Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна

— Нам не о чем разговаривать, — отрезала Ната, собираясь бочком проскользнуть мимо мужчины, но тот цапнул ее за локоть, разворачивая к себе.

— Не так быстро, имирес. Нам действительно надо поговорить!

Он осмелился до нее дотронуться! Без разрешения! Да еще таким… таким варварским способом!

Ната стиснула зубы и позволила мужчине развернуть ее — только для того, чтобы он сам ей невольно «помог». Толчок вперед. Вывернуть кисть. Перенести вес на другую ногу. Подшаг, поворот, рывок…

И прием не прошел.

Вернее, противник в какой-то момент начал подаваться и даже вроде как начал терять равновесие, но лишь на миг. Он успел тоже отшагнуть в сторону, встречая ее локоть решительным блоком. После чего сам вывернул кисть, меняя пальцы в захвате, и Ната еле сдержала вскрик. Больно!

А потом ее еще и крутанули так, что она чуть не впечаталась носом в стену. И впечаталась бы — если бы мужчина не придержал ее, фиксируя локоть.

— Приемчик качественный, и с кем-нибудь другим мог бы сработать, — послышался шепот в самое ухо, — но вы, имирес Чех, забываете одну вещь — там, где вы учились приемам самообороны, я преподавал!

— Ск-котина, — выдохнула Ната сквозь зубы. — Немедленно отпустите меня! Я… это вам даром не пройдет!

— Пройдет. Ибо я отвечаю за вашу безопасность!

— Ничего себе! Да за такую «ответственность» вас мало уволить!

— Знаете, — он наклонился ниже, так что она почувствовала на мочке уха его дыхание, — уже уволили. Так что терять мне по большому счету нечего!

— Ах, да, — не удержалась Ната. — Вы же знаменитый Кушнишский палач! Как я могла…

Легкий тычок между лопаток заставил ее прикусить язык.

— Рад, что вы это помните. В таком случае, может быть, покончим с обменом любезностями и перейдем к делу?

От удивления Ната даже перестала злиться.

— А это, — вывернула она шею, ловя взгляд мужчины, — был, по-вашему, обмен любезностями?

— По-моему — да.

— А по-моему — нет! Вы на меня напали…

— Всего лишь оборонялся. Первой болевой прием начали проводить вы. Я только предложил поговорить!

— Таким тоном? И… с применением силы?

— Вот уж чего не было, того не было!

— Было, — уперлась Ната. — Вы меня остановили! Схватили за локоть и…

— Исключительно потому, что на слова вы не реагировали. А нам действительно надо кое-что обсудить. И, думаю, нам с вами не стоит ссориться. Мы в одной связке!

Он говорил спокойно, на локоть больше не давил и даже вроде как ослабил захват, и Ната тоже постаралась взять себя в руки.

— Что вы намереваетесь обсудить?

— Ваш разговор и… наши дальнейшие действия, — Георг по-прежнему удерживал ее лицом к стене. — Вы только что говорили с внешним миром, так?

— Ну… да.

— О чем?

— Вас не касается!

— Меня касается все. С кем вы связывались, и о чем шла речь?

Ната решила приоткрыть часть правды:

— Это моя коллега по работе и… подруга. Я отправляла запрос… и она по моей просьбе прислала ответ…

— И новости, как я понимаю, не совсем радостные?

— Откуда вы знаете?

— У вас было такое выражение лица и вы выскочили из аппаратной так, словно за вами гнались… или вы от кого-то убегали. Как я понимаю, ответ отрицательный? И это касается ваших находок?

— Да, — вынуждена была смириться Ната.

В следующую минуту руки мужчины разжались, и женщина отпрянула.

— Дайте угадаю, — Георг стоял перед нею, скрестив руки на груди, и ненавязчиво перекрывал коридор, — это касается карликан и доказательств присутствия на планете землян? И новости, которые вам сообщили, не позволяют поставить в споре точку. Скорее, наоборот. Я прав?

— Да, — вынуждена была признать Ната, сердито потирая запястье.

— В таком случае, нам надо составить план совместных действий и решить, что делать и, самое главное, что сказать остальным.

— Вы предлагаете… соврать? Но почему?

— Скажем так, — пожал он плечами, — у меня есть свои причины желать того, чтоб Мола не досталась карликанам.

«Он ксенофоб!» — вспомнила Ната вычитанную в инфранете информацию про Кушнишского палача. Однако делать было нечего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 14

После того, как Мрачный увел большую часть племени, с бывшим вожаком Хыхом осталось не так много охотников и самок. Кроме Гу, Мама и Буша не ушли с Мрачным только пятеро, в большинстве своем пожилые, чья лучшая пора миновала и кто мог разве что быть загонщиком, направляя дичь в сторону тех, кто ее поразит. Еще меньше было самок — их, вместе с Уаллой, было шестеро. Из них две были старые, уже бездетные, и только четыре других помоложе. Причем детей пока не было только у Уаллы. Три другие самки имели одна двух, другая — трех малышей, из которых один родился не так давно и был единственным младенцем, пережившим время голода, которое унесло, например, первенца самки Фи, еще у одной был один ребенок, и, как Уалла, она ждала второго. Кроме них еще задержались два подростка, один из которых был младшим детенышем вожака Хыха, а второй была совсем молоденькая самочка. Но, как ни считай, как ни думай, все равно с Мрачным ушло намного больше охотников и самок. И, если бы Мрачный сейчас вздумал напасть, он бы легко перебил оставшихся у вожака Хыха охотников и захватил самок. Кроме того, большому стаду нужно много еды, и оно легко прогонит тех, кто слабее.

Надо было уходить. И стадо двинулось прочь, избрав для себя путь, прямо противоположный тому, по которому ушел Мрачный. Те и другие ни разу не обернулись, словно так было и надо. Словно в прошлом стада уже бывали времена, когда оно делилось пополам, и обе половинки, как ни в чем ни бывало, разбредались в разные стороны, чтобы больше никогда не встретиться.

На первый взгляд, все было, как раньше. Вожак Хых шагал впереди, рядом с ним — самые крепкие и сильные охотники, следом двигались те, кто послабее, а самки и подростки шныряли по округе, выискивая всякую всячину — от сочных корней и спелых плодов, до поваленных стволов и камней, под которыми можно было найти личинок. Вот только за вожаком шли теперь те, кого в прежние времена ни за что не пропустили в первые ряды — ничем особым не выделявшийся Гу, сильный, но не агрессивный Мам, когда-то крепкий и здоровый, но начавший сдавать Вур, ничем не выделявшийся неприметный Пух…И шагавший сбоку, как положено слабому самцу, Буш внезапно прибавил шаг, проталкиваясь в первый ряд.

— Их! Их! — заканючила Уалла, цепляясь за его пальцы и утаскивая за собой. Из-за большого живота она не могла идти быстро и вскоре стала отставать. В обычное время, когда стадо просто перебиралось с места на место, это не стало бы проблемой, но сейчас, когда они, по сути, убегали от Мрачного, молодая самка не могла больше выдерживать заданную скорость.

— Их-их! — постанывала она, и маленький зубоскал, который семенил рядышком, поддерживал ее, тихо попискивая.

Буш резко выдернул руку и зарычал, заставив Уаллу испуганно отшатнуться. Она остановилась, сжалась в комок, закрывая лицо растопыренными пальцами, и захныкала, запричитала в голос. Ее отчаянные пронзительные вопли разнеслись над равниной, и идущие впереди обернулись, тоже останавливаясь. Все загомонили разом — ворчали и фыркали охотники, вопросительно помякивали подростки, взвизгивали самки, заодно покрикивая на лезущих не в свое дело детенышей. Старая подруга вожака Хыха подскочила к Бушу и сердито залопотала, размахивая руками, а потом даже сделала вид, что толкает его в грудь. Буш отмахнулся, ударив самку по плечу и едва не сбив с ног.

Низкий горловой рык вырвался из груди вожака Хыха. Он помалкивал всю дорогу и даже сейчас только несколько раз фыркнул, когда прочие разразились криками и бранью, но сейчас он зарычал так громко и злобно, что, издай он такой рев недавно, стоя перед Мрачным, и тот в испуге полез б прятаться под ближайший куст. Но если тогда вожак Хых и допустил слабину, то сейчас собирался наверстать упущенное и сорвать зло на Буше. Никто не имел права трогать чужих самок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})