любому придется отдавать. Иначе убьют.

Здесь – не так. То есть убить за долги – запросто, а вот чтобы Хавчик имуществом моим завладел – исключено. Потому что без меня он – никто и звать никак. Родни нет, личных боевых навыков – тоже. Одним словом, чужак малохольный. Ему бы за обрюхаченную девку Полбочки три шкуры спустил и пиписку оттяпал. Да и девка вряд ли дала бы. Есть, конечно, вариант, при котором даже безродный слабак может и имущество сохранить, и авторитет заработать. Этот вариант – деньги. За приличное баблище можно нанять себе защитников. Заключить с ними «контракт» перед лицом богов. Если клятва дана правильно и условия выполняются, то даже свирепые викинги будут блюсти интересы заказчика. В определенных пределах, разумеется. Однако реши Хавчик украсть мое золото-серебро и дать деру с Сёлунда (допустим, по льду на материк), то первый встречный «авторитет» поступит с ним так же, как румынские пограничники – с Остапом Бендером. Это в лучшем случае.

Я глотнул еще пива и ухватил прошмыгнувшую мимо Бетти за упругое бедрышко. Моя трудолюбивая тир с готовностью замерла, ожидая продолжения. А собственно, почему бы и нет?

– Хавчик, – проворковал я расслабленно, – а не пойти ли тебе погостить у Пэра во флигеле? Можешь и пивка с собой прихватить…

Слова «флигель» Хавчик не знал, но идею поймал на лету. И испарился раньше, чем я усадил Бетти на колени. Всё же в отсутствии нижнего белья есть свой прикол. Меня и в цивилизованную эпоху это возбуждало.

Глава восемнадцатая,

в которой герой испытывает своего ученика и сожалеет о том, что не прошел настоящего генетического отбора

Сначала я решил проверить физическую подготовку моего ученика. На двух опорных столбах мы закрепили перекладину, на которой Скиди играючи подтянулся двадцать раз. Мог бы и больше, но мне надоело. Затем – отжимания. Насчитав сотню, я остановился и остановил Скиди. Прекрасный результат. Для фехтовальщика (так же, как и рукопашника) мышцы-разгибателиважны больше, чем крепкие бицепцы. Сами понимаете, почему.

Затем я прокачал парня насчет гибкости и растяжки. Тут результаты были похуже, но в нормы укладывались.

Затем немного гимнастики.

Выход силой паренек выполнил без труда. И без техники. Но ее он усвоил с первого показа и минут через пять сделал выход сразу на две руки. Правда, корявенько. Я особо не удивился: видел, как викинги лазают по скалам. Впечатляет.

Подъем переворотом Скиди очень понравился. Как только поймал движение, прокрутился раз десять. С явным удовольствием.

Дальше пришел черед акробатики. На освоение «колеса» мы потратили минут десять. А вот стойку на руках Скиди сделал с первого захода. И передний кульбит выполнил ничуть не хуже, чем я. Причем – в самых разных вариантах. С места, с разбега, с прыжка. Через преграду. Одиночный и двойной-тройной. С повышением уровня и уходом в кувырок. Само собой, падение с кувырком у него тоже получалось замечательно. Я погонял парня по препятствиям (забор, крыша, штабель дров и т. п.) и убедился, что Скиди – настоящий мастер паркура.

Правда, тут же выяснилось, что прыжки, кувырки, кульбиты и прочее входят в базовую подготовку датского тинейджера из хорошей (читай – военной) семьи. То есть на подобные трюки парня натаскивали лет с трех.

Чуть сложнее оказалось с движениями назад. Кувырок с выходом в стойку у Скиди вышел с первого раза, а вот задний кульбит мы с ходу дожать не смогли. Ничего. С такими данными он у меня у меня через месяц сальто сделает.

Спросите, зачем боевому фехтовальщику (не каскадеру) сальто?

Отвечаю. В жизни всякое бывает. В бою – тем более. А владение собственным телом оттачивается именно на трюках. Да, высокие киношные удары ногами в прыжке, с разворотом и прочей экзотикой, в реальном поединке практически не используются. Поэтому при ускоренной подготовке бойцов их никто не отрабатывает. Десять – пятнадцать простых приемов, усвоенных до автоматизма, – вполне достаточно.

Но если ты – мастер, то должен уметь всё. А ситуация, в которой уход от вражеского удара требует выхода на задний мост, – очень даже реальна. Так что будет у меня Скиди сальто делать. Будет.

Тем более что координация и чувство равновесия у парня оказались просто фантастические: минуту простоял на бревне, поджав правую ногу. С закрытыми глазами. И даже не пошатнулся.

Нет уж, для таких «подвигов» одного только обучения маловато. Здесь еще и генетика поучаствовала. Естественный отбор. Когда в Скандинавии первые воины появились? Веков пять назад, никак не меньше. Следовательно, десять – пятнадцать поколений прошло через сито естественного отбора. Мне бы такой генотип, я бы в своем времени олимпийским чемпионом стал.

Убедившись, что имею дело с отличным материалом, проверку я прекратил. И поставил моему ученику практическую задачу: изготовление рабочих снарядов. Нарисовал угольком на куске кожи несколько схемок, перечислил предметы, которые Скиди следовало сделать. Проверил, как усвоена информация. Усвоена. У местных – отличная память. Поэму из двадцати строф запоминают с первого раза.

Затем я сконтактировал Скиди с Хавчиком, которому велел обеспечить парня всем необходимым.

Сам я в процессе участвовать не собирался.

Во-первых, рукодельничает Скиди намного лучше меня, а природные материалы они все тут просто «чувствуют». Например – расположение волокон в дубовой ветке.

Тоже понятно: без этого «чутья» викингам никогда бы не построить такие замечательные корабли. А Скиди – из этой породы.

Во-вторых, после обеда я собирался отправиться в гости к Рунгерд. Соскучился. Да и Полбочки я обещал заручиться ее поддержкой в борьбе с йети.

Отъехать планировал дня на два. За это время Скиди как раз закончит «строительство», и мы займемся делом.

Если подумать, у нас не так уж много времени. Каких-то пять-шесть месяцев.

Придется постараться.

Глава девятнадцатая,

в которой герой проявляет великодушие, связанное с немалыми лишениями

– Страшная участь! – с болью в голосе проговорила Рунгерд. – Я просила богов, чтобы в нем никогда не проснулась отцова кровь. Боги не вняли.

– Неужели всё так плохо? – спросил я.

Лично мне участь берсерка вовсе не казалась такой уж трагической. Что плохого, если тебя не берет железо, а силы утраиваются?

– Одиночество – удел воина-оборотня, – Рунгерд старалась держать себя в руках, но слезы блестели на ее ресницах. – У берсерка нет друзей. У него нет любимых. Поверь, я знаю. Что может быть страшнее, чем лечь в постель с мужчиной, а проснуться с диким зверем?

Совсем не о том я хотел поговорить. Вовсе не о безумии Медвежонка. Я-то надеялся пригласить Рунгерд в гости. Поохотиться на йети, а заодно… Нет, не так. Это йети – заодно. А всё остальное как раз и есть главное.

Но предлагать страдающей от горя матери небольшой сексуальный круиз – просто свинство. Даже такая циничная скотинка, как я, на такое не способна.

Хотя, видит Бог, я не знаю лучшего способа забыться, чем этот. Эх! В своем несчастье Рунгерд стала еще красивее. Надменность королевы пропала. Зато буря, кипевшая внутри, озарила ее лицо той самой женской чувственностью, которую она так умело прятала за маской властной дамы.

И от этого она была для меня еще желанней. Нестерпимо хотелось ее обнять и… Наверное, я попросту не мог отнестись к ее страданиям всерьез. Хотя бы потому, что только что дегустировал с ее сыном славное пиво и пытался исполнять «Охоту на волков» Высоцкого в переложении на древнескандинавский.